Гарри Гаррисон - Мир Смерти и твари из преисподней

Не тут-то было. Шум голосов постепенно стих, и факельщик возвестил:

– Жди решения, Язон динАльт! Шансы твои на вечную жизнь среди Духов и Теней Алхиноя весьма велики.

После этого дверь была решительно захлопнута, все засовы задвинуты, ключ проскрежетал в замке, и Язон остался в полной растерянности. Жизнь среди Духов Алхиноя, да еще вечная, мало прельщала его. Это попахивало каким-нибудь ритуальным сожжением или утоплением. Бессмертным его уже сделали однажды, второй подарок такого же рода был бы явно излишним. И вообще, собственная «неумираемость» Язона отнюдь не означала, что тело его, способное к бесконечным циклам регенерации, нельзя уничтожить. Умертвить его можно было тысячами разных способов. А Язон еще собирался пожить. Ему пока не надоело. В Галактике оставалось так много интересного!

«Ну, что ж, мои безумные братья, – подумал Язон, – своим последним утверждением вы просто вынуждаете меня бежать отсюда и как можно скорее. Вот только надо хорошенько подготовиться. И дождаться момента, когда принесут пищу. Ведь не станете же вы собирать кворум, чтобы мне миску с похлебкой принести!»

Он был полностью готов к бою уже через десять минут, и в остальное время от скуки просто моделировал различные варианты прорыва наверх. Долгожданный момент наступил часа через четыре.

Язон внимательно прислушался к шагам на лестнице, и понял, что там, конечно, не один человек. Сколько же? Если повезет, их будет всего двое. Так было принято в тюрьмах у всех народов, на многих планетах, в разные века. Ну, а если не повезет… О чернота пространства!

Дверь распахнулась резче, чем в прошлый раз, и Язон ударил с размаху первого же появившегося на пороге.

Абориген, ждавший женщину, оказался отличным бойцом, одаренным физически от природы, хорошо обученным и отчаянно смелым. Мета прониклась искренним уважением к его неистовым попыткам одержать победу. С одной здоровой рукой и с острой болью в другой он сделался как будто только злее, а силы и мужества нисколько не поубавилось. В сущности он даже оставался опасен. Пришлось ткнуть его пальцем в сонную артерию, чтобы отдохнул хоть немножко. И пока несчастный лежал без сознания, пиррянка вправила ему кость, наложила шину, повязку сделала, обработала травму новейшими средствами из аптечки. Потом, наконец, сообразила, что не лишним будет еще и связать этого мускулистого парня. Едва ли, очнувшись, он будет вести себя тихо, а очередной раунд кулачного боя не интересовал Мету в связи с ее явным преимуществом. В итоге, когда все приготовления были завершены, приводящий в чувство укол стал последним торжественным аккордом.

На меж-языке парень говорил действительно лишь слегка. Лучше всего знал ругательства, выслушивание которых не доставляло Мете особой радости. Но примерно через минуту злобного шипения, брызганья слюной и попыток освободиться со стороны пленника, они благополучно договорились об общении на эсперанто. К счастью, в процессе всей этой нелепой борьбы, мужское достоинство не позволило поверженному женщиной воину кричать и звать на помощь. А не то пришлось бы снова на время выключать его или, как минимум, затыкать рот каким-нибудь импровизированным кляпом.

Из последующего пятиминутного разговора выяснилось, что этот местный стражник по имени Фуруху, гордо называвший себя персональным охранником султана, на удивление смышлен и даже образован. С его профессией подобные качества как-то плохо вязались, и слово за слово Мета выяснила, что Фуруху совсем не прост. Он – уникум, которого держат здесь с целью изучения. Ничего себе случайная встреча! Выяснила Мета и многое прочее, что было известно персональному охраннику султана Азбая. Он охотно делился с ней, даже не разобравшись толком, кто она и откуда. Перед ним была самка фруктовика, обаятельная, умная, свободно говорящая на фруктовиком и эсперанто – этого было вполне достаточно. Собственно, для предельной откровенности Фуруху хватило бы уже и того, что женщина прилетела с другой планеты. Ведь за последние дни он возненавидел Моналои – совсем недавно родной, а теперь ставший чужим и страшным мир, где горстка злобных пришельцев держит всех людей в неведении и беспамятстве. Сильнее всего на свете он рвался теперь к знаниям и к другим мирам. Он даже поделился с Метой своей главной бедой. Он рассказал давешнюю историю о прекрасной девушке, открывшей ему глаза на многие моналойские тайны и поплатившейся за это жизнью. Он искренне верил, что Мета теперь продолжит ее благородное дело, и в итоге поможет ему, Фуруху, улететь с этой духами проклятой планеты. Вот только почему-то именно пушистая девушка говорила, что невозможно моналойцу никуда улететь…

Мета оказалась, разумеется, не готова обсуждать с Фуруху столь серьезные темы. Она пока из него информацию вытрясала, а с выводами не торопилась. Читать же лекцию о других мирах, прямо скажем, было не время.

Они давно уже сидели за столом, и Фуруху, конечно, попивал чорум, чтобы хоть немного успокоиться. Мета от напитка решительно отказалась, едва узнав, что он не прохладительный, а пьянящий.

Она вообще предпочла бы ничего здесь не есть и не пить, пока лично Бруччо не даст на то официального разрешения. Ведь были уже всякие настораживающие гипотезы относительно здешней пищи – и у старейшего пиррянского биолога, и у скорого на открытия Арчи. На планете Моналои все оказывалось не просто: и вода, и почва, и растения, и тем более животные. Не стоило до поры рисковать, знакомя со всякой дурманящей дрянью свой пусть и основательно подготовленный, даже хорошо защищенный организм. Если тут болеют «мясной» болезнью, значит, ничего не стоит и «фруктовую» подхватить.

А Фуруху веселел прямо на глазах. Мета уже стала бояться, что в пьяном виде этого несчастного опять потянет на всякие нежности – придется вторую руку ломать. И она поторопилась задать свой главный вопрос, предварив его вежливой просьбой:

– Не пей так много. Ты будешь мне нужен для дела прямо сейчас. И вообще, если хочешь когда-нибудь выбраться отсюда, прекращай пить.

– Хорошо, – сразу согласился Фуруху. – Какое у тебя дело? Говори, я внимательно слушаю.

– Ты знаешь дорогу к главному каземату султана Азбая?

– Конечно.

– Мы сможем пробраться туда по темноте?

– А там и не темно вовсе, – сказал Фуруху. – Там всегда много света снаружи. И охраняют эту тюрьму особенно тщательно.

– Но ты же видел, на что я способна, – убеждала его Мета. – Полагаю, вдвоем мы сумеем передушить всю здешнюю охрану. А если будет необходимо, я даже начну стрелять. У ваших нет оружия, равного этому.

– Я тебе верю, – сказал Фуруху. – Пошли. Если так надо для высшей цели, я помогу. Я только хочу знать, кого мы будем освобождать из темницы?