Сергей Лукьяненко - Конец легенды (Сборник)

– А меня зовут Иван Иванович, – сказал молодой человек. – Нет, вы только не подумайте, что я шучу! Меня действительно так зовут, вот паспорт. Иван Иванович. Причем Иванович – фамилия. Ударение на последнем слоге. Это важно.

Паспорт был немедленно выложен на стол, но Сорс не рискнул взять его в руки. Пробормотал:

– Я не хотел бы называть свое имя… настоящее…

– Разумеется, – с готовностью согласился Иван Иванович. – Для меня вас зовут Сорс. Какая разница?

– Ну мало ли… бухгалтерия не пропустит…

Иванович строго погрозил ему пальцем.

– Бухгалтерия вас никоим образом не касается! Мы не вступаем с вами в товарно-денежные отношения.

– А как же…

– Мне как-то неудобно вас звать только по имени, – вдруг заявил Иван Иванович. – Как же мне вас называть? Товарищ Сорс – напоминает Щорса. Господин Сорс – так это почти Сорос… Можно – мсье Сорс?

Человек, которого теперь звали мсье Сорс, согласно кивнул.

– Итак… – Молодой человек подпер подбородок рукой, на миг задумался. – А как вы узнали про наше учреждение?

– Из газеты «Из рук в руки»…

– Да-да, вы же упоминали по телефону… – Иванович рассеянно взял свой паспорт, спрятал во внутренний карман пиджака. – Мы занимаемся исключительно гуманитарной деятельностью. По юридическому статусу мы – общественное объединение «От судьбы». Все наши услуги носят некоммерческий характер.

– Знаете, – честно сказал Сорс, – когда я слышу про гуманитарную деятельность и некоммерческий характер, то хватаюсь за бумажник.

Иван закивал, грустно улыбаясь:

– К сожалению… так часто самыми благими словами прикрываются… Так вот, мсье Сорс, все, что мы вам предлагаем, – обменять некоторое количество своей судьбы на некоторое количество судьбы чужой. Мы не взимаем денег ни с одних, ни с других участников сделки.

– Тогда – какой ваш интерес?

– Благотворительность.

Иван Иванович улыбался. Иван Иванович был рад посетителю.

– Хорошо. – Сорс кивнул. – Допустим, я вам верю. Объясните, что это такое – сменить судьбу?

– Пожалуйста. Допустим, судьба готовит вам какой-либо прискорбный факт… например – упавшую на голову сосульку. Или крупные проблемы в бизнесе… или тяжкий недуг… или ссору с любимой женой… или подсевшего на наркотики сына…

Называя какую-нибудь очередную гадость, Иванович постукивал костяшками пальцев по столу, будто утаптывал ее в смеси опилок и формальдегида.

– Причем для вас наиболее печальными будут проблемы в семье. А для другого человека – его собственное здоровье или коммерческий успех. Для третьего – проигрыш любимой футбольной команды. От судьбы, как известно, не уйдешь, сама неприятность неизбежна… но можно ее заменить. Итак! Вы боитесь, что жена узнает о существовании у вас любовницы. Кого-то другого это совершенно не волнует! Зато он боится провалить важную коммерческую встречу. И вы меняетесь риском.

Последнее слово он выделил голосом настолько сильно, что Сорс невольно повторил:

– Риском?

– Именно. Если неприятность еще не случилась, если вы только ожидаете ее – то вы приходите к нам и говорите: «Я боюсь того-то и того-то, что может случиться тогда-то и тогда-то». Мы подбираем вам взамен совершенно другую неприятность с той же вероятностью осуществления. Вот и все.

– Я могу выбрать эту другую неприятность? – быстро спросил Сорс.

– Нет. Вы избавляетесь от какого-то совершенно конкретного страха, понимаете? Взамен у вас будет определенный риск, но совершенно другого плана.

– Как вы это делаете? – спросил Сорс.

– А вы долго держались. – Иванович улыбнулся. – Многие начинают с этого вопроса… Скажите, что такое ток? Как работает телевизор?

– Я не физик.

– Но это не мешает вам включать свет, смотреть новости, пользоваться холодильником?

Сорс беспокойно заерзал. Чего-то подобного он и ожидал.

– Я понял аналогию. Но мне хотелось бы быть уверенным…

– В чем? Вы верите в Бога? Боитесь, что здесь попахивает дьявольщиной? – Иван Иванович усмехнулся. – Могу вас уверить…

– Тогда в чем дело? Кто вы? Что это, секретные эксперименты?

– Господи, да где же тут секреты? – Иванович развел руками. – Наша реклама по всей Москве, в каждой крупной газете.

– Тогда…

– Только не говорите про космических пришельцев! – воскликнул Иван. – Ладно?

– Тогда вы – аферисты, – твердо сказал Сорс.

– Мы не берем денег. Не требуем подписывать какие-либо бумаги. Вам ничто не мешает проверить. Ведь… вы чего-то боитесь?

Сорс кивнул. Ах как все было нелепо. Дурацкое объявление, которое он с удовольствием зачитывал знакомым. А потом этот нелепый страх… и случайно попавшийся на пути офис.

– Мне надо лететь. В Европу. По делам.

– Так, – доброжелательно кивнул Иванович.

– И я боюсь.

– Коммерческие проблемы?

– Я боюсь летать! – выпалил Сорс. – Аэрофобия. Это не смешно, это такая болезнь…

– Даже не думаю смеяться, – сказал Иванович. – Билеты уже куплены?

– Да…

– Даты?

Он назвал даты, назвал даже номера рейсов.

– У вас нет врагов, которые могут подложить в самолет бомбу? – деловито осведомился Иванович.

– Да вы что!

– Тогда ваш риск на самом деле абсолютно минимален. Хорошо, мы найдем человека, который поменяется с вами судьбой на эти три часа с четвертью… и обратно три с половиной… итого шесть часов сорок пять минут… давайте учтем люфт в полчаса на каждый взлет и посадку?

– Давайте час, – пробормотал Сорс.

– Хорошо. Итак, ничтожный риск, но зато с большой вероятностью гибели, длительностью десять часов сорок пять минут… Можете лететь спокойно!

Сорс скептически покачал головой.

– Это вовсе не психотерапия, – обиделся Иванович. – Все, теперь с самолетом ничего не случится! Если вдруг риск и впрямь был – то неприятность настигнет вашего партнера по обмену.

– Какая именно неприятность?

– Откуда мне знать? Отравиться вареной колбасой. Быть укушенным бешеной собакой. Мало ли есть смертельных, но редко случающихся опасностей? Кстати, колбаса – куда более реальная опасность! И на каждый предмет, на любое понятие, поверьте, найдется своя фобия. Кто-то боится дневного света – это фенгофобия. Кто-то боится есть – это фагофобия. Кто-то боится идей – идеофобия, кто-то боится числа тринадцать – тердекафобия, кто-то путешествий в поезде – это сидеродромофобия… – Иванович перевел дыхание и зловеще добавил: – А самая интересная, на мой взгляд, это эргофобия. Боязнь работы.

Сорс невольно улыбнулся:

– Вы психиатр?

– Я? Что вы. Я инженер. Просто нахватался за время работы…

– Какой инженер?

– Человеческих душ.

– Вы шарлатаны и аферисты, – сказал Сорс. – Честное слово, я не пойму лишь, какую выгоду вы хотите получить…