Роберт Шекли - Сборник рассказов «Глаз реальности»

Мир охватило великое смятение, ибо рука человеческая дотянулась до самых дальних его уголков, а человек научился общаться со всеми живыми существами и открыл наконец способ понимать и быть понятым. И что же сказали люди? Что в их схеме вещей необходим труд. Не будет отныне, что они идут своим путем, а мы своим; теперь мы должны на них работать. «Дело не только в нас, — сказали люди. — Неужели вы думаете, что мы не понимаем сами, насколько непристойным выглядит наше стремление обложить налогом все, что прежде было бесплатным? Но сейчас трудные времена. Из-за всевозможных неудач и (мы это признаем) просчетов наших предшественников, которых мы ни в малейшей степени не напоминаем и от всякого родства с которыми отказываемся, ныне работать обязаны все. Не только люди и их союзники: лошади и собаки. Все должны приложить усилия, дабы восстановить разрушенное, и тогда у нас вновь будет планета, на которой мы сможем жить. А раз дело обстоит именно так, то нечего лилиям без толку торчать в поле — пусть хотя бы собирают влагу из воздуха и отдают ее в повторный оборот. А птицы могут приносить прутики и комочки почвы из тех немногих мест, где еще сохранились леса, тогда мы начнем сажать новые. Мы пока не установили контакт с бактериями, но это лишь вопрос времени. Мы уверены, что они свою часть работы сделают, потому что это существа во всех отношениях здравомыслящие и серьезные».

Серый большой северный гусь узнал новости с опозданием. Он со своей стаей обычно улетал на север дальше прочих гусей — туда, где низкое летнее солнце ярко отражалось от бесчисленных водоемов, испещренных пятнышками лесистых островков. Вскоре следом за гусями туда же прилетели черные крачки, они и принесли на крыльях новости.

— Слушайте, гуси, дождались! Люди наконец поговорили с нами!

Серый отнесся к словам крачек, мягко говоря, без восторга. Более того, как раз таких новостей он и опасался.

— И что они сказали?

— Да ничего особенного, что-то вроде «рады познакомиться». Кажется, не такие уж они и страшные. Даже симпатичные.

— Конечно, люди всегда поначалу кажутся симпатичными, — буркнул Серый. — А потом начинают вытворять немыслимое и неслыханное. Разве кто-нибудь из нас вешал на стену человеческие шкуры, приделывал к стене пещеры голову охотника или рисовал картины, на которых олень добивает загнанных охотников? Эти люди заходят слишком далеко и требуют слишком многого.

— Кто знает, вдруг они теперь стали другими, — задумчиво произнесла крачка. — Недавно им крепко досталось.

— А нам всем разве нет? — фыркнул Серый.

Крачки полетели дальше. В этом году они гнездились вблизи озера Байкал, где у людей были большие стартовые площадки для ракет. Теперь там прекрасно росла трава в трещинах щита из расплавленной лавы, образовавшегося после того, как все здесь растеклось в результате ядерной атаки.

Смятение и тревога прокатились вокруг всей планеты. Стаи крачек сильно поредели, как, впрочем, и всех других птиц. Выиграли лишь некоторые подводные существа — например, у акул и мурен дела шли прекрасно, — но у них по крайней мере хватало такта этим не кичиться. Они знали, что чем-то отличаются от остальных, и не в лучшую сторону, если уж им пошло на пользу то, из-за чего едва не погибла жизнь на всей Земле.

Через некоторое время летевшая на север стая куропаток остановилась отдохнуть и поболтать с Серым.

— Как там идут дела с людьми? — спросил Серый.

— Если честно, то не очень хорошо.

— Они что, едят вас? — удивился Серый.

— О нет, в этом отношении они изменились к лучшему. Откровенно говоря, они ведут себя глуповато. Кажется, они считают, что раз с существом можно разумно общаться, то есть его нельзя. Явная бессмыслица. Волки и медведи разговаривают с нами не хуже всех прочих, но им и в голову не приходит сменить из-за этого мясо на салаты. Мы все едим то, что должны есть, и при этом как-то уживаемся, верно?

— Конечно. Но в чем тогда суть неприятностей?

— Знаешь, ты нам просто не поверишь. Серый.

— Это связано с людьми? Тогда попробуйте!

— Хорошо. Они хотят, чтобы мы на них работали.

— Вы? Куропатки?

— Вместе с остальными.

— А кто еще?

— Все. И животные, и птицы.

— Вы правы, не могу поверить.

— Тем не менее это правда.

— Но работать на них! Что вы имеете в виду? Не настолько же вы велики, чтобы орудовать киркой и лопатой или мыть тарелки — кажется, именно для такой работы у людей вечно не хватает рук.

— Не знаю точно, что они имели в виду, — сказала одна из куропаток. — Я ушла раньше, чем меня заставили работать — в чем бы эта работа ни заключалась.

— Да как они могут тебя заставить?

— О серый гусь, ты плохо знаешь людей, — ответила куропатка. — Тебе знакомы просторы небес, но не люди. Разве тебе неведомо, что птицы летают, рыбы плавают, черепахи ползают, а люди говорят? И именно в речи таится превосходство человека, и он способен уговорить тебя делать все, что ему нужно, — если будет говорить с тобой достаточно долго.

— Уговорит работать на себя?

— Да, а заодно и налоги платить.

— Безумие какое-то! Один из человеческих святых пообещал избавить нас от всего этого и сказал: «Не жнут они и не пашут». У нас есть свои дела. Мы живем в эстетическом окружении. Мы не утилитарианцы.

— Жаль, что тебя там не было, — смутилась куропатка. — Сам бы послушал их речи.

— И стал бы вьючным животным? Никогда! Через некоторое время несколько видов больших хищных птиц собрались на конференцию. Впервые орлы, ястребы и совы сидели на одной ветке. Встреча происходила в лесистой долине в северной части Орегона — одной из немногих областей северо-запада, избежавших прямых последствий ядерных взрывов. Был там и человек.

— Очень легко свалить всю вину на нас, — заявил человек. — Но мы такие же существа, как и вы, и делали лишь-то, что считали правильным. Окажись вы на нашем месте, неужели вы справились бы лучше? Слишком легко сказать: человек плохой, дайте ему пинка, и все мы заживем спокойно. Люди всегда говорили это друг другу. Но ведь совершенно очевидно, что дальше так продолжаться не может. Все должно измениться.

— Вы, люди, не есть часть природы, — возразили птицы. — Между вами и нами не может быть сотрудничества.

— Это мы не часть природы? А может, все окружающие нас разрушения, почти полное исчезновение пригодных к обитанию мест, ныне зачахшие, а прежде процветающие виды вовсе не несчастный случай или откровенное зло? Молния, поджигающая лес, не есть зло. А вдруг мы, люди, — лишь природный способ производить ядерные взрывы, не прибегая при этом к звездным катаклизмам?

— Возможно. Ну и что с того? Ущерб уже нанесен. И что же ты хочешь от нас?

— Земля в весьма скверном состоянии, — ответил человек. — И худшее, возможно, еще впереди. Всем нам нужно немедленно начать работать, восстанавливать почву, воду, растительность. Получить еще один шанс. Это единственная задача для всех нас.