Рэй Брэдбери - Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947
- Название:Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Рэй Брэдбери - Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947 краткое содержание
Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Если бы только она побольше делала, – сказал он. – Боюсь, придется велеть ей поискать себе работу.
– Спи и думай, – сказала она ему. – Обдумай все хорошенько. Может, к заходу солнца у тебя появится другое мнение.
Она опускала над ним крышку. "Ладно", – промолвил он задумчиво. Крышка захлопнулась.
– Доброе утро, дорогой, – сказала она.
– Доброе утро, – глухо отозвался он, замкнутый в пустом пространстве сундука. Солнце поднялось. Она заспешила наверх стряпать завтрак.
Сеси Эллиот была та, кто Странствует. На вид ординарная восемнадцатилетняя девушка. Но ведь ни о ком в Семействе нельзя судить по виду, каков он на самом деле. В каждом таилось ядовитое жало, нечто дурное, червяк или ведьма с метлой. Они жили по маленьким городкам и фермам, разбросанным по всему миру, просто и очень близко подстраивая и приспосабливая свои таланты к потребностям и законам переменчивого мира.
Сеси Эллиот проснулась. Она плавно проплыла по дому, мурлыкая себе под нос. "Доброе утро, мама!" Она спустилась в подвал проверить каждый из огромных сундуков красного дерева, смахнуть с них пыль, убедиться, что каждый плотно закрыт. "Папа", – молвила она, полируя один сундук. "Кузина Эстер, – заметила она, осматривая другой. – Приехала навестить нас. И… – она слегка постучала по третьему, – дедушка Эллиот". Внутри зашуршало, словно свиток папируса. "Странная у нас выдалась семейка, – подумала она, опять поднимаясь на кухню. – Для одних – ночь в удовольствие, для других – проклятье, некоторые, как мама, не смыкают глаз по двадцать пять часов в сутки, а кое-кто, как я, спят пятьдесят девять минут из шестидесяти. Каждый спит по-своему".
Она принялась за еду. Откусив абрикосовый пудинг, перехватила напряженный взгляд Матери. Положила ложку на стол. Сеси сказала: "Папа передумает. Я покажу ему, как хорошо иметь меня рядышком. Я же семейная страховка, как только он этого не понимает. Но подожди".
Мать произнесла:
– Ты что, была во мне, когда я только что спорила с папой?
– Да.
– Мне показалось, я чувствую, как ты смотришь моими глазами, – кивнула Мать.
Сеси доела и поднялась в комнату, где спала. Она сложила одеяла и чистые прохладные простыни, потом улеглась поверх покрывала, закрыла глаза, пристроила свои тонкие белые пальцы на своей маленькой грудке, оперлась изящной, изысканно выточенной головкой на пышный узел каштановых волос.
Она отправилась в Странствие.
Ее ум выскользнул из комнаты, пролетел над цветочными клумбами во дворе, над полями, зеленеющими холмами, над старыми дремлющими улочками Меллинтауна, оставив позади провал оврага, смешался с потоками ветра. Весь день она будет носиться туда и сюда. Ее ум втиснется в собак, задержится там, и она ощутит, что чувствует ощетинившийся пес, попробует сочной косточки, принюхается к густому запаху мочи у оснований стволов деревьев. Она будет слышать, как слышит собака. Начисто позабудет человеческое восприятие. Она войдет в собачий скелет. Это больше, чем телепатия, здесь как бы вылетаешь в один дымоход, а втягиваешься в совсем другой. Это полное перемещение из среды, окружающей тело, в среду другого. Это проникновение внутрь собак, обнюхивающих деревья, внутрь людей, старых дев, птиц, детей, играющих в классы, любовников на утренней постели, рабочих, потеющих с лопатой в руках, внутрь не отягченных фантазией розоватых мозгов неродившихся детишек.
Куда ей направиться сегодня? Она приняла решение и тронулась в путь! Когда мгновение спустя ее Мать на цыпочках подошла и заглянула в комнату, она увидела тело Сеси на постели, ее грудь неподвижна, лицо спокойно. Сеси уже нету. Мать кивнула головой и улыбнулась.
Утро прошло. Леонард, Байон и Сэм ушли на работу, Лаура и сестра-маникюрша тоже, а Тимоти был препровожден в школу. Дом затих. В полуденный час единственным звуком была песенка, распеваемая игравшими на заднем дворе тремя младшими кузинами Сеси Эллиот. В доме всегда кишмя кишело какими-то кузинами или кузенами, дядьями или двоюродными племянниками и бодрствующими по ночам племянницами – они появлялись и пропадали, как вытекает в водопроводную трубу вода из крана.
Кузины бросили играть, когда высокий громкоголосый человек сильно постучал во входную дверь и, когда Мать отозвалась, направился прямиком в дом.
– Это же дядя Джон! – воскликнула, переводя дыхание, самая маленькая девочка.
– Тот, которого мы не любим? – спросила вторая.
– Что ему нужно? – крикнула третья – Какой он злющий!
– Это мы злы на него, а не он, – пояснила с гордостью вторая, – за то, что он опозорил Семейство шестьдесят лет назад, а потом семьдесят лет назад и еще двадцать лет назад.
– Послушайте! – они прислушались. – Он побежал наверх.
– Кажется, плачет.
– А разве взрослые плачут?
– Еще как, дурочка.
– Он в комнате Сеси! Орет. Гогочет. Молится. Ревет.
Самая младшая сама расплакалась. Она бросилась к двери в подвал:
– Проснитесь! Вы, там, внизу, проснитесь! Вы, в сундуках! Здесь дядя Джон, и у него, наверное, кедровая палочка! Я не хочу кедровой палочки в грудь! Проснитесь!
– Ш-ш-ш, – цыкнула старшая. – Нет у него никакой палочки! И вообще разве можно будить тех, кто в сундуке. Слушайте, вы!
Они задрали головы вверх и с блестящими глазами принялись ждать.
– Отойди от кровати! – крикнула Мать с порога комнаты.
Дядя Джон склонился над дремлющей формой Сеси. Губы его покривились. В зеленых глазах маячили отчаяние, обреченность, бешенство.
– Что, я совсем поздно? – хрипло всхлипывая, закричал он. – Она ушла?
– Давным-давно! – отрезала Мать. – Ты что, ослеп? И может не вернуться много дней. Бывает, лежит так целую неделю. Мне не нужно кормить тело, оно кормится с теми, в кого или во что вселяется. Отойди от нее!
Дядя Джон напрягся, надавил на пружины.
– Чего же она не подождала? – потребовал он, вперившись в нее безумными глазами, снова и снова пытаясь нащупать ее остановившийся пульс.
– Ты же слышал меня! – Мать резко шагнула вперед. – Ее нельзя трогать. Ее нужно оставить как есть. Чтобы, придя домой, она смогла вернуться в свое тело именно в этом положении.
Дядя Джон повернул голову. Его длинное, грубое, красное лицо было покрыто оспинками и ничего не выражало, вокруг усталых глаз залегли глубокие черные борозды.
– Куда бы она могла отправиться? Я просто должен ее найти.
Мать произнесла, словно дала пощечину:
– Почем мне знать. У нее есть любимые места. Может, найдешь ее в ребенке, что бежит по тропинке в овраге. Может, она качается на виноградной лозе. А, может, увидишь, как она смотрит на тебя из рака, спрятавшегося под камнем в ручье. Или, может, играет в шахматы в старике на площади перед судом. Ты сам не хуже меня знаешь, что она может быть где угодно. – Она иронически скривила рот. – Может, она стоит во мне во весь рост и смотрит на тебя, смеется и не показывается тебе. Может, она так развлекается. А ты и не узнаешь.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: