Рэй Брэдбери - Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947

Чёрному человеку всё это было известно.

– И откуда ты всё знаешь? – презрительно фыркнула тётушка Тилди. – Короче говоря, если ты всё ещё не совсем спятил, так и не надейся – не уговоришь меня лечь в эту дурацкую плетёнку. Только попробуй тронь, и я плюну тебе в лицо!

Чёрный человек улыбнулся. Тётушка Тилди снова презрительно фыркнула.

– Нечего скалиться. Стара я, чтоб меня обхаживать. У меня душа будто старый тюбик с краской, в ней давным-давно всё пересохло.

Послышался шум. Часы на каминной полке пробили три. Тётушка Тилди метнула на них сердитый взгляд. Это ещё что такое? Они ведь, кажется, уже только что били три? Тилди любила свои белые часы с золотыми голенькими ангелочками, которые заглялывали на циферблат, любила их бой, точно у соборных колоколов – мягкий и словно бы доносящийся издалека.

– Долго ты намерен тут сидеть, милейший?

– Да, долго.

– Тогда уж не обессудь, я подремлю. Только смотри не вставай с кресла. И не смей ко мне подкрадываться. Я закрываю глаза просто потому что хочу соснуть. Вот так. Вот так…

Славное, покойное, отдохновенное время. Тихо. Только часы тикают, хлопотливые, словно муравьи. В старом доме пахнет полированнным красным деревом, истёртыми кожаными подушками дедовского кресла, книгами, теснящимися на полках. Славно. Так славно…

– Ты не встанешь, сударь, нет? Смотри не вставай. Я слежу за тобой одним глазом. Да-да, слежу. Право слово. Ох-хо-хо-хо-хо.

Как невесомо. Как сонно. Как глубоко. Прямо как под водой. Ах, как славно.

Кто там бродит в темноте?.. Но ведь глаза у меня закрыты?

Кто там целует меня в щёку? Это ты, Эмили? Нет, не ты. А, я знаю, это мои думы. Только… только всё это во сне. Господи, так оно и есть. Меня куда-то уносит, уносит, уносит…

А? Что? Ох?

– Погодите-ка только очки надену. Ну вот!

Часы снова пробили три. Стыдно, мои дорогие, просто стыдно. Придётся отдать вас в починку.

Чёрный человек стоял у дверей. Тётушка Тилди удовлетворённо кивнула.

– Всё-таки уходишь, милейший? Пришлось тебе сдаться, а? Меня не уговоришь, где там, я упрямая. Из этого дома меня не выманить, так что и не трудись, не приходи понапрасну!

Чёрный человек неторопливо, с достоинством поклонился.

Нет, у него и в мыслях не было приходить сюда ещё раз.

– То-то, я всегда говорила папе, что будет по-моему! – провозгласила тётушка Тилди. – Я ещё тысячу лет просижу с вязаньем у этого окна. Если хочешь меня отсюда вытащить, придётся тебе разобрать весь дом по дощечке.

Чёрный человек сверкнул на неё глазами.

– Что глядишь на меня, будто кот, который слопал канарейку! – воскликнула тётушка Тилди. – Забирай отсюда свою дурацкую плетёнку!

Четверо тяжёлой поступью пошли вон из дома. Тилди внимательно смотрела, как они управляются с пустой корзиной – они пошатывались под её тяжестью.

– Эй вы! – она встала, дрожа от гнева. – Вы что, утащили мои древности? Или, может, книги? Или часы? Что вы напихали в свою плетёнку?

Чёрный человек, самодовольно посвистывая, повернулся к ней спиной и поспешил за носильщиками к выходу. В дверях он кивнул на плетёнку и показал тётушке Тилди на крышку. Знаками он приглашал её приоткрыть крышку и заглянуть внутрь.

– Ты это мне? Чего я там не видала? Больно надо. Убирайся вон! – крикнула тётушка Тилди.

Чёрный человек нахлобучил шляпу, небрежно, безо всякого почтения, поклонился.

– Прощай! – Тётушка Тилди захлопнула дверь.

Вот так-то. Так-то оно лучше. Ушли. Будь они неладны, олухи, эка что выдумали. Пропади она пропадом, их плетёнка. Если и утащили что, шут с ними, лишь бы её саму оставили в покое.

"Смотри-ка! – тётушка Тилди заулыбалась. – Вон идёт Эмили, приехала из колледжа. Самое время. А хороша! Одна походка чего стоит. Но что это она такая бледная, совсем на себя не похожа, и идёт еле-еле. С чего бы это? И невесёлая какая-то. Вот бедняжка. Принесу-ка поскорей кофе и печенье".

Вот Эмили уже поднимается по ступенькам. Торопливо собирая на стол, тётушка Тилди слышит её медленные шаги – девочка явно не спешит. Что это с ней приключилось? Она прямо как осенняя муха.

Дверь распахивается. Держась за медную ручку, Эмили останавливается на пороге.

– Эмили? – окликает тётушка Тилди.

Тяжело волоча ноги, повесив голову, Эмили входит в гостиную.

– Эмили! А я тебя жду, жду! Ко мне тут приходил один дурак с плетёнкой. Хотел мне что-то всучить совсем ненужное… Хорошо, что ты уже дома, сразу как-то уютнее…

Но тут тётушка Тилди замечает, что Эмили глядит на неё во все глаза.

– Что случилось, Эмили? Чего ты на меня уставилась? Садись-ка к столу, я принесу тебе чашечку кофе. На, пей!

… Да что ж ты от меня пятишься?

… А кричать-то зачем, детка? Перестань, Эмили, перестань! Успокойся! Разве можно, эдак и ум за разум зайдёт. Вставай, вставай, нечего валяться на полу и в угол забиваться нечего. Ну, что ты вся съёзжилась, девочка, я же не кусаюсь!

… Господи, не одно, так другое.

… Да что случилось, Эмили? Девочка…

Закрыв лицо руками, Эмили глухо стонет.

– Ну-ну, детка, – шепчет тётушка Тилди. – Ну успокойся, выпей водички. Выпей водички, Эмили, вот так.

Эмили широко раскрывает глаза, что-то видит, снова зажмуривается и, вся дрожа, пытается совладать с собой.

– Тётушка Тилди, тётушка Тилди, тётушка…

– Ну, хватит! – Тилди шлёпает её по руке. – Что с тобой такое?

Эмили через силу открывает глаза. Протягивает руку. Рука проходит сквозь тётушку Тилди.

– Что тебе взбрело в голову! – кричит Тилди. – Сейчас же убери руку! Убери руку, слышишь!

Эмили отпрянула, затрясла головой; золотая солнечная копна вся затрепетала.

– Тебя здесь нет, тётушка Тилди. Ты мне привиделась. Ты умерла!

– Тс-с, малышка.

– Тебя просто не может тут быть.

– Бог с тобой, что ты болтаешь?..

Она берёт руку Эмили. Рука девушки проходит сквозь её руку. Тётушка Тилди вдруг вскакивает, топает ногой.

– Вон что, вон что! – сердито кричит она. – Ах ты, враль! Ах, ворюга! Её худые руки сжимаются в кулаки, да так, что даже суставы белеют. – Ах злодей, чёрный мерзкий пёс! Он украл его! Он его уволок, да, да, это всё он, он! Ну уж я тебе!..

Она вся кипит от гнева. Её выцветшие глаза горят голубым огнём. Она захлёбывается, ей не хватает слов. Потом поворачивается к Эмили:

– Вставай, девочка! Ты мне нужна!

Эмили лежит на полу, её трясёт.

– Они не всю меня утащили! – провозглашает тётушка Тилди. – Чёрт возьми, придётся пока обойтись тем, что осталось. Подай мне шляпку!

– Я боюсь, – признаётся Эмили.

– Кого, меня?!

– Да.

– Но я же не призрак! Ты ведь знаешь меня почти всю свою жизнь. Сейчас не время нюни распускать. Поднимайся, да поживей, не то получишь затрещину!

Всхлипывая, Эмили поднимается на ноги; она совсем как загнанный зверёк и словно прикидывает куда бы удрать.