Брайан Герберт - Дюна: Дом Коррино

— Мы одновременно проводим тысячи экспериментов. Вы хотите увидеть все? Как долго вы намерены прожить, мастер Зааф?

— Покажите нам самое существенное. Вы не согласны со мной, джентльмены? — Зааф окинул взглядом своих спутников. Издавая нечленораздельные звуки, те дружно закивали головами.

— Тогда взгляните на это.

Самоуверенно улыбнувшись, Аджидика достал из кармана флакон с жидким аджидамалем, вылил его содержимое себе в рот и проглотил. Он ощутил вкус жидкости языком, вдохнул его пары в легкие, почувствовал пряный запах.

Впервые в жизни он употребил такую большую дозу. Спустя несколько секунд по телу и мозгу разлилось удивительное ощущение теплоты, такое же, как после употребления настоящей пряности. Он рассмеялся, увидев озадаченные физиономии визитеров.

— Я принимаю это уже несколько недель, — солгал Аджидика, — и не замечаю никаких побочных эффектов.

Мастер был убежден, что Бог не допустит, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое.

— Таким образом, лично у меня нет никаких сомнений в успехе нашего проекта.

Тлейлаксианские политики оживленно загалдели, поздравляя друг друга так горячо, словно и они приложили руку к созданию искусственной пряности. Зааф обнажил мелкие зубы в заговорщической улыбке.

— Превосходно, мастер-исследователь. Мы позаботимся о том, чтобы вы были достойно вознаграждены. Но сначала нам надо обсудить один очень важный предмет.

Растворившись в тепле аджидамаля, Аджидика снисходительно слушал Заафа. Бене Тлейлакс все еще исходил злобой по поводу отказа герцога Лето принять расчетливое предложение сделать гхола из тела его погибшего сына Виктора. Сжигаемые жаждой мести за уничтожение тлейлаксианских кораблей, которое они, несмотря ни на что, считали делом рук Атрейдесов, и обозленные растущим сопротивлением местного населения, которое считало принца Ромбура Верниуса своим знаменем, Зааф и его спутники желали завладеть генетическими линиями Верниусов и Атрейдесов, чтобы использовать этот материал в интересах Бене Тлейлакса.

Используя ДНК, они могли бы, например, создать наследственную болезнь, способную уничтожить Дом Атрейдесов и Дом Верниусов. Если жажда мести окажется слишком сильна, то можно было бы изготовить копии Лето и Ромбура и постоянно подвергать их жесточайшим пыткам до смерти, снова и снова, на протяжении многих лет. Интересно, долго ли терпел бы герцог такое унижение? Даже обрывков генетического материала хватило бы на множество интереснейших экспериментов.

Но отказ герцога перечеркнул эти прекрасные планы.

Для в высшей степени сосредоточенного ума Аджидики слова Заафа звучали, как отдаленные, ничего не значащие звуки. Но он внимательно слушал, давая Заафу излить на присутствующих планы свержения и уничтожения Дома Атрейдесов и Дома Верниусов. Зааф упомянул и военный памятник в Биккале, где почти тысячелетие назад войска Верниусов и Атрейдесов плечом к плечу стояли в так называемой Сенасарской Обороне. Несколько их героических предков похоронены на том поле славных боев в специально воздвигнутой гробнице.

Аджидика умирал от скуки, но Зааф продолжал говорить:

— Мы договорились с правительством Биккала о разрешении эксгумировать трупы и взять из них необходимые пробы клеточного материала. Это, конечно, не идеальный способ, но он даст нам необходимые генетические фрагменты.

— И главное, Лето Атрейдес не сможет этому воспрепятствовать, — в унисон предводителю поддакнул один из его спутников. — Мы наконец получим желаемое: возможность отомстить.

Однако тлейлаксы всегда отличались тем, что были не в состоянии предвидеть все возможности. Аджидика попытался не выказать на лице признаки охватившего его отвращения.

— Герцог придет в ярость, узнав о ваших намерениях. Вы не боитесь мести Атрейдеса?

— Лето пребывает в скорби и совершенно забросил свои обязанности члена Ландсраада. — На лице Заафа заиграла самодовольная улыбка. — С его стороны нам нечего опасаться. Наша операция по извлечению материала уже началась, хотя мы столкнулись с некоторыми трудностями. Магистрат Биккала заломил за свое согласие немыслимую цену. Я… мы думаем, что могли бы расплатиться с ним амалем, уверив его, что это настоящая меланжа. Уверены ли вы, что с помощью вашего заменителя удастся обвести вокруг пальца магистрат?

Аджидика рассмеялся, сразу поняв, какие новые перспективы перед ним открываются.

— Абсолютно.

Мастер решил всучить своим землякам ранние образцы, которыми можно было ввести в заблуждение любого простофилю, чтобы не тратить попусту драгоценный аджидамаль. Биккальцы употребляют меланжу только с едой и питьем, так что они вряд ли заметят разницу. Их так просто обмануть…

— Я могу приготовить столько амаля, сколько вы потребуете.

Шаддам IV сидел в тени украшенного кистями балдахина наблюдательного пункта и, вдыхая напоенный ароматами духов воздух, наслаждался отточенными до полного совершенства маневрами своих войск. Эти марширующие и выполняющие воинские артикулы сардаукары были самым замечательным из всех чудес Кайтэйна, во всяком случае, по мнению императора. И действительно, разве существует более вдохновляющая вещь на свете, чем безупречно экипированные солдаты, идеально выполняющие любой приказ императора?

Как хотелось Шаддаму, чтобы все его подданные повиновались ему с таким же беспрекословным рвением.

Худощавый мужчина с орлиным носом, Шаддам и сам носил серую форму сардаукаров, украшенную серебром и золотом, будучи, помимо других своих обязанностей, их верховным главнокомандующим. На рыжеватых волосах императора красовался бурсегский шлем, увенчанный золотым императорским гербом.

Кроме того, он мог наслаждаться этим изумительным зрелищем в одиночестве, так как его супруга Анирул давно устала от парадов и отказалась посещать это зрелище. Теперь она посвящала свои дни делам Бене Гессерит или возилась с дочерьми, делая из них таких же ведьм, какой была она сама. Может быть, сейчас она занимается организацией похорон этой старой карги Лобии. Надо надеяться, что Бене Гессерит скоро пришлет ему новую Вещающую Истину. На что еще годятся эти проклятые Сестры?

Внизу, на обширной открытой площади в безупречном строю четко в ногу маршировали батальоны сардаукаров. Удары сапог о брусчатку гремели, как залпы старинных ружей. Верховный башар Зум Гарон, верный старый ветеран времен войны на Салусе Секундус, вел своих подчиненных, как опытный кукловод ведет своих марионеток. Боевые части демонстрировали живописные маневры. Изумительное зрелище!