Юрий Никитин - Имортист

– Все это здорово, – сказал я, – а что с реорганизацией телевещания?

Романовский поскучнел, сказал уныло:

– Господин президент, это же брехня, что умного много, а хорошего мало! Умного как раз кот нарыдал. Всякий раз убеждаюсь, когда пробую заменить эти дурацкие ток– шоу… Но чем? Пока что запустили по всем каналам старые умные фильмы. Еще две недели продержимся. От силы – месяц. А потом? «Лебединое озеро» крутить? Так народ на вокзалы ломанется, решит, что у нас опять, а то и снова переворот за переворотом. Остальных из бомбоубежищ не выколупаешь. Ждут, когда Америка бомбить будет. Теперь же все демократы прячутся. Я набросал вот за время обеда… в самом деле, хорошее слово!.. кое-какие изменения…

Волуев взял из его руки листок, всмотрелся, сказал раздраженно:

– Как курица задней лапой!.. Что-то у вас почерк дрожит, Владимир Дмитриевич! Так и печень посадить можно.

– Почерк не может дрожать, – ответил Романовский покровительственно. – Почерк есть устоявшаяся манера выводить буквы на бумаге. По этой же причине не может дрожать произношение, цвет волос и глаз и размер ноги. Ах милая, как дрожит твой размер ноги!.. Вы буковки читайте, буковки, а не любуйтесь на хореографию моего изящного письма. Хотя понимаю, в моем почерке есть талант и великого художника…

– Как Нерон, – буркнул Волуев. – Вы хоть в Бога-то верите?

Романовский изрек:

– Все люди рождаются с инстинктом верить, то есть неверующих не бывает в принципе. Но выбор велик. Можно верить в то, что Бога нет. Можно в коммунизм, феминизм, счастье для человечества в розоватом от умиротворенного пищеварения генетиков будущем, в науку, в искусство, во власть и так далее. Все эти поверья создают у человека иллюзию понимания Вселенной, то есть выстраивают для него некую индивидуально подогнанную систему мировосприятия, которая никогда ни к чему особенно выдающемуся не приводит. Христианство же действительно включает в себя абсолютно все представления о Вселенной, доступные человеку в его земной ипостаси. То есть все остальное просто глупо. Раньше это было менее заметно, но в наше время уж действительно – имеющий уши да слышит, имеющий очи да лицезреет. И еще короче, об одном уточнении. Вера в науку, власть и так далее, то есть вера атеистическо-материалистического толка, тоже вышла из христианства, в том виде, в каком оно сегодня есть. Эта вера примитивна, она для особо ленивых, кому неинтересно мозги напрягать.

Тимошенко с великой охотой возразил:

– Не только. Вот наш президент доказывает, что это от молодости.

Романовский повернулся ко мне:

– Молодости? А-а, в смысле, молодость, вне зависимости от возраста?.. Вежливый эвфемизм, чтобы дурака называть не дураком, а человеком, мыслящим по своим стандартам?.. Или даже – нетрадиционно мыслящим по аналогии с нетрадиционными ориентациями? Согласен, согласен…

Он произнес это с таким раздражающим высокомерием, словно делал мне агромаднейшее одолжение, временно признавая во мне двуногое, с коим стоит иногда общаться. Я смотрел на помрачневших Седых и Вертинского, веселился втихую, понимая их растущее раздражение.

– Ладно, перестаньте, – сказал я успокаивающе. – Если уж на то пошло, то потребность человека в разговоре с Богом действительно не исчезнет никогда. Потому имортизм немыслим без веры в ждущего их на краю Вселенной Бога, в неустанном движении к нему, в самосовершенствовании, ибо в этом и есть Его воля, Его надежда, Его страстное желание. У человечества есть Цель!.. А без Цели оно даже не человечество, а стадо разумных баранов, что умеют говорить, создавать компьютеры, пользоваться Интернетом, а завтра они же поставят алтари языческим богам Терабайту и Терагерцу, начнут приносить кровавые жертвы, окропляя кровью младенцев и девственниц суперкомпьютеры…

Тимошенко зябко передернул плечами:

– Ну, господин президент, вы и ужаснивец!

– Да, – сказал Седых невесело, – сейчас это нелепо, но завтра может случиться, если в обществе нет таких великих ориентиров. А у нашего общества, признайтесь, помимо имортизма, ориентиров нет вообще. Так, простой тропизм, как у простейших…

На время настала пауза, все затихли, а я с огромной силой вдруг ощутил, что, в самом деле, все есть Бог: звезды, планеты, время, пространство, люди, рыбы, атомы, все создано по единым законам, и законы морали абсолютно подобны законам физики и точно так же отражают реальность. Все во Вселенной наполнено гармонией, мы знаем прекрасно, что будь Солнце чуть теплее или холоднее, тяжелее, легче – жизнь на Земле была бы невозможна. Все живет в дивной гармонии, созданной Творцом…

…и только человек в состоянии всю эту гармонию нарушить! Казалось бы, странно: Творец создал мир гармоничным, а человек… гм… негармоничен?.. Или негармоничен сам Творец, ведь человек по его образу и подобию? Дело в другом: только человека создал по образу и подобию, а это значит, со способностью творить, создавать, что, конечно, включает в себя и способность разрушать.

Вертинский поднял голову, глаза затуманенные, спросил вяло:

– Как это нет ориентиров? А клоун Вадик Перехохман, что собирает многомиллионные аудитории перед телеэкранами? А дебил, как его фамилия, забыл, что задирает юбки женщинам, у него собственная программа… тоже гребет гонорары такие, что академикам и не снились? Это и есть ориентиры для молодежи.

Я сказал раздраженно:

– Что, все еще не убрали? Что-то наш министр культуры либеральничает. Я же сказал, гнать их в шею сразу же, без рассуждений о правах дебилов и для дебилов! Ну что за… слов не нахожу, когда вот так с экрана внаглую призывают делать жизнь с человечков, наиболее удачно пристроившихся в обществе?.. Не с героев, а с каскадеров, которые этих героев играют! Не с изобретателей, придумавших телевизор, а с клоунов, что корчат рожи с экрана и огребают, как сказал верно Иван Данилович, такие деньги, что изобретателю и не снились!.. Почему любой пророк всегда оплеван, почему его тут же забрасывают камнями, затаптывают, топят в дерьме, а мелкие людишки с пустыми душонками всегда герои дня?

Седых сказал невесело:

– Для простого человека неважно, как человек выбился «в люди». Если мелькает на экранах, дает интервью – значит, «один из лучших людей общества», мать его за ногу такое общество…

Тимошенко подошел, похлопал по тонкому и острому, как у птицы, поникшему плечу соратника:

– Успокойтесь, Денис Гаврилович. Не мать, а мы его за ногу, да с размаха о столб пустой головой. Владимир Дмитриевич уже работает над этим… Работаете, Владимир Дмитриевич, или стихи болотных поэтов читаете?

– Озерных, – огрызнулся Романовский раздраженно. – Озерных, туповатый вы… человек, хотя у меня возникают некоторые сомнения насчет вашей принадлежности к этой высокой расе.