Алексей Калугин - Дело о картине неизвестного автора

– Вот что я тебе скажу, Славик, – проникновенно произнес я. – В нашей работе порою случаются накладки. И совсем необязательно, чтобы о каждой из них становилось известно начальству. Ты меня понимаешь?

Славик на секунду задумался, после чего быстро кивнул.

– Значит, когда ты будешь писать отчет… – я не закончил фразу, предоставив Славику возможность сделать это самому.

– Я не стану упоминать в нем об украденной майке, – правильно все понял Славик.

– Отлично, – я ободряюще похлопал парня по плечу.

– А с деньгами что делать? – Славик вновь показал мне вырученные за майку франки.

– Купи себе какой-нибудь сувенир, – посоветовал я.

– Неудобно как-то, – смутился Славик. – Я ведь не собирался здесь майками торговать.

– Ну, в таком случае купи подарок своей подружке, – улыбнулся я. – В местных лавочках можно приобрести недорогую, но очень симпатичную безделушку. Только потом, когда станешь дарить, не говори, откуда ты ее привез. – Заметив сомнение во взгляде Славика, я поспешил заверить его: – О таможне не беспокойся, там у меня свои ребята.

Славик улыбнулся.

– Хорошая у вас работа.

– В каком смысле? – решил уточнить я.

– Ну, море, солнце, сувениры… – широким жестом руки Славик обвел стены гостиничного номера, словно именно в нем заключалось все то, что было им названо. – Если бы я знал, что у вас так здорово, то занимался бы не экологией, а искусствоведением.

Я только невесело усмехнулся в ответ. Если бы мне сегодня было предоставлено право выбора, я бы, не задумываясь, с преогромным удовольствием махнулся местами со своим напарником. Но Славику я об этом говорить не стал – все равно бы он меня не понял.

Утром меня разбудил телефонный звонок.

Прежде чем снять трубку, я посмотрел на часы, лежавшие на столике рядом с телефоном. Я проспал почти до десяти часов, хотя обычно поднимаюсь в восемь.

Телефон зазвонил вновь, пронзительно и резко. Поморщившись, я снял трубку.

– Слушаю, – произнес я чуть хрипловатым спросонья голосом.

– Мсье Векслер?

Голос показался мне знакомым.

– Кто это? – спросил я.

– Комиссар Мегрэ, – насмешливо ответил голос.

Я вскочил с постели, словно на меня вылили ушат ледяной воды.

– Марин!

– Рад, что вы меня помните.

Чтобы справиться с ударившей в голову злостью, я сделал глубокий вдох и на время задержал дыхание.

– Мсье Векслер? – позвал меня голос Марина из трубки.

– Самый лучший для тебя выход, Марин, это явиться с повинной, – произнес я профессионально поставленным, холодным, как стальной клинок, голосом.

Марин в ответ только усмехнулся.

– Я не намерен облегчать вам работу, мсье Векслер.

– В таком случае…

– Давайте сменим тему разговора, мсье Векслер, – не дослушав, перебил меня Марин. – Я испытываю чувство неловкости из-за того, что причинил вам некоторые неприятности. Вы же, как я полагаю, хотели бы понять, что вчера произошло. На набережной, неподалеку от вашего отеля, находится открытое кафе «Морской конек». Я буду ждать вас там в одиннадцать. Имейте в виду, мсье Векслер, что в это время в кафе много посетителей.

Я не успел ничего ответить – Марин повесил трубку. Он, похоже, не сомневался в том, что я приду на назначенную им встречу.

Марин не первый год имел дело с Департаментом контроля за временем. Порою ему удавалось обвести нас вокруг пальца, порою удача была на нашей стороне, и на какой-то срок, чаще всего весьма незначительный, Марин препровождался в зону безвременья. Марин успел изучить наши методы работы и нередко использовал против нас наше же оружие. Сам же Марин никогда не повторял дважды один и тот же ход, даже если этот ход был безупречным и удачным во всех отношениях. Марин всегда был непредсказуем, и именно это, в совокупности с глубокими познаниями в области, которую он избрал своим основным полем деятельности, являлось и остается, как мне кажется, главной причиной того, что он до сих пор в гордом одиночестве красуется на вершине Олимпа. Если, конечно, можно так выразиться о бизнесе, выстроенном на контрабанде предметов искусства из прошлого.

Подойдя к назначенному месту встречи, я убедился в том, что и на этот раз Марин продумал все до мелочей. Открытая веранда кафе «Морской конек» выходила одной стороной на набережную, по которой прогуливались отдыхающие, считавшие купание в море занятием, недостойным их высокого положения в обществе. В другую сторону было рукой подать до пляжа, на котором во множестве стояли кабинки для переодевания, раскрытые шезлонги и огромные разноцветные зонты, а людей было не меньше, чем на набережной. Таким образом, у Марина имелось сразу два направления на тот случай, если он заметит что-то подозрительное и решит ретироваться. На самой веранде не было ни одного свободного столика. Проходы между столиками были настолько узкими, что пробираться между изогнутыми, словно арфы, спинками двух соседних стульев приходилось боком. Я был уверен, Марин выбрал столик где-нибудь в самом центре веранды, – он знал, что присутствие большого числа людей не позволит мне создать надежную пси-блокаду.

Войдя на веранду, я сразу же столкнулся с улыбчивым официантом в белой накрахмаленной рубашке, темно-синем, в цвет узким брюкам, жилете и с огромной малиновой бабочкой под воротником. Деликатно, но решительно официант преградил мне дорогу.

– Извините, мсье, но в данный момент свободных мест в кафе нет, – сообщил он мне, приветливо улыбаясь.

– У меня назначена встреча. Я полагаю, что мой знакомый уже занял мне место.

Я быстрым взглядом обвел веранду.

Нужно ли говорить, что я оказался прав: Марин занял место за маленьким столиком неподалеку от центра веранды. Приподнявшись, он махнул мне рукой.

Проведя по воздуху двумя сложенными вместе пальцами, я устранил со своего пути официанта и начал пробираться к облюбованному Марином столику.

Сегодня Марин был одет в строгий темно-коричневый костюм в мелкий рубчик. На краю стола лежала серая шляпа с узкими полями. Определенная метаморфоза произошла и с лицом Марина – теперь его уже не украшали густые черные усы, придававшие ему исключительно самоуверенный и глупый вид. Без усов Марин выглядел вполне симпатично. Что, впрочем, не вводило меня в заблуждение и не позволяло забыть о происшествиях вчерашнего вечера.

– Добрый день, комиссар Мегрэ, – язвительно улыбнулся я, остановившись рядом со столиком Марина.

Марин с тоской посмотрел на меня, так, словно я продолжал разыгрывать какую-то невообразимо глупую пьесу, которую уже никто не желал смотреть, и молча указал на свободный стул.

На столе стояла большая бутылка красного вина и несколько тарелок с легкими закусками.