Кристофер Прист - Подтверждение (Лотерея)

Появление Сери было почти неминуемо. Настоящей, независимой, загоревшей на островах.

– Прошлой ночью ты мне не помогла, – сказал я. – А я нуждался в тебе, чтобы успокоить Грейс.

Сери сказала: «Я разволновалась и чувствовала себя одинокой. Я не могла помешать».

Она была далеко от меня, парила на периферии моего восприятия.

– А помочь ты можешь? – спросил я.

Сери сказала: «Я могу быть с тобой и помочь тебе найти себя. О Грейс я ничего не могу сказать. Ты любишь ее, и этим все сказано».

– Когда ты подходишь ближе, я люблю вас обеих. Я не могу ранить Грейс. Что же мне делать?

Сери сказала: «Пойдем со мной, Питер».

Я уронил распавшиеся листы рукописи на кровать и последовал за ней на улицу.

В городе была весна, и кафе вдоль бульвара выставили на тротуары свои столики. Это время больше всего нравилось мне в Джетре, и когда мы покинули квартиру, чтобы насладиться мягким воздухом и солнечным светом, это подействовало на меня словно живительный эликсир. Я купил газеты, и мы пошли в кафе, которое мне нравилось больше всех прочих, на углу площади с оживленным движением. Здесь была еще и трамвайная стрелка, и я с удовольствием слушал трель звонков, стук колес на стыках, любовался роем искр, летящих из-под дуги вагона. На тротуарах толпились пешеходы, создавая впечатление коллективной деятельности и целеустремленности, однако если рассматривать их поодиночке, то большинство просто наслаждалось солнцем и теплом. После холодной серой зимы их лица были повернуты вверх, к свету. Пока мы с Сери заказывали выпивку, я пробежал глазами газету. Большинство военных отрядов перебросили на юг; раннее таяние снегов вызвало сход многочисленных лавин, под ними погибло несколько патрулей пограничной полиции, перевалы завалило; правительство объявило эмбарго на ввоз зерна в так называемые Неприсоединившиеся Страны. Это известие – черное пятно в реалиях весеннего дня – расстроило меня.

Сери и я сидели на теплом солнце, смотрели на прохожих, трамваи и упряжных лошадей и чувствовали себя укрывшимися за полностью занятыми столиками кафе. Преобладали молодые женщины без сопровождающих: социальные последствия мобилизации.

– Я действительно охотно бываю здесь, в Джетре, – сказал я. – В это время года она – самое прекрасное место в мире.

Сери спросила: «Хочешь провести здесь остаток своей жизни?»

– Возможно, – я посмотрел на солнце в ее волосах, и она придвинулась ближе.

Сери сказала: «Давай поедем на острова. Как только мы выберемся из Файандленда, мы сможем поехать, куда захотим».

– Охотно, – ответил я. – Но что делать с Грейс? Я не могу просто уехать от нее. Она для меня – все.

«Ты уже однажды уехал».

– Да, а она пыталась лишить себя жизни. Поэтому я должен остаться с ней. Я не могу рисковать тем, что она сделает это еще раз.

«Разве ты не думал, что именно ты можешь быть причиной всех ее несчастий? Я наблюдала, как вы уничтожаете друг друга. Разве ты не помнишь, какой была Грейс, когда вы встретились с ней в Кастлтоне? Уверенная, в хорошем расположении духа, строила планы на будущее. Можешь ли ты теперь рассматривать ее как ту же самую женщину?»

– Иногда. Но она изменилась. Я это знаю.

«И все из-за тебя! – Сери отбросила назад волосы, за левое ухо, как иногда делала, волнуясь. – Питер, ты должен найти такой выход из создавшегося положения, чтобы он устроил вас обоих».

– Но я не хочу ничего другого. Куда я должен идти?

«Со мной, на острова».

– Почему все время эти острова? – спросил я. – Разве я не могу просто уйти в глубь страны, прочь от Джетры? Как в прошлом году.

Я заметил, что возле столика кто-то стоит, и поднял взгляд. Это был официант.

– Не будете ли вы любезны говорить потише, сэр? – спросил он. – Вы мешаете другим гостям.

– Извините, – я осмотрелся. Занятые собственными проблемами люди, казалось, не замечали меня. Мимо кафе прошли две красивые девушки; затем мимо прогремел трамвай; на другой стороне бульвара находилось государственное управление конных перевозок.

– Пожалуйста, повторите мой заказ.

Я снова видел Сери. Когда официант остановился возле столика, она отвернулась, отодвинулась от меня. Я перегнулся через столик, взял ее за запястья и слегка сжал их, чувствуя под пальцами тепло и округлость.

– Не покидай меня! – взмолился я.

«Ничего не могу поделать. Ты пренебрегаешь мной».

– Нет! Пожалуйста… ты действительно можешь мне помочь.

«Я боюсь, ты забыл, кто я такая. Я потеряю тебя».

– Пожалуйста, расскажи мне об островах, Сери, – попросил я.

Я заметил, что официант наблюдает за мной, и стал говорить вполголоса.

«Они – бегство от здешней жизни, твое собственное, личное бегство. В прошлом году, когда ты перебрался в дом своего друга, ты думал, что, изучая свое прошлое, сможешь понять, кто ты. Ты пытался вспомнить себя. Но личность существует в настоящем . Воспоминания – достояние прошлого, и если полагаться только на них, то найдешь только половину себя. Ты должен искать и стремиться к будущему. Архипелаг Мечты – вот твое будущее. Здесь, в Джетре, ты останешься с Грейс и только навредишь ей».

– Но я не верю в острова, – сказал я.

«Тогда ты должен открыть их для себя. Острова так же реальны, как и я. Они существуют, и ты можешь посетить их, как можешь говорить со мной. Но они еще и состояние души, субстанция жизни. Все, что ты делал до сих пор, было самонадеянно, направлено внутрь тебя, вредно для других. Ты должен открыть себя вовне и утверждать свою жизнь».

Официант вернулся и поставил на столик наш заказ: стакан пива для меня и апельсиновый сок для Сери.

– Пожалуйста, рассчитайтесь, прежде чем выпьете, сэр.

– Что это значит?

– Только то, что вы должны поспешить. Очень прошу.

Сери снова отдалилась, и на мгновение я увидел другое кафе: грязное помещение, деревянные столики со старыми пятнами от чая, разбитые окна, холодильник для молока и рекламный плакат пепси-колы. Но потом мимо проехал трамвай, высек своей дугой из провода рой бело-голубых искр, и я увидел розовые цветы на деревьях и толпу пешеходов.

Сери повернулась ко мне и сказала: «Ты можешь навсегда поселиться на Архипелаге».

– Ты имеешь в виду Лотерею?

«Нет… острова существуют вне времени. Те, кто уходит, никогда не возвращаются. Они обретают себя».

– Звучит гадко, – сказал я. – Эскапистская фантазия.

«Не больше, чем все остальное, что ты делал. Для тебя острова будут избавлением. Уход от бегства, возвращение к ориентации вовне. Ты должен уйти в себя еще глубже, чтобы найти обходной путь. Я отведу тебя туда».

Я молчал, смущенно разглядывая мостовую под столиком. Воробей прыгал между ногами посетителей, выискивая упавшие крошки. Я охотно остался бы здесь навсегда.