Юрий Никитин - Чародей звездолета «Агуди»

Сигуранцев кивнул, принимая поддержку, сказал ясным, как морозный воздух, голосом:

– На самом деле эта так называемая борьба с международным терроризмом вовсе не борьба с этим терроризмом…

– А что же, простите? – с ехидцей спросил Новодворский.

Сигуранцев ответил холодным тоном:

– Быстрый путь к американскому господству во всем мире. Бжезинский называет это американской гегемонией, а стыдливые европейцы – американским содружеством наций. Этот фиговый листок, я говорю о шумихе вокруг международного терроризма, должен прикрыть скоростную глобализацию. Глобализация, она же – американизация, началась давно, почти завершена финансово, завершается информационно, осталось только ввести свои войска во все стратегически важные места на планете, и вот уже вся планета под властью юсовцев, простите за народное выражение!

Забайкалец сказал усталым голосом сильно скучающего человека:

– Это не новость, уж простите…

Сигуранцев огрызнулся:

– Тогда нужно вести себя в соответствии с реальностью! Понятно же, что Россию в Запад просто не пустят, ибо Россия… все еще сверхдержава. Как ни живут богато в Дании, Швейцарии или даже во Франции, но их никто не рассматривает как сверхдержавы, это просто смешно!

Новодворский проворчал брезгливо:

– Ах, оставьте эти великодержавные замашки… Россия не может себе позволить быть сверхдержавой.

– Да-да, – подтвердил Окунев, – не может, не может!

Сигуранцев ответил с некоторым раздражением:

– Когда я называю Россию сверхдержавой, это простая констатация факта, а не мои амбиции. Сверхдержавность вытекает вовсе не из ядерного потенциала, который, напомню, все еще есть. Но пусть бы весь исчез, Россия все равно занимает огромное пространство на планете, граничит с огромным числом стран, в ней огромное количество народа, она все еще сверхдержава и будет оставаться сверхдержавой, в какой бы глубокой… скажем вежливо, яме ни оказалась. И даже если нас оккупирует какое-нибудь Зимбабве, это будет сверхдержава Россия, оккупированная страной Зимбабве!..

Громов сказал с неудовольствием:

– Что вы такие страсти рассказываете?

– А что, не так? – огрызнулся Сигуранцев. – У нас нет политической воли, мы не страна… Вот Китай – да, страна!.. Намного беднее нас, в России три тысячи долларов на рыло, а в Китае всего одна, но у Китая есть воля, стратегия, достоинство, есть ясно осознанные цели и… крепкое правительство, что кладет на Запад с прибором, а Запад за это его уважает и размещает там все свои заводы по производству супермощных компьютеров. У нас же…

Их спор шел через голову Башмета, тот как воды в рот набрал, прекрасный работник, но только работник. А в жизни, как о нем говорят, да еще в таких вот выяснениях, он настолько прост и прямолинеен, что даже зануден. Он и морковку в снеговика воткнет обязательно на месте носа, хотя мог бы в зад, в ухо, в живот, в грудь, игриво намекая на нестандартную ориентацию, эстетство, гастрономический разврат или тягу к киллерству. Его постоянный сосед за столом, Шандырин, несмотря на свою постоянно подчеркиваемую рабочекрестьянскость, уж точно нашел бы, куда воткнуть пооригинальнее.

Я обвел всех спокойным взглядом. Люди, с которыми проработал семь лет. Ну, не все в кабинете семь, некоторых я ввел в последние годы, но все же это мой кабинет, сложившийся кабинет, предыдущие президенты перетрясали его чуть ли не ежемесячно.

– Мне скоро уходить, – начал я, и все разговоры мгновенно умолкли, – имею в виду, с президентского поста. Давайте посмотрим, что у нас… За срок моего президентствования ничего экстренного не случилось, уже хорошо. Полагаю, нам… это можно рассматривать и как политическое завещание… нужно как можно дольше продержаться в стороне от мировых катаклизмов. Всего лишь продержаться, и Россия снова обретет свою мощь. Итак, что имеем за время моего президентства? Первое – по промышленному производству Россия с шестьдесят седьмого места в мире вышла на сороковое, обогнав уже некоторые страны Африки, а также сравнявшись с не самыми крупными провинциями Китая. Второе…

– Что ж поделаешь, – вставил Новодворский с едва заметным сарказмом, – теперь придется как-то приспосабливаться жить на большие деньги.

– Да уж постарайтесь, – сказал Сигуранцев недобро. – После ваших просто огромных будет тяжело.

Новодворский проигнорировал ехиду, в мою сторону заметил желчно:

– Положим, поднялись на сороковое месте еще и за счет того, что ниже ватерлинии опустились такие ранее опережавшие нас страны, как Новая Зеландия, Сомали, Перу. Теперь там еще и гражданские войны… Нет-нет, я не умаляю ваших заслуг! Просто я, так сказать, в порядке объективности. В сравнении с тем, что пятнадцать лет назад мы были на втором месте в мире по производству, пять лет назад – на шестьдесят седьмом, то сороковое – просто экономическое чудо! Это обмыть надо.

Я бросил на него злой взгляд, продолжил:

– Не ерничайте, Валерий Гапонович. Это вам не идет. С виду профессор, а унутри – фашыст. Ладно, продолжим. Инвестиций в нашу экономику как не было, так и не предвидится, несмотря на явный рост, несмотря на то, что у нас могли бы заработать впятеро больше, чем у себя. Вот и говорите, что капиталисты за копейку удавятся! Нет, когда надо врага добить, то от сердца оторвут целый доллар… Это в Китае Запад строит огромные заводы, уже девятьсот миллиардов инвестиций туда вбухали… кстати, несмотря на то, что там все еще строят коммунизм!.. а нам перекрывают кислород везде, где только можно. Так что выползать из-под развалин приходится все еще самим. Однако развалившуюся инфраструктуру уже существующих производств за последние годы поправили, а кое-где и заменили вовсе. По крайней мере, вон Лев Николаевич подтвердит, армию начинаем модернизировать…

Громов сердито сверкнул турецкими глазами, буркнул:

– Не армию. Так, мобильные группы. Но для постоянных конфликтов, признаю, самое то.

– Наше пакостное положение в мировой экономике, – продолжил я, – в котором мы зависли после развала Советского Союза, будет и дальше поддерживаться Западом даже в ущерб своим интересам. У нас и соседи по торговле хреновые, а газ с нефтью в Европу надо транспортировать через ныне враждебные бывшие союзные республики, что не упустят случая лягнуть ослабевшего льва…

Синие щеки Громова заблестели металлом, сам он пророкотал грозно:

– Ослабевшего, но не умирающего! Вы не упомянули из скромности немалые плюсы, как то: прекращение этого проклятого лохотрона, названного экономикой и политикой современной России. Прекратилось это постоянное сокращение вооруженных сил под видом оптимизации структуры… Даже заткнули пасть либералам с их проклятым планированием семьи, что на самом деле всего лишь сокращение экономически неоправданного населения.