Юрий Никитин - Проходящий сквозь стены

А в самом деле, кто я? Вроде того дебила в Америке, который выиграл сто пятьдесят миллионов в лотерею. Но как был дебилом, так им и остался. Только богатым дебилом. А кем стал я?

Сколько в одной только Москве преступлений ежечасно, а я доволен, что набиваю брюхо? А сколько гнусностей в мире, которые я мог бы предотвратить? Или хотя бы наказать за свершенные, чтобы зло не плодилось от безнаказанности?

Даже Роберт, на что уж дурак и бабник, и тот сказал Галочке, что я тупарь, не смогу воспользоваться удачей, даже если та рухнет ко мне прямо в мешок. А ведь в самом деле… Могу колоссально много, а что делал? Сперва хотя бы в своем доме воевал, порядок наводил, всякую мелкую гнусь приструнивал…

Взгляд мой упал на туфли от Катаньи, носки от Берлускони, пальцы скользнули по безупречной ткани костюма. Дурак, ворона в павлиньих перьях… Горд, что в карманах карточки Web-money, e-pay, кредитки, а как вершина хвастовства – тугой бумажник со стодолларовыми купюрами…

Кто-то меняет электропроигрыватель на электровыигрыватель, кто-то дорогого друга на более дешевого с доплатой, а кто вообще хорошего лектора на хорошее пиво, а я так вовсе сменял разумное, доброе, вечное на надежное, выгодное, удобное.

И еще какое-то время этим гордился, дурак набитый.

Надо уходить из ее жизни, уходить тихо, по-английски. Не дожидаясь, пока пошлют по-русски. Счастье было так возможно, и так возможно, и вот так возможно, но я все просрал, не сумел при всех своих супервозможностях, подсматривающих и подслушивающих устройствах, тотальном шпионаже.

Значит, как говорил Андрей, что-то я недопонял. И, достигнув цели, вдруг сообразил, что промахнулся.

Бездумно, на одних инстинктах погрузился в камень, на котором сижу над пропастью улицы, через несколько мгновений вышел внизу и сразу открыл дверцу своего верного бумера. Полчаса стремительной езды, вот уже знакомое здание, у входа солидная мраморная доска с крупными золотыми буквами, дверь солидная, внушающая уважение одним видом, на охране здоровенный парняга в камуфляжном костюме.

Он сразу отдал мне честь, я остановился в удивлении:

– Ты чего?.. Всех так встречаешь?

– Вы же не все, шеф, – ответил он резонно.

– Оттуда знаешь, что я шеф, – потребовал я. – Ты же новенький!

– У меня список лиц, – пояснил он, – которым доступ разрешен в любое время. А в вашем случае даже портрет…

– Покажи!

– Вот, смотрите…

Портрет оказался не ахти, я могу и получше, но сходство есть, охранник смотрит победно: знай наших, уж хозяина-то узнаем издали. И все знаки почтения на месте, иерархия соблюдена, этого не отнять.

– Круто, – согласился я. – Молодец ваш новый директор.

– Это точно, шеф, – согласился он и тут же добавил: – У вас меткий глаз на кадры!

И это знают, мелькнуло у меня. Надеюсь, знают не все. Должна бы стыдиться директорша, но почему-то стыдно мне.

Недлинный коридор приятно пахнет свежим ремонтом. Вдали двое вышли покурить, но, увидев меня, сразу же сделали вид, что идут по делу, и юркнули в дверь напротив.

Шаги мои становились все замедленнее. Стало жарко, я с изумлением ощутил, что к щекам прилила кровь. В замешательстве остановился, ноги стали ватными, а сердце застучало так, словно иду на важный для себя экзамен.

В коридоре показался лысоватый мужчина с бумагами, я понял по его безмятежному виду, что грозного хозяина во мне не признал, идет равнодушно и почесывает за ухом. Я с облегчением вздохнул и толкнул дверь приемной.

В помещении, оформленном недорого, но со вкусом, молоденькая девчушка, похожая за эльфа, спрятавшего уши под высокой прической, быстро-быстро печатает на компьютере, не отрывая взгляда от экрана.

– Здравствуйте, – сказала она приветливо и улыбнулась мило, – вы к кому?

– К Екатерине, – сообщил я. – Директору то есть.

– По какому делу?

Я улыбнулся.

– По очень важному. Лапочка, меня зовут Виталием Владимировичем.

Она охнула, округлила глаза и вскочила, едва не вытянувшись в струнку. Щеки стали алыми, пунцовыми, а затем краска сползла на шею.

– Простите, – пролепетала она, – я вас не узнала.

– Немудрено, – утешил я. – Вы новенькая.

Я прошел через приемную, за спиной девчонка бросилась к телефону, а я толкнул дверь и сразу ощутил, что кабинет изменился, как если бы царская конюшня превратилась в деловой зал для переговоров. Стены отделаны панелями из хорошего дерева, за большим солидным столом Екатерина в строгом деловом костюме, великолепная прическа, а длинные ноги из-под стола все так же дразнят великолепием и совершенством.

Она подняла глаза, я поклонился с порога. Она вздрогнула, вскочила, сразу растеряв имидж сильной и уверенной бизнес-леди. Я нахмурился и жестом заставил ее опуститься в директорское кресло. На ее лице выражение испуга быстро уступило место, как ни странно, облегчению.

– Наконец-то!

– Что-то случилось? – спросил я встревоженно.

– Ничего особенного, – ответила она с живостью, – однако вы с того дня не показывались вовсе!

Я усмехнулся.

– Это вовсе не значит, что не следил. Да-да, иногда заглядываю… в «Деловой вестник». Рейтинг поднимается, а падений уровня что-то не замечал вовсе.

Она вытащила из ящика стола пухлую папку, многие предпочитают просматривать эти сотни страниц, но не я: здесь нет поиска, гиперссылок и прочих функций, облег­чающих работу и вообще жизнь.

– Здесь отчет, – произнесла она.

– А в электронном виде?

Она с готовностью щелкнула мышкой.

– Есть и в электронном.

– Хорошо, – сказал я. – Спасибо.

– Возьмете домой или проверите здесь? – спросила она.

– А вы как хотите?

– Дома спокойнее, – ответила она, – зато здесь я сразу могу комментировать и давать разъяснения.

Я отмахнулся.

– Вообще-то я зашел не за этим.

Она насторожилась, в глазах проступила тревога.

– А за чем?

Я спохватился, как бы не подумала, что снова потребую сосать, каким же скотом я себя показал, сказал поспешно:

– Екатерина Васильевна, я смотрел со стороны, как вы работаете, и… восторгался. Я бы так не смог. Не скажу, что я бы угробил фирму, но никогда бы не добился таких успехов. А если принять во внимание, что вы ее держали на своих плечах еще при Воване, то всем ее ростом фирма обязана вам.

Тревога в ее глазах не исчезала, а когда я сделал паузу, вставила поспешно:

– Я же сказала, вы не забирали прибыль, это дало возможность расширяться и захватывать регионы…

– Все равно, – возразил я, – другие бы завалили работу в любом случае!.. Так что я подумал и решил, что честнее передать фирму тому, кто больше всего для нее сделал.

Она вздрогнула.

– Это… как?

– Передать вам, – сказал я. – Право собственности. Вы будете, помимо директорства, еще и хозяином. Или же возьмете себе другого директора, хотя, зная вас, сомневаюсь, что найдете лучше себя, а хуже… брать не захочется.