Артур Кларк - Космическая одиссея 2001 года (авторский сборник)

— Резина износилась вконец. Желал бы я знать, когда соизволят прислать новую.

— Новые покрышки уже прислали. Сегодня утром, на вертолете. Вместе с отчаянными извинениями Эндрюса. Он, видите ли, как всегда, думал, что мы уже получили их полмесяца назад.

— Отлично! Сегодня вечером смонтирую новые покрышки.

Профессор Фаулер, шедший впереди, остановился.

— Стоит ли так спешить? — мрачно проговорил он. — На обед у нас опять солонина.

Сразу после приезда в экспедицию молодые палеонтологи заинтересовались необыкновенными сооружениями, маячившими милях в пяти от раскопок, Дэвис легко распознал в высоких башнях силовые атомные установки. Уже одно это обстоятельство красноречиво свидетельствовало о важности исследований. На Земле несколько тысяч таких башен, и все они связаны с проектами первостепенной важности.

Можно найти десятки причин, которые заставили двух известных ученых уединиться в такой глуши. Чем опасней исследования в области физики, тем дальше от цивилизации они проводятся.

Но вот что странно: отчего это грозные башни вдруг выросли рядом с крупными палеонтологическими раскопками? Впрочем, это могло быть случайным совпадением — ведь до сих пор физики не проявляли ни малейшего интереса к своим соседям и соотечественникам.

Дэвис осторожно водил кисточкой по одному из гигантских следов, а Бартон заливал жидкую смолу в уже расчищенные отпечатки лап, С самого утра они подсознательно прислушивались, не шумит ли мотор, возвещающий приближение «джипа». Профессор Фаулер обещал забрать их на обратном пути, и приятелей отнюдь не очаровывала перспектива тащиться за две мили в лагерь под палящими лучами солнца. Помимо того, они горели нетерпением заполучить кое-какие новости.

— Как ты считаешь, — вдруг спросил Бартон и махнул рукой в сторону башен, — сколько человек там работает?

Дэвис выпрямился.

— Судя по размерам установок, не меньше десяти.

— А кто финансирует проект? Государство?

— Не обязательно. Они могут заниматься чем угодно, на свой страх и риск, впрочем, при своей научной репутации Эндерсону и Барнсу нетрудно было получить субсидию.

— Везет им с этой физикой! — вздохнул Бартон. — Достаточно убедить любое занюханное военное ведомство, что, мол, изобретаешь новое оружие, и, пожалуйста, получай миллион, а то и два.

Он произнес свою тираду с горечью. Как и у каждого большого ученого, его отношение к любому подобному вопросу было вполне определенным. Тем более что Бартон всю жизнь был принципиальным противником воинской службы. Именно вследствие этой принципиальности он весь последний год на войне пребывал в тяжбе с военным трибуналом, который вовсе не разделял его убеждений.

Послышался шум мотора. Из-за холма показался «джип», трясясь и подскакивая на колдобинах. Они поспешили навстречу профессору.

— Как дела? — выкрикнули они хором.

Профессор Фаулер задумчиво оглядел их, лицо его было непроницаемым.

— Хороший ли выдался денек? — спросил он наконец.

— Имейте совесть, шеф, — запротестовал Дэвис. — Выкладывайте откровенно, что вы успели там разнюхать.

Профессор выскользнул из автомобиля и снял пиджак.

— Извините, коллеги, — смущенно произнес он, — но я ничего не могу вам сообщить, буквально ничего.

Раздались вопли протеста, но профессор остался непреклонным.

— Сознаюсь, я узнал много интересного, но дал слово молчать. Не могу сказать, что я уяснил, чем именно они занимаются; несомненно одно: это истинная революция в науке, революция, вряд ли уступающая открытию атомной энергии. Впрочем, завтра сюда прибудет, доктор Эндерсон, посмотрим, что вы сможете вытянуть из него.

От разочарования и возмущения двое палеонтологов какое-то время не могли сказать ни слова. Первым пришел в себя Бартон.

— Хорошо, но откуда вдруг такой пристальный интерес к нашей работе?

Фаулер задумался.

— Да, моя поездка к ним была не просто визитом вежливости, — наконец признался он. — Скоро я попрошу вас кое в чем мне помочь. А сейчас если зададите еще хоть один вопрос, то я заставлю вас тащиться до лагеря пешком.

Доктор Эндерсон приехал на раскопки после обеда. Перед палеонтологами предстал чуть грузноватый молодой господин, одетый не совсем обычно единственной видимой частью его туалета был ослепительно белый лабораторный передник. Впрочем, в столь жарком климате такое эксцентричное одеяние обладало несомненными достоинствами.

Поначалу палеонтологи разговаривали с Эндерсоном довольно сдержанно: они были обижены, и не скрывали своей обиды. Но Эндерсон расспрашивал их со столь неподдельным интересом, что скоро они начали питать к нему нечто вроде симпатии. Профессор Фаулер предоставил им возможность показать гостю раскопки, а сам отправился к рабочим.

Картина давно минувшей эпохи произвела на физика глубокое впечатление. Целый час приятели водили его по раскопкам и рассказывали о существе, которое оставило здесь свои следы, строили предположения о будущей находке. Вправо от выкопанного рва отклонялась широкая траншея: заинтересовавшись следами чудовища, профессор Фаулер прекратил все другие исследования. Немного дальше траншея обрывалась: за неимением времени профессор распорядился копать отдельные ямы. Неожиданно последний шурф оказался пустым. Начали копать вокруг, и тогда выяснилось, что гигантский зверь внезапно свернул в сторону.

— Отсюда начинается самое интересное, — рассказывал Бартон утомленному от впечатлений физику. — Помните ли вы место, где чудовище остановилось и, по всей вероятности, оглядывало окрестности? Мне кажется, оно что-то заметило и кинулось бежать в другом направлении — об этом можно судить по расстоянию между следами его ступней.

— Никогда не подозревал, что эти существа умели так бегать!

— Выглядел такой бег не очень-то грациозно, но при шаге в 15 футов зверь мог развить приличную скорость. Если повезет, мы еще успеем узнать, за кем он гнался. Сдается мне, что профессор Фаулер мечтает открыть роковое поле битвы с разбросанными там и сям костями жертвы. Тогда все и объяснится.

— Картина в стиле Уолта Диснея, — усмехнулся Эндерсон.

Но Дэвис был настроен оптимистично.

— Ни за кем зверь не гнался, просто его кликнула домой женушка… Наша работа иногда бывает неблагодарной: думаешь, что уже на пороге открытия, и вдруг все летит кувырком. То пласт размыт, то все разрушено землетрясением, то — и это самое отвратительное! — некий идиот, сам того не подозревая, растащил по кускам ценнейшую находку.

— Могу лишь посочувствовать, — кивнул Эндерсон, — нам, физикам, все-таки приходится легче. Мы знаем, что ответ существует, и рано или поздно находим его.