Филип Дик - Всевышнее вторжение

Ну и что ты скажешь на это? – спросил козломорф.

– Будущее может быть не похожим на прошлое.

Ничто не меняется, возразил козломорф. Так говорит нам Писание.

– В нужде козёл Писание приводит, – сказал Херб Ашер.

Они влились в густой поток движения, направлявшегося в район Лос-Анджелеса; пассажирские и грузовые машины летели буквально в метрах от них, слева и справа, вверху и внизу. Херб Ашер заметил несколько патрульных машин, но те не обращали на него внимания.

Я направлю тебя к её дому, сообщил ему козломорф.

– Грязная тварь, – сказал Херб Ашер клокочущим от ненависти голосом.

Парящий путевой знак указывал вперёд, они почти достигли Калифорнии.

– Я готов поспорить с тобою, что… – начал Херб Ашер, но козломорф его оборвал.

Я не спорю, подумал он. Я не играю в игры. Я сильный, а сильные терзают слабых. Tы слабый, а Линда Фокс ещё слабее. Выкинь из головы всякие игры, это для детей.

– Нужно стать подобным младенцу, чтобы войти в Царство Божие, – сказал Херб Ашер.

Мне ни к чему это царство, подумал ему козломорф. Моё царство здесь. Введи в автопилот координаты её дома.

Руки Ашера подчинились помимо и против его воли. Он ничего не мог с этим поделать – козломорф контролировал его двигательные центры.

Позвони ей, подумал козломорф. Скажи, что ты уже на подлёте.

– Нет, – сказал Ашер, но его пальцы уже закладывали в прорезь карточку с её номером.

– Хелло, – сказал динамик голосом Линды.

– Это Херб, – сказал Ашер, – прости, что я опоздал. По пути меня остановила полиция. Ещё не слишком поздно?

– Нет, – ответила Линда. – Да и всё равно я на время уходила. Буду очень рада с тобою поболтать. Ты ведь остановишься у меня, да? В смысле, ты же не будешь сегодня возвращаться?

– Конечно не буду, – сказал Херб Ашер. Скажи ей, подумал козломорф, что ты привезёшь ей в подарок меня, маленького козлёнка.

– У меня тут для тебя сюрприз, – сказал Херб Ашер. – Маленький козлёнок.

– Правда? И ты его мне оставишь?

– Да, – сказал Ашер помимо желания. Козломорф управлял его речью, даже интонациями.

– Спасибо, ты это здорово придумал. У меня тут целая куча всяких животных, а вот козла ещё нет. Я помещу его вместе с моим барашком, Германом У. Маджеттом.

– Странная кличка для барана, – заметил Херб Ашер.

– Герман У. Маджетт был крупнейшим серийным убийцей в истории Англии, – сказала Линда.

– Прекрасно, – сказал Херб Ашер. – Лучше и не придумаешь.

– Ну ладно, до скорой. Садись поосторожнее, чтобы не повредить козлёнку.

Линда прервала связь.

Через несколько минут машина мягко опустилась на крышу её дома, Ашер заглушил двигатель.

Открой дверцу, подумал ему козломорф.

Ашер открыл дверцу.

К машине подходила Линда Фокс, она улыбалась и махала ему рукой, её глаза весело блестели.

Она была босиком, в футболке с круглым вырезом и обрезанных до колен джинсах; её волосы развевались за спиной, грудь вздымалась и опадала. Козлиная вонь резко усилилась.

– Привет, – сказала Линда, слегка задыхаясь. – А где козлёнок? – Она заглянула в машину. – А, вижу. Выходи из машины, козлик, иди сюда.

Козломорф выпрыгнул наружу, в бледный свет калифорнийского вечера.

– Велиал, – сказала Линда Фокс.

Она наклонилась и протянула руку; козломорф испуганно отпрянул, но пальцы Линды уже коснулись его бока.

Козломорф сдох.

– Их таких много, – сказала Линда Хербу Ашеру, тупо смотревшему на козлиный труп. – Пошли в дом. Я сразу догадалась по запаху. Велиал воняет как выгребная яма. Пошли. – Она взяла его за руку. – Да тебя всего трясёт. Ты же знал, что он такое, да?

– Да, – кивнул Ашер. – А кто ты?

– Иногда меня называют Адвокатом. Когда я защищаю, я – Адвокат. Иногда Утешительницей, это когда утешаю. Я – Помощник. Велиал – Обвинитель. Мы – две противоборствующие стороны в суде. Пошли, там ты хоть сможешь присесть, могу себе представить, какой это был для тебя кошмар. Ну что, идём?

– Идём.

Линда потянула его к двери лифта.

– Вот тебя, разве я тебя не утешала? – спросила Линда. – 1Ъды назад, когда ты лежал в своем куполе посреди чужого, враждебного мира и тебе не с кем было даже поговорить? Это моя работа, одна из моих работ. Вон как стучит твоё сердце, – добавила она, положив ему руку на грудь. – Ты же наверняка был в полном ужасе. Он сказал тебе, что он думает делать со мной. Ему и в голову не приходило, куда ты его везёшь. Куда и к кому.

– Ты уничтожила его, – сказал Херб Ашер. – И теперь…

– Он размножился по всей вселенной, – сказала Линда. – Это лишь один из примеров, то, что ты видел на крыше. У каждого человека есть свой Адвокат и свой Обвинитель. На древнееврейском Адвокат – это йецер а-тов, а Обвинитель – йецер а-ру. Я налью тебе вина. Прекрасный калифорнийский цинфандель, цинфандель с берегов Буэно-Виста. Венгерская лоза, как правило, люди этого не знают.

Добравшись до гостиной, Ашер облегчённо плюхнулся в глубокое мягкое кресло. И даже здесь его преследовала козлиная вонь.

– Я, кажется, никогда… – начал он.

– Запах пройдёт. – Линда пододвинула ему стакан с красным вином. – Я заранее открыла бутылку, чтобы оно подышало. Тебе должно понравиться.

Вино оказалось великолепным. Мало-помалу пульс Ашера начал приходить в норму.

– Он ничего не сделал твоей жене? – с тревогой спросила сидевшая напротив Линда. – А Элиасу?

– Нет, – качнул головою Ашер. – Я был один, когда он подошёл. Он притворился потерявшимся козлёнком.

– В какой-то момент каждому человеку приходится выбирать между его йецер а-тов и его йецер а-ру. Выберет он меня, и я его спасу, выберет он эту козлотварь, и я не смогу его спасти. Ты выбрал меня. Битва идёт за каждую душу по отдельности, так учат раввины. У них нет догмы о падении человека, ставшем падением всех людей. Спасение людей происходит не скопом, а поштучно. Тебе нравится цинфандель?

– Да, – кивнул Ашер.

– Я воспользуюсь вашей радиостанцией, – сказала Линда. – Самое место для моего нового материала.

– Ты уже знаешь про станцию? – удивился Ашер.

– Илия излишне суров, мои песни вполне вам подойдут. Они радуют сердца людей, а это главное. Ну что же, Херб Ашер, вот ты в Калифорнии, со мной, как ты когда-то об этом мечтал. Как ты мечтал в другой звёздной системе, в тесноте твоего купола, в компании голографических изображений меня, которые двигались и говорили, синтетических версий меня, имитаций. Теперь здесь, напротив тебя, сижу я реальная. Ну, и какие у тебя впечатления?

– А это реальность? – спросил Херб Ашер.

– А ты слышишь две сотни слащавых струн?

– Нет.

– Это реальность, – сказала Линда Фокс. Она отодвинула свой стакан, встала, подошла к Ашеру, наклонилась и обняла его.