Сергей Лукьяненко - Конец легенды (Сборник)

– Что с тобой, Миша? – Игорь схватил меня за плечи. Я покачал головой:

– Все… все хорошо, даже слишком.

– Чинга… Все правда в порядке?

– Да.

Тим с недоумением смотрел на меня. Разглядывая кухню, я ощущал на себе его растерянный взгляд.

Это была именно кухня – а я-то уверился, что нас ведут в столовую, где уже суетится кибер-стюард, а лифт доставки выплевывает подносы с пищей. Неяркий свет лился из притушенных светильников, потемневшие окна прикрыты оранжевыми шторами. Темно-коричневые деревянные панели, такие же шкафы и столики. Один стол побольше, возле него три стула с высокими спинками. Лишь электронная плита какой-то старой модели сияла подчеркнутой белизной. Перед ней стояла молодая женщина в длинном платье. «Сестра», – автоматически отметил я.

– Мам, ты нас накормишь? Это те самые роддеры!

«Мам…» Ладно. Но почему «те самые»?

– Тимми, не роддеры, а роуддеры. – Женщина улыбнулась. – Ведь так, ребята?

– Ваше обращение «ребята» мы принимаем по отношению к своему биовозрасту, – с достоинством ответил Игорь. Женщина снова заулыбалась. – Правильнее называть нас все-таки роддерами, это название сложилось исторически в начале века. Похоже, вы нас ждали?

– Нас вызвал по фону пилот стратолайнера, – с готовностью ответил Тим. – Сказал, что трое упрямых роддеров решили высадиться в пустынном районе, где ближайший дом – наш.

Тим выпалил это с явным восторгом. Даже наше упрямство прозвучало у него как неслыханное достоинство. У Игоря опять недобро блеснули глаза.

– Тимми, принеси себе стул, – скомандовала женщина. И снова повернулась к нам: – Вы можете звать меня миссис Эванс. Или, как это по-русски… тетя Ли. Меня зовут Линда.

– Вы очень хорошо говорите по-русски, – быстро вставил я, увидев, что Игорь уже собирается съязвить. – Вы жили в России?

– О нет. Я большая домоседка. Это… как произнести… увлечение моего мужа. Он лингвист, работает по программе «Конвергенция». Немножко учит нас…

– Папа знает восемнадцать языков, – заявил Тим. Он притащил еще один стул, держа его обеими руками перед собой. – А я – шесть.

Игорь усмехнулся. Для роддера шесть языков – не повод для хвастовства.

– Вы начнете с пирога, или подогреть что-нибудь посущественнее? – осведомилась миссис Эванс.

– Сладкое мы сегодня уже ели, – садясь за стол, ответил Игорь.

Я проснулся резко, словно от толчка. Обычно такое случалось со мной в минуты опасности. Сейчас опасностью и не пахло. Я улыбнулся понятному лишь мне каламбуру, стараясь по-настоящему вслушаться в запах этого дома. Он не был ни злым, ни жестким, в нем не чувствовалось ни скрытой враждебности, ни затаенной тревоги. Почему же я ощущаю какой-то холодок? Почему со вчерашнего дня меня не оставляет беспокойство?

Повернувшись, я посмотрел на соседнюю кровать, где безмятежно спал Тимми. Хороший мальчишка. Хоть и не роддер, но явно не дурак, похоже, ему немного осталось до знака самостоятельности… А у меня не проходит к нему настороженность.

Вчера вечером, когда родители Тимми уже легли, а мы еще досматривали развлекательную программу по молодежному каналу, Игорь поинтересовался:

– А где мы будем спать?

Не отрываясь от экрана, где герой в сверкающем белом плаще крошил неизменным лазерным мечом исполинских тараканов, напевая при этом о цветах для своей любимой, Тимми сказал:

– Кто-нибудь со мной, а двое – в соседней комнате.

– Отлично, – бодро воскликнул Игорь. – Поболтаем перед сном.

Я поймал его взгляд и сжал губы. Моему другу явно попала вожжа под хвост.

– Да, – подчеркивая каждое слово, произнес я. – Ты же собирался рассказать Дэви про роддерские обычаи…

Мы с Игорем напряженно смотрели друг на друга. Это было ничем не хуже разговора.

«Ты против, Чинга?» «Конечно. Нечего дурить мальчишке голову». «Ерунда. Он будет наш».

Обычно, если Игорь решил обратить кого-то в нашу веру, это не занимало много времени.

– Тимми, покажи, куда идти. Спать хочется… – Я зевнул.

– Тогда я тоже ложусь, – выбрался из кресла Тим.

А Игорь усмехнулся и сказал слышимым лишь мне шепотом:

– Он станет роддером.

Не знаю, почему я восстал против этого. Никогда раньше мне и в голову не приходило мешать Игорю вербовать новеньких. Может, опять вмешалось ощущение непонятной опасности?..

– Тимми… – тихонько позвал я.

Откуда-то из глубины набросанных на соседнюю кровать пледов (кондиционер работал на полную мощность) вынырнула тонкая рука. Затем темноволосая голова.

– Я ждал, пока ты проснешься, – с готовностью объяснил Тим. – Вы же вчера здорово устали.

Я усмехнулся. Спросил:

– Что, подъем?

Тимми поморщился:

– Холодно… Кто только придумал эту гадость – кондиционеры.

– Кто только включает их в дождь… – в тон ему ответил я.

Тимми заерзал в постели.

– Знать бы, что на завтрак. Решили бы, стоит ли вставать.

Я втянул свежий, профильтрованный кондиционером воздух. Еще, еще… Мокрая трава и веточки мяты под окном, комочек клубничной жвачки на тумбочке Тима… Подтекшие и плохо замытые следы вишневого варенья на подоконнике… Сластена… Да куда этому малышу в роддеры?! Еще один вдох… И слабая разноцветная струйка запахов из дверной щели.

– Оладьи. С апельсиновым джемом, – задумчиво сказал я. – И горячий шоколад. Вставать будем?

Тимми взглянул на меня веселыми и удивленными глазами:

– Ты откуда знаешь?

– Запах, – откровенно ответил я. – У меня хорошее обоняние, не зря прозвали Чингачгуком.

Спорить Тим не стал. Вряд ли он подумал о том, какое обоняние способно различить запах пищи через два этажа и пять плотно закрытых дверей в вылизанной кондиционером комнате.

– А может, ты еще знаешь, сколько сейчас времени? – протянул он. Я неопределенно кивнул на стол, где поблескивали экранчиком мои часы.

Вставать Тимми явно не хотелось. Он покосился на стол, потом медленно вытянул к нему руку…

Часы с шуршанием поползли по стеклу. На секунду замерли у края, словно набираясь сил, крутанулись и тускло-серой молнией прыгнули в Тимину ладошку.

– Полдевятого. Точно, пора вставать, – со вздохом признал Тим.

Через секунду, сбросив одеяло, я уже стоял возле его постели:

– Тимми! Ты… психокинетик?

Он кивнул, вроде бы даже смущенный произведенным эффектом. А впрочем, стоит ли мне так удивляться? Да, психокинетиков во всем мире не более двухсот. Но я, например, вообще единственный в своем роде.

– Пошли лопать оладьи, чудотворец. – Я со смехом взял его за руку. И быстро глянул на ладошку.

Все верно, психокинетик. Фокус исключался начисто – кожу покрывала мелкая, уже исчезающая ярко-алая сыпь. Даже несильное телекинетическое воздействие не проходит для человека бесследно.