Алексей Калугин - Линкор «Дасоку»

– А в чем разница? – лукаво прищурился Лева.

Бутов допил воду, поставил стакан на стол и честно признался:

– Не знаю.

– Вот то-то и оно! – хлопнул кулаком по столу старший мастер гильдии ремонтников.

– Чего ты своими плановыми забастовками добиться хочешь? – насмешливо поинтересовался Бутов.

– Пока еще не знаю. – Лева запрокинул голову и задумчиво почесал шею. – Но, думаю, что по мере нарастания забастовочного движения придет и понимание сути происходящего процесса.

– Здорово сказал! – хлопнул ладонью по столу Бутов.

– Серьезно? – недоверчиво глянул на него Стотник.

– Лучше и не скажешь! – заверил его Бутов. – А теперь скажи-ка нам, друг любезный, когда твоя забастовка заканчивается?

С озабоченным видом Лева посмотрел на часы.

– Пока еще не знаю, – покачал головой старший мастер гильдии ремонтников. – По-моему, мы еще не достигли пика.

– Какого еще пика? – недовольно скривился Бутов.

– Пика активности рабочих масс, – объяснил Стотник.

– Да ты выйди из кабинета! – обеими руками указал на дверь криогенщик. – Там такая активность! Так и брызжет во все стороны!

– Серьезно? – вновь недоверчиво переспросил старший мастер гильдии ремонтников.

– Выйди и посмотри!

– Не могу, – Лева забрал у Бутова стакан и бутылку, налил себе минералки, выпил и еще раз, с чувством повторил: – Не могу!

– Понимаю, – с серьезным видом кивнул Бутов. – Ждешь, когда рабочие массы, высадив двери, к тебе в кабинет ворвутся?

– Да, бог с тобой, Коля, – не то смутился, не то обиделся Стотник. – У меня все под контролем.

– В таком случае, – елейно улыбнулся Бутов, – будь добр, скажи господам офицерам, – кивнул он на притихших японцев, – когда начнется ремонт корабля?

Японцы не проронили ни слова с того момента, как вошли в офис старшего мастера гильдии ремонтников, они лишь время от времени обменивались многозначительными взглядами. Сказать, что японцы не понимали, что происходит, все равно, что ничего не сказать. Поначалу им казалось, что они попали в очень странный сумасшедший дом, в котором врачей и санитаров невозможно отличить от пациентов, а потому нельзя понять, кто из них нес околесицу от чистого сердца, а кто лишь притворялся, дабы не вывести нервного больного из состояния неустойчивого психического равновесия. Затем, спустя какое-то время, каждого независимо друг от друга посетила одна и та же мысль – а что, если это я спятил? В самом деле, не могло же быть так, что сумасшедший старший мастер управлял целой гильдией сбрендивших ремонтников и никто этого не замечал? Следующим этапом осознания бытия стала для японцев попытка вникнуть в смысл того, о чем говорили окружавшие их люди. Слова, которые они произносили, были понятны, и даже в отдельных фразах присутствовал определенный смысл. Но как только начинался обмен репликами, смысл мгновенно улетучивался – бедным японцам казалось, что они слушают беседу людей, разговаривающих на разных языках, но при этом старательно делающих вид, будто они понимают друг друга. В результате Сакамото пришел к выводу, что представители гильдии ремонтников говорят на некоем тайном языке, смысл которого мог понять только посвященный. Ёситика, в свою очередь, решил, что язык обитателей Старой Одессы настолько метафоричен, что каждое слово в нем несет в себе несколько смыслов, зачастую диаметрально противоположных друг другу, поэтому для того, чтобы понять истинный смысл произносимых одесситами фраз, нужно либо выстроить ключевые слова в ассоциативную цепочку и проанализировать смысловое наполнение каждого ее сочленения, либо полагаться на интуитивное восприятие смысла, заложенного в бессмысленных на первый взгляд фразах. Так, например, выходя на арену, парочка клоунов обменивается стандартными репликами: «Здравствуй, Бим!», «Здравствуй, Бом!» – ну что, казалось бы, в них особенного, а зрители уже покатываются со смеха, потому что знают, их пришли смешить.

И все равно японцы чувствовали себя неуютно – как глухонемые среди толпы людей, активно обменивающихся мнениями после премьеры оперы. Хорошо еще, что Бутов успел предупредить их, что речи одесситов понять не так-то просто, и, ежели сразу не получается, так лучше и не стараться, все равно толку не будет, только мозги перегреются.

– Господа! – Стотник посмотрел на японцев так, будто только что увидел – руки изумленно вскинул, а улыбку едва не до ушей растянул. – Как я рад вас видеть! Могу ли я предложить вам какое-нибудь легкое угощение? – Сакамото натянуто улыбнулся и сделал отрицательный жест рукой. – Быть может, напитки? – Стотник перевел взгляд с капитана «Дасоку» на мастера-оружейника. – Чай! Вы любите чай, Ёситика-сан?

– Да, чай я люблю, – не видя никакого подвоха, согласился Ёситика.

– Коля, – по-прежнему улыбаясь, обратился к криогенщику Стотник. – Там, в шкафчике, – Лева махнул рукой себе за спину, – чайник стоит. Будь добр, включи и раздай гостям чашки.

– Я, между прочим, тоже гость, – недовольно насупился Бутов.

– Побойся бога, Николай, – с укоризной покачал головой Лева. – Ну какой ты гость? Мы ж с тобой не первый год знакомы.

– Это еще не значит, что меня можно использовать в качестве буфетчика. У тебя что, секретарши нет?

– Секретарша есть, – уверенно кивнул Стотник. – Но сейчас она занята очень важным делом – ведет переговоры с представителями бастующих рабочих.

– Это та, что с зелеными волосами? – кивнул в сторону двери Бутов.

– С зелеными волосами – это моя дочь, – объяснил Лева. – Она будущий психолог, и я пригласил ее в связи с кризисной ситуацией.

– Которую сам же и создал.

– Не уходи от темы, – Лева строго погрозил Бутову пальцем. – Я попросил тебя заварить чай.

– А, – безнадежно махнул рукой Бутов, поднялся из кресла и пошел за чайником.

– Итак, господа, перейдем к делу.

Лева ткнул пальцем в виртуальную клавиатуру на столе. На прозрачной столешнице высветилась распечатка. Лева толкнул первый экземпляр Сакамото, второй – Ёситике, третий – пододвинул себе.

– Это калькуляция, составленная моими экспертами на основании тщательнейшего осмотра вашего корабля. Не буду перечислять все детали, – красноречивым жестом Стотник сверху вниз провел пальцем по списку. – Вы и сами знаете, линкор в плачевном состоянии…

– Простите, – деликатно перебил Леву Сакамото. – До одиннадцатого пункта я со всем согласен. Но под номером двенадцать значится «Смена верхнего синтетического слоя покрытия во всех коридорах и помещениях общего пользования».

Нито кайса прижал пальцем озвученный пункт калькуляции и вопросительно посмотрел на старшего мастера гильдии ремонтников.

– Все верно, – уверенно кивнул Стотник. – Половое покрытие у вас на корабле ни к черту.