Сергей Павлов - Лунная радуга. Книга 2. Научно-фантастический роман

— Спасибо. Так мне будет легче беседовать с вами на равных, — пояснила она.

— Я понимаю.

— И давайте сразу примем за аксиому: приставка «супер» у вас, Андрей, без всяких «может быть». Истины ради: комплекс присущих вашему организму экзотических свойств уникален. И хорошо, что это известно теперь и вам самому. Вы не напрасно экспериментировали над собой почти сутки…

— А вы, конечно, за мной наблюдали. — Андрей покивал.

Светлана слабо улыбнулась:

— Заглядывать в мемориальную каюту волен каждый.

— При этом нетрудно было заметить, что в момент моего появления мемориальная каюта превратилась в жилую.

— Вашего появления… В этом все дело. Надо было понять, кто вы.

— Даже так? Ну и… каков итог?

— Благополучный, одним словом.

— То есть по крайней мере я могу надеяться, что вы не собираетесь меня физически уничтожать?

Серые глаза Светланы расширились.

— Вы… серьезно? — спросила она недоверчиво.

— Вполне.

— Я понимаю… вы раздражены, однако… простите, Андрей, ваша досада выглядит несколько… — Она помедлила.

— Что?

— …Экстравагантно. Согласны?

— Нет.

— Почему?

Он не ответил. Просто сидел и смотрел на огонь.

— Будьте со мной откровенны, Андрей.

— Я говорю то, что думаю. Этого мало? — Он продолжал смотреть на огонь.

— Мало. Нужна доверительность в отношениях. Судя по всему, нам с вами предстоит общаться, и… и недоверие друг к другу может превратить такое общение в пытку.

— А вам не приходило в голову, что вы уже отравили мне радость возвращения заговором молчания?

— Чем? — не поняла она. — Заговором?…

— На протяжении суток я никому здесь не был нужен.

— Ах да, ведь вы же ничего не знаете…

— Виноват. Меня приветливо встретили, толком все объяснили.

— Андрей, — перебила она, — не надо иронии. Давайте во всем разберемся спокойно, по-деловому. А главное — по порядку. Допустим, я скажу вам, что за любым, кто появляется на борту базы, в принципе мы должны наблюдать не менее двадцати двух часов. Если, конечно, хотим отделить зерно от плевел со стопроцентной гарантией… Это мое сообщение не вызывает у вас категорического протеста?

— Продолжайте.

— Я сказала: «должны наблюдать». Но мы уже устали от бесконечных наблюдений, сопоставлений, экспериментов, анализов, и на практике привыкли больше доверять опыту, чутью. За восемь лет можно многому научиться. Мне, к примеру, достаточно только взглянуть и… Вероятно, вам трудно следить за моим рассказом?

— Да, но вы продолжайте. Пока мне ясно одно: мое появление здесь после восьми… гм… восьми лет отсутствия — событие для вас вполне заурядное.

— Не совсем так, — возразила она, — Точнее — совсем не так.

— Тогда я ничего не понимаю, — сознался Андрей.

— Я объясню. Дело в том, что ваше внезапное возвращение — случай совершенно уникальный, но, к сожалению, здесь он был воспринят именно как событие заурядное. Кроме меня — никто… Впрочем, тут есть своя логика. Ведь появились вы необычайно эффектно: из облака снежного выброса, верхом на лавине, машину вашу трудно было узнать. Десантники южного штурм-лагеря и моргнуть не успели — вы уже были в ангаре «Япета-орбитального». То ли вы не замечали их попыток обратить на себя ваше внимание, то ли…

— А вы взгляните в ангар и полюбопытствуйте, на чем я прилетел. Вдобавок у меня кончился кислород.

— Как все совпало!..

— Что совпало?

— Ваше совершенно неожиданное появление, странное поведение на Япете и вдобавок это… Дежурные, которые осматривали ваш старинный, лишенный даже признаков кислородного обеспечения скафандр, без колебаний приняли вас за эфемера. Ничего удивительного…

— За кого меня приняли? — не понял Андрей.

— За эфемера. Экзот довольно долго может не дышать, но вообще без кислорода обходиться не может. К тому же, в отличие от эфемера… — Она взглянула на Андрея и сама себе скомандовала: — Стоп! Я вижу, этот термин вам незнаком.

— Смысл его я улавливаю, но применительно к человеку слышу впервые.

— Нет, к людям термин «эфемер» неприменим… Вот видите, как бывает, когда пытаешься объяснить все сразу. — Она смущенно улыбнулась, потерла пальцами виски. — Я совсем упустила из виду, что к тому времени, когда вы познакомились с Копаевым, о способности экзотов производить матрично-эфемерные копии функционеры МУКБОПа начинали только догадываться. И конечно, не знали, что эфемерные копии могут существовать лишь от полутора до двадцати двух часов — не более того. Свое существование все эфемеры заканчивают одинаково: быстро деформируются — как бы оплывают — и затем уже спокойно тают лужицей блеска… Первое время нам было очень не по себе. Потом привыкли. Привыкли к частым визитам субъектов в блестящих одеждах, острота реакции притупилась. Вплоть до того, что иногда только взглядом скользнешь — и мимо него, сердешного, дальше…

— В блестящих одеждах, говорите?…

— Да. Хотя в последние полтора года одежда на них перестала блестеть. Наши эфемерологи связывают это с какими-то сдвигами в эволюции гурм-феномена. Специалисты группы Калантарова называют иные причины… Но как бы там ни было, а удобный индикатор для визуального распознавания эфемеров исчез. Теперь приходится вглядываться в каждого встречного. Пялим глаза друг на друга… Казалось бы, мелочь — однако жизнь из-за этого осложнилась. Ну вот вам свежий пример: неделю назад в северном штурм-лагере один из незамеченных вовремя эфемеров поднял катер, не справился с управлением и в результате разбил машину. Впрочем, в ту минуту он, возможно, просто прекратил свое существование, а машина разбилась сама…

— Дожили, — вслух подумал Андрей. — Призраки в пилот-ложементах драккаров!..

— Эфемеры не призраки, — возразила Светлана с хорошо уловимой ноткой грусти в голосе. — Мы понятия не имеем, зачем они появляются и отчего исчезают, но… Но, собственно, для нас эфемеры — это недолговечные, однако вполне вещественные и внешне довольно точные копии того или иного человека… или, скажем, экзота. Скульптурно, если угодно, точные копии.

— Внешне, — с нажимом повторил Андрей. (Перед глазами назойливо маячила спина псевдодесантника в глянцевито поблескивающем и очень твердом на ощупь «Снегире»…) — А внутренне?

— Эфемер копирует не только облик, но и особенности поведения, свойственные оригиналу. Живому оригиналу или давно погибшему — все равно. Некоторые из нас, общаясь с эфемером, порой даже «слышат» голос оригинала. Звук, правда, тут ни при чем — иллюзию голоса, как ни странно, вызывают в основном оптические эффекты. Так что просим извинить, у нас наличествуют призраки лишь одной категории — призраки голосов.

— Очень гибкий ответ. Предпочитаю более прямолинейные.