Евгений Гаркушев - Роза

- Только у тебя нет ни вазы, ни окна, - сказал Распопов. - И, думаю, мою розу ты бы не взяла.

- На детектор, - предложил я. - Тянем жребий. Я согласен пройти исследование первым, с теми вопросами, которые предложит любой из вас.

Все подозреваемые вместе с Распоповым, санитаром Росляковым, Ангелиной Докукиной и увязавшимся за нами Трофимом Соболем двинулись на нижний ярус - туда, где в длинном бетонном каземате стояли детектор и много другой нечасто используемой аппаратуры.

- Вопрос: срезали ли вы розу в теплице Распопова для собственных целей? - предложила Ангелина. - А какие цели - вопрос второй. Мне можете задать другой вопрос, если до этого дойдет дело.

- Хорошо, - согласился я, садясь в кресло. Пока Росляков присоединял к рукам электроды и доставал из шкафчика на стене контрольную таблицу, остальные вытянули из шапки Соболя бумажки с номерами. Первой оказалась Лена Иванова. Вторым - Саша Ковалев. Он выглядел очень плохо. Больной, слабый, с трясущимися руками.

Ангелина активировала детектор, и тут же мое тело пронзил обжигающий, скручивающий разряд. Хорошо, что меня не привязали - я просто вывалился из кресла, кулем упав на бетонный пол.

- Сбой в системе, - спокойно заявила Ангелина. - Сейчас исправим. Что, Леночка, займешь место, пока Егор отдыхает?

Девочка заплакала. Видно, после удара высоковольтным разрядом я выглядел не слишком хорошо.

- Садись, дорогая, садись, - безжалостно хмыкнул Соболь. - Мне нужно знать, из-за кого болеют мои дети!

- Хватит! - закричал Шмаков. - Не мучайте никого! Розу взял я!

Трофим тут же подскочил к нашему образцовому ледовозчику и врезал ему по уху.

- Отставить! - прохрипел я. - За самосуд буду наказывать безжалостно! Пусть Вадим расскажет, для чего ему это понадобилось! И почему все болеют!

- Не скажу, - с неожиданной твердостью отозвался Шмаков. - Можете сжечь меня или выгнать из убежища, но я не скажу!

- А что, и сожжем! - Соболь уже кипел.

- Оставьте нас, - приказал я. - Мы поговорим, и тогда я приму решение.

- Да он тебе горло перегрызет, - с ненавистью глядя на молодого человека, провозгласил Распопов. - Уж если он покусился на мою розу…

- Выйдите, - повторил я. - Это приказ главного техника реактора. Люди подчинились - дисциплина все же вырабатывалась в нас годами. Вадим сел в кресло детектора.

- Мне очень жаль, Егор. Я не знал, как работает детектор - иначе обязательно признался бы… А детектор я мог обмануть. Потому что розу срывал не для себя и вовсе не для каких-то целей.

- Рассказывай.

- Дело касается не только меня.

- Тебе придется рассказать! Шмаков опустил глаза в пол и заявил:

- Я сорвал розу для женщины.

- Догадаться было несложно. Для кого?

Вадим снова замялся. Наконец решился и выдавил:

- Ее зовут Роза. Понимаешь, роза для Розы - так символично… Тем более, она рассказала, что никогда не видела цветка, в честь которого названа. Ей всего шестнадцать лет. Она не из нашего убежища - из БДБ-48. Работает ледовозчицей. Мы с ней познакомились на леднике.

Я опешил.

- Ты отдал розу незнакомой девушке? Которая неизвестно что может с ней сделать?

- А что она может сделать? Ты тоже поверил в колдовство, Егор? Мне стало стыдно.

- Нет, конечно… Но почему началась эпидемия?

- Когда я подарил ей розу, она была в таком восторге, что поцеловала меня.

- Без маски? - машинально спросил я и понял, что сморозил глупость. Целовать девушку в шерстяной маске? Когда сам в маске? Лучше уж пожевать кусок войлока!

- Да, без маски. Я люблю ее. Она - лучшая девушка на свете. Красивее, чем роза Распопова.

Стало быть, мы получили обычное вирусное заражение. Не слишком опасное, просто неудобное…

- И давно вы знакомы?

- Месяца три.

- Вот почему ты зачастил на ледник… Но за твои светлые чувства пришлось расплачиваться всему убежищу. Знаешь, каким может быть наказание?

- Изгнание?

- Да. Или возмещение ущерба. Я склоняюсь к последнему.

- Я готов, - обрадовался Вадим.

- Каждому пострадавшему привезешь по пять санок льда. Помимо обычной нормы, конечно. Думаю, года за три управишься…

- Ясно, - сник Шмаков.

- Но, с другой стороны, похоже, мы выровняли бактериологический фон с убежищем БДБ-48… И сможем чаще ходить к ним в гости, снимать там маски. Брать жен оттуда и отдавать в их убежище своих девушек. Это не так плохо: демографическая ситуация у нас не слишком хороша. Поэтому я снижаю виру до двух санок на пострадавшего. И еще ты можешь расплатиться кольцами - по договоренности.

- Так будет справедливо, - кивнул Вадим.

- Вот и отлично.

- Но я не хотел бы, чтобы кто-то узнал…

- Глупости. Глупости и предрассудки. Шила в мешке не утаишь. К тому же, я так понял, ты собрался с ней жить?

- Конечно. Только не сейчас - она еще молодая…

- Ладно, не беспокойся.

Выйдя к людям, ожидающим нас за дверью в технический зал, я объявил:

- Проступок Шмакова объявляется подлежащим прощению. Люди заболели по его вине, но в колдовстве он не виновен. Только в халатности. Каждому пострадавшему будет назначена вира - двое санок льда.

- Оно и ничего, - хмыкнул Соболь, представив, видимо, сколько льда достанется его семье. - Тем более, Шмаков - свой человек, что бы он ни натворил.

- А в убежище скоро станет больше народу? - тихо рассмеялась Лидия Игнатьевна.

Пожилому библиотекарю, знавшему толк в розах и в ухаживаниях, дополнительные объяснения не понадобились.