Брайан Герберт - Дюна: Дом Коррино

Слушая, как герцог Лето говорил о своих надеждах, которые он возлагал на сына, Ромбур вспомнил, как отец однажды сказал ему: «Ни одна великая победа не дается даром».

Тессия прижалась лицом к груди Ромбура. Он обнял ее, но почти не почувствовал тепла ее тела, новая рука, пока еще не приобрела способности ощущать прикосновения.

Внешне он был весел и беззаботен, к Ромбуру вернулся его прежний оптимизм. Но в душе он горевал по всему, что утратила его семья. Теперь, когда его родители были реабилитированы, а сам он по праву занял Гран-Пале, Ромбур понимал, что ему суждено стать последним графом Верниусом. Он старался отогнать мрачные мысли, но все же ему было трудно присутствовать на церемонии.

Он посмотрел на Тессию и нежно улыбнулся ей, хотя и уловил в ее коричневатых глазах какую-то неуверенность и озабоченность. Он терпеливо ждал, и она наконец заговорила:

— Я не знаю, как приступить к этой теме, мой супруг, но надеюсь, что ты воспримешь это как хорошую новость.

Ромбур игриво улыбнулся.

— Действительно, с меня хватит плохих новостей. Она сжала его новую искусственную руку.

— Вспомни, как посол Пилру записал речь твоего сводного брата Тироса Реффы. В тот вечер он также взял у него пробы на генетический анализ. Он хотел получить исчерпывающие доказательства.

Ромбур, ничего не понимая, уставился на жену.

— Я сохранила образцы клеток, любовь моя. Сперма оказалась жизнеспособна.

От неожиданности Ромбур едва не потерял равновесие.

— Ты хочешь сказать, что мы можем воспользоваться ею, что будет возможно…

— Из любви к тебе я хочу родить для тебя сына от твоего сводного брата. В его жилах будет течь кровь твоей матери. Это будет твой сын по материнской линии. Конечно, он не будет истинным Верниусом, но все же…

— Черт побери, это же будет очень близко! Я смогу формально его усыновить и назначить официальным наследником престола. Ни один человек в Ландсрааде не посмеет упрекнуть меня за это.

Своими мощными руками он заключил жену в объятия. Тессия застенчиво улыбнулась.

— Я гожусь для любого дела, мой принц.

Он рассмеялся.

— Я уже не простой принц, любовь моя, я граф Дома Верниусов, и теперь он не пресечется. Ты родишь мне много детей, и их смех наполнит Гран-Пале.

Какие бы великие события ни сотрясали империю, они не могли изменить море песка.

На скалистом плато стояли два суровых человека. Капюшоны их накидок были отброшены назад, маски защитных костюмов болтались на шеях. Они внимательно оглядывали своими зоркими глазами залитые лунным светом дюны эрга Хаббания у западной оконечности Ложного Вала. Эти фримены высматривали признаки взрыва пряности.

С раннего утра Лиет Кинес и его товарищи принюхивались к запаху пряности, который ветер разносил по всему эргу. Запах говорил о том, что где-то внизу под их ногами находятся огромные залежи меланжи, готовой вырваться на поверхность. Из чрева пустыни доносились рокочущие звуки, говорившие о глубоких смещениях почвы. Что-то происходило под волнами дюн. Однако взрыв пряности обычно происходит быстро, развивается внезапно и без предупреждения, сопровождаясь большими разрушениями. Это озадачивало даже бывалого планетолога.

Ночь была тиха, как дыхание летучей мыши. Над головой, освещая весь небосклон, виднелась огромная комета, окруженная молочным туманом. Это зрелище было важным, но не расшифрованным пока знамением. Кометы часто возвещают о рождении нового царя или о смерти старого. Знамения множились, но даже наибы и сайаддины затруднялись сказать, предвещают они добро или зло.

Высоко в скалах находились мужчины и юноши, готовые по первому сигналу разведчиков броситься в пустыню с мешками и инструментами, чтобы опередить приход червя.

Фримены собирали пряность таким способом с незапамятных времен, с тех пор, как сюда пришли странствующие дзенсунни, первые беглецы, появившиеся на этой пустынной планете.

Собирание пряности при свете кометы… Когда синеватая вторая луна взошла на небо, Лиет посмотрел на тени, бегущие по ее освещенной стороне, напоминавшие по форме пустынную мышь.

— Муаддиб хочет взглянуть на нас.

Стилгар, стоявший рядом с планетологом, продолжал смотреть в пустыню своими острыми, как у хищной птицы, глазами. Внезапно, еще до того, как последовал взрыв пряности, Стилгар издал предупреждающий крик. Он увидел приближение червя. Гора песка, вздымаясь из-под земли, стремительно двигалась параллельно скалам, прикрывавшим Сиетч Красной Стены. Другие разведчики тоже заметили червя. В воздухе зазвучали предостерегающие крики.

— Черви никогда не подходили так близко к нашему сиетчу, — пробормотал Лиет, — если только для этого не было особых причин.

— Кто мы такие, чтобы знать о причинах Шаи-Хулуда, Лиет?

Медленным движением, издавая мощный рев, исполинский зверь поднялся из песка под скалистым барьером. В тишине ночи Лиет услышал, как его фрименские товарищи затаили дыхание. Огромный червь был так стар, что, казалось, был сделан из потрескавшихся костей самой земли.

С вершины другой скалы донесся голос еще одного разведчика — из земли показался новый червь, потом еще один, потом еще. Левиафаны выплывали из глубины дюн, собираясь вместе. Шуршание песка создавало впечатление приглушенного грома.

Один за другим из песка выползали все новые и новые чудовища, образуя гигантский круг. Из громадных глоток вылетали искры пламени. Был слышен только шорох песка. В остальном исполинские животные сохраняли зловещую тишину. Лиет насчитал больше дюжины монстров, вытянувших длинные тела к небу, словно стремясь достать с него комету.

Обычно черви свято блюли свою территорию. Их никогда не видели вместе больше двух, и то при этом они дрались. То, что происходило сейчас, больше напоминало… сход.

Сквозь подошвы сапог Лиет чувствовал вибрацию камней горы. Острый кремнистый запах поднимался кверху, смешиваясь с ароматом меланжи, испарявшейся из глубин песков.

— Вызовите всех из сиетча. Приведите ко мне моих жену и детей.

Посыльные бегом скрылись в туннеле.

Огромные, извивающиеся чудовища двигались со странной синхронностью, собравшись вокруг первого исполина, словно поклоняясь ему.

Видя это зрелище, фримены осеняли себя знамением Шаи-Хулуда. Лиет смотрел во все глаза. Весть об этом событии будет передаваться из поколения в поколение.

Согласным движением черви подняли свои круглые безглазые головы к небу. Древний колосс, находившийся в середине круга, возвышался как монолит над другими червями. Над головой, ярче, чем Первая Луна, светила комета, заливая своими лучами пустынных чудовищ.