Олег Дивов - Закон лома для замкнутой цепи

– У тебя силы есть? У меня лично нет. И нам еще обратно ползти. Триумфальное выползание на свет божий. А все я, кретин! – Дима от души врезал кулаком по трубе. – Простите, ребята. Не надо было этого делать. Говорил мне дядя Матвей – зажми в кулак самомнение…

– Я вроде еще ничего, – сказал Шварценеггер. – Могу в самом деле за инструментом слетать. Не развалюсь. Наверное.

– Слушай, Шварц, – произнес Дима медленно и раздумчиво. – А там ведь есть чего запалить, в подвале-то.

Вдруг стало очень тихо. Даже Армен перестал горлом хрипеть.

– Ты… Ты… – Шварценеггер подумал и нашел аргумент: – Дима, это не по-нашему. Гадом буду, вот не по-нашему – и все.

– Ты не смей портить дом, – сказал Армен. – Дом тебе чем виноват? Только попробуй, я тогда просто уйду, мамой клянусь.

Дима молчал.

– Это хороший дом, – сказал Шварценеггер. – Ну, хозяин у него падла, а сам домик-то отличный. Умный. Смарт.

– И у меня такого никогда не будет… – вздохнул Дима. – Ладно, мужики, не слушайте. Это я так. Разозлился очень. Захотел нашего клиента за больное место укусить.

– Ты лучше его на бабки разведи, которые он нам должен, – посоветовал Шварценеггер. – И с процентами.

– …А эта жадина американская попробует меня в отместку посадить. Верно Армен сказал – клиент нас ни капельки не боится. И вообще, разводить на бабки – не моя профессия, – твердо сказал Дима, переворачиваясь на живот, чтобы снова ползти.

– Ну и глотай тогда пыль до конца жизни, – буркнул Шварценеггер.

– Чего?

– Я говорю – пыльно очень.

– В следующий раз возьмем дыхательные аппараты. Ну, за мной!

– Следующего раза не будет, – сказал Армен тихонько, чтобы Дима не услышал. – Потому что в дыхательном аппарате я сдохну точно.

Шварценеггер одобрительно похлопал его по ноге.

Дима сидел над схемой поселка трое суток, обрастая щетиной и худея лицом.

– Вот если бы дом стоял ниже уровня моря… – бормотал он. – Тогда имело бы смысл пробить дамбу и немножко все затопить. А если бы железная дорога проходила на километр восточнее… Небольшой кусочек товарного поезда, вагонов двадцать-тридцать, пустить под откос. А если… Нет, лесные пожары обычно с другой стороны города. Да и жестоко это – лесной пожар…

– Может, все-таки сделать землетрясение? – спрашивал Армен. – Тем более Эл-Эй уже трясло, местным не привыкать.

Но Дима шуток больше не понимал. Его заклинило.

Шварценеггер, предложивший дождаться следующего Дня Родни Кинга, был в ответ послан необыкновенно далеко.

Уяснив, что их лидер и друг буквально на глазах теряет человеческий облик, Шварц с Арменом почувствовали себя крайне неуютно.

– Сам погибнет и нас загубит! – сказал Армен. – Что делать, а? Не бросать же его. А вообще… Как мне все это надоело!

– Честно говоря, мне тоже, – признался Шварц. – Есть такая мысль, что пора завязывать. Но тем не менее сперва надо Димку привести в чувство. Пойдем, что ли, Мэту в ножки кланяться. Может, он протрезвел уже.

– И что умного предложит Мэт? Угнать десять бетономешалок, два шагающих экскаватора и один дирижабль?

– Дирижабль-то зачем?!

– Из любви к искусству…

Мэт у себя в мастерской безуспешно пытался выйти из запоя, спровоцированного удачной диверсионной акцией.

– Я же полковник, едрена матрена! – заорал он, едва завидев ребят на пороге. – Я же номенклатура ГРУ! Вы поставьте мне достойную задачу! Чтобы я ее достойно выполнил! Чего вы мне подсовываете какие-то угоны дурацкие и тараны дебильные! Угнать и протаранить любой араб может! А я вам не террорист-любитель! Я советский диверсант! Профессионал! Мастер саботажа! Пошлите меня на Уолл-стрит обрушить Доу-Джонса!

– Дядя Матвей, а дядя Матвей, – заканючил Шварценеггер. – Выручай, слушай…

– Пошлите меня в Пентагон! – потребовал Мэт, размахивая любимым граненым стаканом, вывезенным с исторической родины. – Я же там все дырки знаю!

– Та-ак, случай тяжелый, уговоры не помогут, – заключил Армен. – Будем действовать жестко.

С этими словами он молниеносным движением вырвал у Мэта из руки стакан. Полковник ГРУ уставился на свой опустевший кулак и озадаченно притих.

– Это ж надо – довести себя до такого состояния! – рявкнул Армен. – Почти как Димка!

– А что с мальчиком? – заинтересовался Мэт. – Слышь, посуду отдай. Разобьешь еще.

– Мальчику нужна помощь. Он втемяшил себе в башку, что должен взять этот проклятый смарт

– Ну и пусть берет, – милостиво разрешил Мэт. – Пусть вообще забирает. Пусть хоть поселится в смарте. Прямо в этом! Кстати, отличная мысль! Спорю на что угодно, парню сразу полегчает

– Легко сказать… – вздохнул Шварценеггер.

– Сделать тоже не проблема!

– Э… Это как? – осторожно спросил Шварценеггер, на всякий случай отодвигаясь от Мэта подальше. – Каким образом?

– Хм… Да хотя бы по закону лома!

Состоятельный мужчина средних лет вышел из автосалона, где только что заказал себе «БМВ» – «семерку» последней модификации, и вдруг прямо на тротуаре испытал острое желание провалиться сквозь землю. Потому что рядом с его черным «Кадиллаком Севиль» притормозила целая кавалькада «Мерседесов». Из тех, что покороче, вышли русские нехорошие парни, в изрядном количестве. А из самого длинного высунулась такая морда, каких даже в кино не показывают.

– Дедборн, – представилась морда. – Зьяма Дедборн.

– Я вижу… – пробормотал состоятельный мужчина. – Э-э… Деньги будут, мистер Дедборн. Я за все заплачу. Честное слово, деньги будут!

– Деньги? – ухмыльнулся Зяма (мужчина от этой ухмылки схватился за сердце). – Деньги не надо. Но говорят, у тебя замечательный дом.

– Кто говорит?.. – просипел мужчина.

– Один молодой человек. Садись ко мне, поедем смотреть твою умную недвижимость.

Мужчина деревянно прошагал к «Мерседесу». Он был вообще-то далеко не трус, но, как и все нормальные люди, очень хотел жить. И имел достаточный опыт, чтобы знать, когда можно строить из себя ковбоя, а когда – совсем не нужно.

– Этот молодой человек, – сказал Зяма, когда захлопнулась дверь и «Мерседес» тронулся, – хочет приобрести твой смартхаус.

– Почему именно мой?! – простонал мужчина.

– Он ему понравился. Очень понравился. До такой степени, что молодой человек готов заплатить тебе… Десять тысяч. Думаю, это справедливая цена. И ты знаешь, почему она справедливая. И еще ты знаешь, что с тобой приключится, если мы в этой цене не сойдемся.

У мужчины перехватило горло. Ему потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться и потом уже выразить свое отношение к происходящему

– Будь проклят тот день, – сказал он с чувством, – когда мне взбрело в голову связаться с русскими!