В мире фантастики и приключений. Выпуск 3. 1964 г.

Она свернула за угол, и облака словно еще ниже спустились над городом.

Я зашел в гостиницу и отыскал служащего. Он узнал меня:

– Вы к Ромсу, мазор?

– Да, он пришел?

Тот покачал головой:

– Нет, увы, нет. Наверное, случилось несчастье, мазор. Недавно звонили из полиции и сообщили, что мазор Ромс, возможно, никогда уже не придет.

– Не придет? Почему? Он умер?

– Не знаю.

– Что случилось?

– Мне ничего не сказали, только сообщили, чтобы комнату за ним не держали, так как полиция платить не будет.

Я повернулся и вышел. Все ясно. Конд остался верен себе. Где он теперь? Я связался с полицейским управлением, но толком ничего не узнал. Там сменился дежурный. Он сказал, что я смогу обо всем узнать только на другой день.

Я медленно побрел домой. Спешить было некуда, да и не зачем. От двух ти, с которыми я пришел в бар, осталось только сорок лирингов. Это на завтрашний обед.

Поздно вечером, почти ночью, пришел Конд. У меня была подсознательная уверенность, что он что-то сделал с Ромсом, может быть, даже убил его. Я лежал лицом к стене и не повернулся, когда он включил свет. От дневных переживаний тело было тяжелым, налитым усталостью и апатией. Конд медленно шагал по комнате, задевая мебель и двигая стулья. Каждый раз, когда шаги его приближались ко мне, я весь внутренне напрягался.

– Ан! - наконец позвал он.

Я промолчал и лишь еще крепче зажмурил глаза.

– Ан, ты спишь?

Я не ответил, и он, сделав по комнате еще несколько кругов, сел рядом.

– Слушай, Ан, меня не обманешь, ты же не спишь…

Рука его коснулась моего плеча. Это прикосновение словно обожгло меня. Я порывисто вскочил на ноги:

– Что тебе надо?

Он спокойно, но вместе с тем удивленно посмотрел на меня:

– Что с тобой, дружище?

– Ничего! Не трогай! - Я отбросил его руку, протянувшуюся ко мне.

– Совсем спятил! Может, сходить за врачом?

– А может быть, лучше вызвать полицию?

Конд поднялся во весь свой богатырский рост.

– Вот что, - сказал он жестко, - прекрати истерику и объясни, в чем дело, или убирайся отсюда на все четыре стороны.

– Ты прав, мне следовало уйти раньше.

Я быстро собрал свои пожитки и направился к двери.

– Стой! - Конд крепко схватил меня за плечо. - Теряя друга, я должен знать - почему. Два слова - и можешь уходить.

Он прижал меня своими могучими руками к стене.

– Так в чем дело?

– Что ты сделал с Ромсом? - сказал я, пытаясь освободиться.

– Он умер…

– Я догадывался… Пусти… Что ты с ним сделал?!

– Ничего, он умер, я тебе говорю. Постой… ты думаешь, что я его… так?

Я кивнул. Он разжал пальцы и опустился на стул. С лица его сошло напряженное выражение, и складки разгладились. С минуту мы молча рассматривали друг друга, словно виделись в первый раз.

– Оставайся, куда ты пойдешь, - спокойно сказал Конд.

Я сел, потирая плечо.

– Больно?

– Не очень.

– Извини, я не хотел… Кто тебе сказал, что Ромс… что Ромса нет?

– Я был у него в гостинице, и мне сказали…

– Тебе сказали, - перебил Конд, - что там тебе могли сказать? Они сами ничего не знают.

– Мне сказали, - жестко продолжал я, - что ты ушел вместе с ним. Я вспомнил твое лицо и, зная особенности твоего характера, сделал выводы. Они оказались правильными. Отвечай!

Конд нахмурился.

– При чем тут лицо, - угрюмо сказал он, - твое лицо тоже не сияло, когда ты пришел из Государственного Объединения, и если судить по лицам, то неизвестно, сколько человек ты укокошил. Так, дружище. А в общем ты прав, я убил его четыре часа назад… Вот смотри.

Он бросил на стол пачку снимкА, проштампованных судейскими печатями. Я взял один из них. С листа на меня смотрело перекошенное злобой лицо Ромса, он был снят в момент стремительного выпада, в руке блестел изогнутый клинок дуэльного ножа. Другой кадр фиксировал схватку. Две фигуры на арене и бесчисленные рожи любителей кровавых увеселений, с раскрытыми в зверином реве ртами, подбадривали смертельных врагов. Отвратительное зрелище. Я отложил снимки - эти оправдательные для Конда документы перед лицом закона.

– Как ты добился поединка? Ты не ранен?

– Нет. Так что, видишь, все было честно. Ромс оказался не из трусливых и не из слабых. Еще бы немного, и не мне, а ему пришлось бы оплачивать похороны. - Конд протер воспаленные глаза. - Свет там слишком яркий… Гадостное это дело, я должен был добить его, уже раненого, вот что самое мерзкое. Смотри!

– Не хочу смотреть. - Я отстранил его руку. - Неужели ты не мог от этого отказаться?

– Не мог, не имел права. Один из нас должен был умереть. Так решили судьи. В противном случае меня бы самого… М-да. Таков закон, говорят, он принят для тех, кто настаивает на поединке. Ужасный закон!

– Ты все это знал раньше?

– Знал.

– И решился?

– Решился. В конце концов, я рисковал не меньше его. Поединок присудили сразу, у меня было слишком много причин, чтобы мне не отказали. И запомни, Антор, на Церексе есть люди, которых следует убивать. Ромс был не последним. Ну как, ты уходишь или останешься? Колеблешься? Зря. Жизнь - это борьба, и не следует уступать свое место негодяям.

Воцарилось тягостное молчание. За окном шумел дождь. Только тут я заметил, что Конд мокрый с ног до головы. Видимо, он долго бродил по улицам. Ему не легко далась эта борьба с Ромсом. Он сидел, устало опустив плечи, и смотрел на меня спокойным, открытым взглядом.

– Оставайся, Ан, - сказал он, - на улице холодно. А Ромс… черт с ним, забудь. Однажды я чуть не погиб из-за его подлости, только случай спас меня. Были и другие дела, но я уже почти простил ему, а тут снова… Не выдержал. Есть, в конце концов, предел всякому терпению. Отметим его память, как водится. Я кое-что принес. Немного оло. Дрянное, правда, но и сам он был не лучше. Ты ел вечером? Иди сюда, не ночевать же тебе у двери!

Бросив вещи в угол, я подсел к столу. Конд достал бокалы и наполнил их до краев зеленоватым оло.

– Да будет дух его хранить нас!

Мы некоторое время молча жевали. Конд о чем-то думал.

– Конд, а что у вас произошло с Ромсом раньше? - спросил я.

Он вышел из-за стола и молча стал раздеваться. Когда голова его спряталась в складках одежды, он пробубнил:

– Стоит ли вспоминать? Он умер, зачем говорить о нем плохо?

– Неужели он действительно заслуживал того, чтобы…

– У тебя, Ан, удивительная манера давать мягкие оценки людям и поступкам, которые этого совсем не заслуживают. Только ко мне ты отнесся слишком предубежденно. Ладно, я расскажу тебе все как-нибудь потом. А сейчас давай ляжем, я очень устал.

Конкурс прошел благополучно. В этом нет ничего удивительного: ведь мы с Кондом были единственными претендентами и опасались только медицинской комиссии, которая на этот раз придиралась особенно. В тот день, когда были завершены последние формальности, мы получили аванс (огромные деньги, особенно если они падают в пустой карман!) и десятидневный отпуск. Свобода и деньги! Я ни разу не чувствовал себя столь счастливым, как тогда, выходя из здания Государственного Объединения.