Дмитрий Янковский - Огненный шторм

Я, во главе полного экипажа, прошел к заранее назначенному самолету. Если бы мне сутки назад сказали, кто будет в моем экипаже, я бы не поверил. Насчет того, что Игнатьева и Паршков захотят лично участвовать в бомбардировке, я не сомневался. Игнатьева была пилотом, а Паршков до того, как попал в штаб, командовал линкором. Необходимый навык у них имелся. Но то, что Свердлов и Кошкин захотят полететь со мной, было неожиданностью. Оказывается, они знали основы управления «Ту-810». Когда я в их присутствии сказал Суворову, что хочу командовать бомбардировщиком, они тоже загорелись этой идеей. Оба генерала прошли небольшой тест на компьютерном тренажере, и я разрешил им лететь со мной. Таким образом, мы оказались в одном экипаже.

Паршкову и Игнатьевой я предложил присоединиться к нам, и они согласились. Наши роли в экипаже разделились так. Я – первый пилот и оператор ракетного комплекса. Паршков – второй пилот, в его обязанности входило непосредственное управление кораблем. Свердлов – инженер, он должен был устранять неисправности и в случае необходимости стрелять из двух крыльевых пушек самолета. Кошкин – стрелок, он будет вести огонь из трех хвостовых пушек и, если понадобится, из других. Игнатьева – стрелок-радист, ее обязанность – поддерживать связь самолета со штабом и другими машинами и стрелять из носовой пушки.

У нашего самолета нас встретил человек в сером комбинезоне летчиков-истребителей.

– Здравия желаю, товарищ маршал. Я командир сводной эскадрильи прикрытия, подполковник Говорилов. Для меня и моих людей очень большая честь сражаться рядом с вами.

– Спасибо, товарищ подполковник. Но мне кажется, что все находящиеся здесь, – я окинул взглядом свой экипаж, – должны понимать, что им уже оказана честь – обрушить месть Земли на головы наших врагов.

– Так точно, товарищ маршал.

По лестнице мы забрались на высоту пятнадцати метров, где находился нижний люк кабины. Мы очутились на нижней палубе корабля. Здесь находились небольшая кают-компания со встроенными в стены анабиозными капсулами, кухня и санузел. Отсюда можно было по двум лестницам попасть на верхнюю палубу, в кабину. Из передней части палубы узкий коридор вел в герметизированный бомбоотсек, где на двух барабанных пусковых установках располагалось 16 ракет «СС-480» с аннигиляционными боевыми головками. Еще 12 ракет висели под крыльями. Каждая БЧ ракеты несла двадцать две боеголовки, которые могли наводиться на отдельные цели. Даже половины бомбардировочной группы хватило бы для уничтожения столицы броффов – Фараг-1. Но, учитывая возможные потери, количество бомбардировщиков было увеличено вдвое по сравнению с необходимым.

– Ладно, ребята, чего ждем-то? Пора обживать кабину.

Мы забрались на верхнюю палубу. Она была довольно просторной и имела форму конуса. Вся верхняя часть выполнена из бронестекла. В нижней части имелось несколько вставок для обзора нижней полусферы без применения радаров. Впереди, в острой части конуса, находилось кресло Игнатьевой. Мое место располагалось чуть дальше к хвосту. За мной сидел Кошкин. Справа от меня находился Паршков, а за ним – Свердлов.

– Внимание, говорит капитан корабля, – по внутренней связи загремел чей-то голос, – авианосец вышел на исходную позицию. Экипажам ударной группы и истребителей прикрытия – приготовиться к старту. Техническому персоналу – покинуть летную палубу.

– Прогревай двигатели, – сказал я Паршкову, наблюдая за тем, как техники спешат к выходам из ангара.

На приборной доске один за другим загорелись четыре зеленых индикатора, обозначающих готовность двигателей. Самолет задрожал на посадочных опорах, казалось, что он волнуется вместе с людьми.

– Двигатели готовы к старту, – доложил Паршков.

– Отлично, проверка всех систем. Начинаем. Оборонительное вооружение?

– В норме, – быстро ответил Кошкин.

– Дефлекторный щит?

– Маршевое напряжение, – это был Свердлов.

– Внешняя связь?

– Помехи отсутствуют.

– Топливо?

– Девяносто девять процентов, температура нормальная.

– Стартовые антигравы?

– Отключены.

– Посадочные двигатели?

– Отключены.

– Посадочные бортовые опоры?

– Убраны.

– Табло идентификации целей?

– Не горит.

Я взглянул на Свердлова.

– Извините, товарищ маршал, это моя ошибка, – десантник перещелкнул несколько тумблеров. – Табло включено.

– Продолжаем. Барабанные установки?

– Предбоевое положение.

– Нижний люк?

– Загерметизирован.

– Система жизнеобеспечения?

– Работает.

Я продолжал перечислять наименования систем. Постепенно мои вопросы и ответы бойцов ускорялись. Через несколько минут для постороннего человека они слились бы в сплошной гул, но мы понимали все четко.

– Вспомогательные органы управления?

– Отключены.

– Отлично, проверка завершена. – Я включил внешнюю связь и доложил диспетчеру: – Бомбардировщик ноль тридцать девять готов к взлету.

– Принято. Взлет разрешаю. Открываю верхние ворота.

Потолок ангара раскололся на две части, которые стали быстро расходиться. Было видно, как раздвигается сначала внутренняя броня, а потом внешняя. Теперь палубу от космоса отделяло только почти невидимое силовое поле.

– Говорилов, вы готовы?

– Так точно.

– Отлично. Мы стартуем, – последняя фраза была обращена к диспетчеру. – Счастливо оставаться!

– Убираю посадочные опоры. Удачи.

Из-под днища самолета ушли удерживающие его опоры, и только включившиеся антигравы удерживали машину от падения.

– Поднимай корабль.

Паршков потянул на себя рычаги, и тяжелый самолет стал вертикально подниматься к выходу из ангара. Через несколько секунд мы вышли из зоны притяжения авианосца. Из ангара одна за другой вырвались четыре четверки истребителей, а за ними одна тройка. На каждый бомбардировщик приходилось девятнадцать истребителей прикрытия.

– Мы готовы, – послышался голос Говорилова.

– Постройтесь клином и двигайтесь впереди нас. Действовать будем по обычной схеме. Вы расчищаете для нас коридор, мы в него входим, производим ракетный залп. Потом все улетаем. Вопросы есть?

Летчик быстро выполнил мои приказания, и вся наша группа взяла курс на Фараг-1. Сейчас мы находились на расстоянии удвоенного радиуса системы. Система Фарага имела всего 4 планеты, и ее радиус составлял 8 миллионов километров. Звезда в этой системе была белым карликом, а планеты – остатками самой звезды.

Мы летели недолго. Вскоре показался Фараг-1. Это был газовый гигант, имеющий очень маленькое ядро в самом центре. Никто из людей никогда не опускался к этому ядру, все беспилотные зонды сбивались броффами. Поэтому оставалось лишь гадать о том, как выглядит их столица. Но нам и не нужно было это знать. Мы знали другое – скоро ее не станет.