Кир Булычев - Вид на битву с высоты

– Спасибо, Юрик. Проводи меня до калитки, мало ли кто здесь может притаиться.

Притаиться там никто не мог, но я не стал спорить с женщиной, которая ходит сама по себе.

Мы вышли из машины.

Она заговорила тихо, глядя на свой палисадник в сторону от машины:

– Я знаю, они «жучок» в машине ставили. Трофимыч сам провоцирует тех, кто с ним поехал, на всякие разговоры, а потом слушает. Он коллекционер подлостей, понимаешь?

Я кивнул.

Она перешла на шепот:

– Они тебе не верят, Юрик. Они думают, что ты легавый, так что береги каждый свой шаг, оглядывайся.

– Зачем же он меня в шоферы взял? – наивно спросил я.

– Дурак, чтобы ты всегда был под рукой, чтобы глаз с тебя не спускать. Кстати, и за Аркашкой приглядывай. Тут такая штука... – Ей как будто не хотелось говорить, боялась она, но все же сказала: – Ты здоровый, ты им нужен, а Аркашка хромой, на что он им?

– Для чего я нужен?

– Не могу же я этого сказать! Иди, иди, а то Трофимыч подсчитает, сколько тебя не было, и решит, что ты меня под забором трахнул. А ты хотел бы?

– У тебя и без меня коллекция богатая.

– Это не ответ мужчины.

– Будет время, будет и ответ, – дипломатично заявил я.

– Александра! – послышался женский голос от двери. – Сколько тебя ждать?

– Квартирная хозяйка, – сказала Александра. – Добрая тетка. Я ей вместо дочки.

Она легонько, но больно щелкнула меня ладошкой по щеке.

– Ты не стоишь жалости, – сказала она. – Понял? Я тебе честно скажу: ни один из вас, козлов, мне не нужен.

Хлопнула калитка.

Она побежала к двери. Хозяйка, ворча, проследовала за ней. Дверь громко хлопнула.

Трудно ей тут, подумал я, забираясь в машину. Какая бы она ни была – распутная, жадная, легкомысленная, запуганная, не знаю, будет ли время разобраться, – ей тут трудно. Это не город, а какой-то скорпионник.

Я за пять минут доехал до гостиницы. На пороге стоял Жора.

– Тебя только за смертью посылать, – буркнул он и побежал внутрь.

Через три минуты появился недовольный Порейко в сопровождении Одноглазого Джо.

– Что случилось? Тебя полчаса не было.

– С Александрой разговаривали, – сказал я. – О смысле жизни.

– Без шуток! – велел Порейко. – Когда тебя спрашивают...

– А я не шучу. Спросите сами у нее.

– Не о чем вам разговаривать, – сообщил мне Порейко.

Он сел в машину один.

Я обернулся к оставшимся у входа в гостиницу холуям.

– А личная охрана? – спросил я.

– Они сами доберутся, – сказал Порейко. – Им недалеко.

Мы проехали полдороги до его дома, и тут Порейко передумал. Он велел мне поворачивать к гаражу. Он сообщил мне, что обстановка в городе неспокойна – они обсуждали ее с гостями, руководителями центральной организации.

– А в гараже спокойнее? – удивился я. – Это же простой сарай.

– Все же под замком и за воротами – не так легко надругаться.

Я не стал спорить – его воля, тем более что от гаража мне до дома даже ближе, чем от его дома.

Мы быстро доехали до гаража, открыли ворота и загнали машину в сарай. Порейко был молчалив, только рассказал мне, что товарищ Рустем – большой человек в Москве, его знают в ВПК. Но главное – он считает, что в нашей стране пора установить настоящий порядок. Для этого надо уже сейчас готовиться к тому, чтобы подобрать власть, когда она упадет на землю, – а ведь каждый понимает, что наша власть как груша, – перезрела, вот-вот шмякнется.

Когда я запер сарай, он отобрал у меня ключ и сказал, блестя в темноте золотыми клыками:

– Я тебе, Юрик, прости, пока не доверяю. Оставишь тебе ключ, а ты возьмешь ночью машину и уедешь с девочками кататься. Учти, Александре доверять нельзя. Тот мужчина, который этой сучке доверяет, считай – труп в прямом и переносном смысле. Нет, ключ завтра получишь.

– Так что, я за ним к вам домой пойду?

– Не так строго, – засмеялся Порейко. – Тебя в восемь здесь Жора ждать будет. Вы с ним за мной и заедете. Добро?

Мы вышли на улицу.

– Ну что ж, прощайте, до завтра, – сказал я.

– Нет, у меня к тебе просьба будет, – ответил Порейко. – Проводи меня до дому. Уж очень у меня много в этом городе недоброжелателей. Ты не поверишь.

– Чего же вы ваших охранников не взяли?

– А зачем мне охранники, когда ты один десяти стоишь? Стоишь, правда?

– Мне спать хочется, я устал.

– Чего тебе усталость! – Он жестко взял меня за предплечье и повел за собой. – Не отказывай мне, не надо. Мы с тобой ветераны, а ветеран своего командира никогда не бросит на враждебной территории.

– Ничего себе – враждебная территория...

– А тут каждый куст стрельнуть может, – убежденно сказал Порейко.

От него несло алкоголем и луком, он все норовил взять меня под руку, но я не доверял его приятельству.

– Ты мне лучше расскажи свою биографию, – сказал он, – вроде мы с тобой одного поля ягоды, должны все о себе знать, а мне мало что известно. Разве это порядок? Это непорядок.

– Вы уже знаете мою биографию.

– А ты не формально, по-человечески. Например, братья, сестры у тебя остались?

– Есть сестра, в Сызрани.

– Замужем?

– И двое детей. Мужа зовут Георгием, он брюнет, работает в рыбинспекции, у них двухкомнатная квартира...

– Хватит. С ним все ясно. Фамилия Георгия?

– Арутюнян.

У них нет времени проверять. И не будет он проверять. Порейко планирует для меня какую-то другую судьбу.

– А вот когда ты из Африки вернулся, то где жил?

– Я жил в Москве, у любовницы. Мою любовницу зовут Любой, она кончает курсы иностранных языков, сама темная блондинка, глаза серые, шрамов пока не заметил...

– Нормально, спасибо. – Порейко делал вид, что идет нормальная беседа. – Мы и ее проверим. Фамилию не забыл?

– Не забыл. Кузнецова, Любовь Викторовна.

– А теперь расскажи...

К счастью, тут мы добрались до дома Порейки, и я его не успел придушить. Может быть, мой отчаянный поступок и сорвал бы всю нашу операцию, но принес бы пользу человечеству в целом. Я почему-то вспомнил рассуждения Маркова о том, как прореживают лес. Самый главный сорняк шагал рядом со мной и делал вид, что принимает на веру мои глупости. Но в тот момент я еще не подозревал, насколько он опасен.

Я позвонил, Аркадий не открыл. Наверное, пошел провожать Риту, почему-то подумал я. Я толкнул дверь. Дверь была отперта. Это тоже меня не удивило. Я не знал привычек Аркадия. Но был уверен, что красть у него дома нечего. Так что он вполне мог оставлять дверь открытой настежь. Я прошел на кухню. Там стояли две недопитые чашки. И вот тут я, несмотря на открытые окна, почувствовал запах крови. У меня удивительное, звериное обоняние, я никому в этом не признаюсь, скорее во избежание шуток. Я вошел в комнату, уже зная, что они убили Аркадия. Впрочем, к такому выводу давно надо было бы прийти. Надо было бы прийти к такому выводу, а не гулять по ночным улицам, создавая алиби Порейке, как будто он был моим задушевным другом.