Юрий Никитин - Чародей звездолета «Агуди»

Сегодня я встретил Новодворского в приемной Ксении, он склонился над ее столом и сыпал комплиментами. Рядом с премьером Убийло, но, завидев меня, Убийло всяческими телодвижениями постарался показать, что он с Новодворским только потому, что тот – босс, а он только подчиненный, куда босс – туда и он должен-с…

Громов спиной к нам с пультом в руках переключает каналы на телеэкране. Там что-то вспыхивает, взрывается. Приглушенно грохочет.

– Что-то вы все худеете, – сказал я Новодворскому благожелательно, – прямо щепочка. Здравствуйте, Валерий Гапонович!

– Вашими бы устами, – сказал он печально. – Правда, возвращаюсь домой, потеряв здесь килограммов шесть-семь, честное слово!.. Но утром влезаю на весы: все те же сто семьдесят семь!

– Наверное, лунатик, – предположил Убийло, пояснил: – По ночам крадется на кухню, садится у холодильника…

Новодворский вздохнул:

– Придется просить жену понаблюдать.

Нервничает, понял я, нервничает сильно, потому и шуточки такие, обычно над своим весом не прохаживается. Не то что больная тема, но лишний вес для общечеловека не помеха, человеку все можно, скоро и срать на улицах разрешат в странах общечеловечизма, чтобы не принуждать терпеть до дома или до общественного туалета. Новодворский нервничает, не зная еще, какую линию выбрать: прежняя становится опасной – вдруг да я начну истреблять политических противников? А общечеловек стремится быть героем в безопасной норке. Потому и крылатыми ракетами издали по Ираку или Югославии, а когда вот так… страшно, еще как страшно! Для общечеловека нет ничего ценнее шкурки, потому и своим шпионам разрешили признаваться сразу и во всем, а всякие там ампулы с цианистым ядом – это старое наследие жестоких фанатиков-коммунистов.

– Ничего, – утешил я дежурной фразой, – хорошего человека чем больше, тем лучше… А вы ведь где-то в глубине хороший человек, Валерий Гапонович?

Новодворский рассмеялся с облегчением:

– Да я просто золотце!

Убийло, беспощадный карьерист, что готов пройти по любым трупам, вплоть до своих детей, в последние дни жмется к силовикам, рассказывает им свежие приколы, охотно хохочет над всеми шуточками, даже солдатскими Громова, лебезит перед Босенко, стелется под Сигуранцева. В старые времена такого бы на порог порядочного дома не пустили, репутация стоит дорого, но в политике нет слова «репутация», зато есть «эффективность», а это не просто великолепно работающий без устали беспощадно трезвый мозг, он еще и умеет так же эффективно проводить любые решения в жизнь. Я не знаю, чего это ему стоит, и боюсь думать об уволенных, подкупленных или согнанных с насиженных мест, но любое мое указание он выполнял быстро, умело, всегда в сроки. По слухам, не забывает отщипывать в свой карман, но все равно выгодно отличается от тех, кто ворует направо и налево, а работы – как с козла молока.

Он поклонился, на лице почтение, голова, мол, от поклона не отвалится, а спина не переломится.

– Поздорову ли, княже?

– Поздорову, поздорову. – откликнулся я с неохотой. – Даже непонятно, как с вами все еще не взорвался, как шахид. Что там Громов проделывает?

Убийло развел руками:

– Какие могут быть у военного человека занятия? Кино смотрит.

– А чего он такой хмурый?

Новодворский вставил саркастически:

– Трудно сохранить приветливое выражение лица в противогазе.

Убийло подхватил послушно:

– Какой противогаз? Это он просто задумчив. Систему ядерной атаки отрабатывает.

Громов все еще стоял к нам спиной, перебирал кнопки на пультике, рассматривая, что же интересного народ смотрит на телеканалах, насколько верно, что и там начали наводить порядок…

Обернулся ко мне, на лице саркастическое выражение. Увидел, что я обратил внимание, переключил, кивком указал на экран. Там взрывы, стрельба, американский спецназ уничтожает очередные русские войска. Уничтожает с легкостью, словно русские – голые дикари с копьями в руках, к тому же слепоглухонемые и с полным церебральным параличом.

– Ну как вам, господин президент?

На другом канале ожесточенная схватка в воздухе: американские летчики десятками сбивают русские самолеты, словно соколы бьют тупых уток, русские самолеты то и дело взрываются, словно летающие бензовозы, а юсовцы спокойно произносят «О'кей» и бьют следующих.

– А это?

На третьем канале десантная группа американских коммандос высадилась в Сибири и что-то там уничтожает, обезвреживает, взрывает, при этом убивая направо и налево сотни людей.

Гнев отступил под натиском холодной ярости. Я ощутил, как древнее и мохнатое поднялось из глубин моего естества, заполонило меня всего. Я сказал страшным хриплым голосом, вздрагивая от жажды самому схватить этих сценаристов за горло:

– Убивайте! Как еще могут существовать в России люди, что не видят… что за слепцы!.. что США продолжают вести против нас войну на уничтожение? Вы что же, полагаете, что если нас сотнями убивают в кино, в телефильмах, на страницах романов, то это – не убийства? Это война! Да, это война. Потому убивайте юсовцев всюду. Более того, убивайте их всех, не разбирая, кто американец, кто юсовец. Сейчас они все – юсовцы. Убивайте как в кино, так и в реале. Убивайте всюду, ибо Америка – уже тормоз на ногах человечества. Гиря, что не дает ему взлететь. Потому убивайте их, убивайте!.. Пока их не останется горстка и они уже не смогут с прежней наглостью считать себя богами, управляющими миром.

Громов покачал головой, в глазах удивление и глубокое сочувствие:

– Эк как вас забрало… Достали, да?

– А вас?

– Я с этим давно живу, – ответил он просто. – А вот вы…

– А я недавно, – признался я. – Я всегда был за Америку горой, вы же помните!.. Но то, что они делают, – это вызов, это оскорбление, это провокация, это не просто объявление войны, это – война.

Громов кивнул:

– Война.

Я перевел дыхание, провел рукой по лбу.

– Правда, это эмоции, одни эмоции… Президент должон быть холодноват на голову. Если по уму, то это образование за океаном – тоже наше. И деньги туда утекают наши, и люди туда испокон веков уходили наши, да и сейчас там сколько наших живет и работает… так что мы тоже отвечаем за то, что творит этот наш великовозрастный сын-дебил. Однако в крайних случаях воспитанию помогает только хорошая порка. Пока США не получат эту порку, они будут переть в полной уверенности, что это единственно правильно. Но если сбить спесь, пустить кровь из носа, то остановятся и задумаются…

– В чем это будет выражаться?

– Умолкнут крикуны, подстрекающие все проблемы решать силой, станет слышен голос умных людей. Так уж повелось, что умные люди обладают тихим мягким голосом, а дураки – громким. Чтобы дать слово умным, дуракам надо крепко дать по башке. Потому я и говорю: убивайте! Убивайте везде. Правда, есть риск убить и умного, но вероятность мала: умных вообще мало, а в США их не просто мало, а исчезающе мало.