Юрий Никитин - Баймер

Козаровский заходил то справа, то слева, смотрел на мои пальцы. Здесь я в своей стихии, осмелел сразу, а потом и вовсе обнаглел, едва не попросил Козаровского ввести какую-нибудь команду на ассемблере или хотя бы на языке СИ, дабы помочь мне, раз уж так присматривается.

– Все, – сказал я наконец. – Я ознакомился.

– Ну и как? – спросил он. И, не дожидаясь ответа, добавил с расстановкой: – Парень, только со мной не крути, понял? Я отвечаю за безопасность. Если заподозрю… только заподозрю!.. ты исчезнешь из этого мира. И трупик твой хладный никогда не найдут. Так что со мной всегда начистоту. И не думай, что, если побежишь и нажалуешься Конону, тебя это спасет. В системе приоритетов… слыхал такое слово?.. эти компы да игрушки стоят пониже безопасности, усек?

Мороз осыпал меня с головы до ног. Козаровский стоит напротив, правая рука чуть приподнята, пальцы хищно шевелятся. То ли готовы метнуться к пистолету, вон рукоять выпирает из-под мышки, то ли нанесет удар голой рукой. Удар, от которого мой непрочный череп разлетится, как дынька.

– Усек, – прошептал я. – Конечно, безопасность… прежде всего.

Он кивнул, не спуская с меня глаз.

– Вот-вот. Безопасность. В том числе и твоя.

Моя прежде всего, мелькнула в моем черепе мысль. Вы тут хоть пожрите друг друга, пауки проклятые, мне ваша безопасность по фигу. А вот моя шкура всех ваших стоит.

– Здесь все работает, – сказал я послушно. – Только запущено слишком. Оборудование хорошее, надежное. Но сейчас уже есть миниатюрнее, с большим радиусом захвата. Про драйвера уже молчу, с ними у всех отставание…

Он слушал, кивал. Я с холодком понимал, что отчитываться придется ему, а не Конону. Тот не будет вдаваться в мелочи, а я пока что мелочь. Безопасность – не мелочь, а я мелочь.

Конон спускался по анрыловской лестнице, увидел меня, поинтересовался:

– Уже побывал в нашей операторской?

– Только что оттуда, – доложил я.

Он посмотрел внимательно, что-то ему не понравилось, но смолчал, спросил только:

– И как общее впечатление?

Я спросил в ответ:

– Честно или как?

– Этого «или как» я уже наслышался. Давай уж начистоту.

– Я туповат в вашей эстетике, – ответил я искренне. – Извините, но я ни хрена в этом не понимаю. Наверное, и операторская у вас на высоте, и весь особняк… Просто лично я не понимаю, как можно жить в таком неудобном мире, да еще и радоваться, в то время, когда рядом мир простой, современный и изящный!..

Он буркнул:

– А чего ты решил, что этот, который кличешь современным, лучше?

– Потому, – ответил я, – что он – современный. А это значит, что этот мир видел как прошлый мир, так и все предыдущие миры и взял от них только самое удачное и удобное.

– Так он же ни хрена не взял!

– Вот и хорошо, – ответил я счастливо. – Ну что за удовольствие ехать в карете? Эх, как здорово мы неслись по той автостраде, что только вчера открыли! Сергей пошел по ней первым, представляете? А все те, кто ехал в обход, тоже потянулись следом за нами. Как это было здорово: скорость, бархатное покрытие, мелькающие стены, футуристическая развязка…

Он смотрел внимательно.

– Гм, кто-то скажет, что в эстетике ты не совсем туповат. Да ладно, я тебя понимаю. Только я осторожнее со словесами. Сам понимаешь, возраст. Я просто говорю даже себе, что я очень занят, потому мне некогда все это понимать, чувствовать… потому мне нужны только блестящие полированные поверхности и минимум вещей. Как вон комп, где на одном диске, как говорят, если не брешут, целая библиотека! Но у меня нет времени учиться, как ее раскрывать… Так что, где заметишь, что можно улучшить, улучшай. Но, конечно, обо всем докладывай.

Сегодня я успел на автобус, но, когда после пересадок вышел на своей остановке, луна снова посмотрела на меня с холодным неодобрением, как на загулявшего донжуана. Звезд почти не видно, это ж московское небо, но город залит светом: яркие фонари, горящие окна домов, рекламные вывески, широкие лучи множества автомобилей…

На углу группа ребят, двое с бутылками пива. Третий все старается обнять за плечи девчонку, она лениво сбрасывает. Парень заметил меня, что-то сказал. Девчонка повернула голову в мою сторону, я узнал Тину, соседку по подъезду.

Она заулыбалась, а парень, воспользовавшись моментом, утвердил руку на обнаженном плечике.

– Привет, Андрий, – сказала она очень женственным голосом. – Уж на тебя бы не подумала…

– Чего? – спросил я.

– Что ты вот так можешь…

– Чего? – не понял я. – Если ты про баб-с, то я бы остался и на ночь. Но некоторым приходится еще и работать, увы.

Парень сказал жизнерадостно:

– Тогда ты как раз кстати!.. У нас как раз послерабочий разврат!

Тина засмеялась:

– Брешет, брешет!.. Заткнись, фрикционер. Это ж Андрий, он компьютерный бог, он все знает и умеет, кроме развратничаний.

Парень хохотнул:

– От знаний еще никто не умирал, но рисковать не стоит. Тина, не надо делать удивленных движений руками и прочими нужными частями тела. Каждый человек имеет право на лево. Особенно в такой жаркий вечер! Верно?

Он обращался ко мне, я развел руками.

– Даже самая красивая девушка не может дать больше того, что у нее есть. А мне надо много.

Он сказал одобрительно:

– Извращенец! Когда мужчине плохо – он ищет женщину. Когда мужчине хорошо – он ищет еще одну. Правда, у нас одна Тина на всех… Но ведь лучше есть торт в компании, чем дерьмо в одиночку?

Тина сбросила его руку со своего обнаженного плечика.

– Размечтался!.. Андрий, ты домой? Пойдем, ты меня доведешь до подъезда.

Парень запротестовал:

– Тина, ты чего? У меня ж к тебе любовь с первого взбляда!.. Понимаешь, снятся людям неспроста эрогенные места.

Она отпихнулась, подошла ко мне, а ему бросила через плечо:

– Жизнь полна неожиданностей. В следующий раз ешь десерт первым.

Она ухватила меня под руку, парень горестно застонал, второй угрюмо предложил догнать нас и набить мне морду, но третий, с пивом, удержал, ночь только начинается, а все женщины одинаковы, только некоторые это почему-то скрывают.

Мы с Тиной соседи, она из третьего подъезда, я из четвертого, так что провожаю ее, так сказать, по пути, никуда идти не надо, но она так хихикала и терлась горячей, как вскипающее молоко, грудью о мой локоть, что у меня кровь от головы пошла вниз, а в черепе замелькали эротические картинки.

– А ты чего один? – поинтересовалась она.

– Да так… Один и один.

– Одиночество, – изрекла она, – прекрасная вещь. Но только если есть кому сказать, что одиночество – вещь прекрасная.

Мы подходили к ее подъезду, я придержал за руку.

– Может, зайдем ко мне?

Она посмотрела на меня почти с отвращением: