Николай Васильев - Параллельный мир [СИ]

На одном из балконов устроился и Ботан, но не в качестве гостя, а по делу: он установил здесь прожектор (сделанный, конечно, самолично), намереваясь по ходу действия высвечивать фигуры солирующих певцов и певиц. Рядом с ним уселся Ромео, который пожелал отдавать команды осветителю. Вот зазвучала бодрая увертюра, и говорливая публика стала утихать, глядя на все еще закрытый занавес. Ботан воспользовался паузой и продолжил шепотом начатый разговор с Романом:

— Что опять тебе не так, Рома?

— Все, — с ожесточением произнес приятель, но тоже шепотом. — Она меня бесит! У нее в голове одни капризы: то ей в постели жарко, и она требует, чтобы я отодвинулся; то ей холодно, и она заворачивается в два одеяла, не пуская меня под них; то я слишком груб по ходу секса, то недостаточно пылок… В общем, любви от нее я не получил, одни претензии. Нет чтобы закрутить роман с Жужу! И денег с ней я бы сэкономил уйму…

— Не уверен, — возразил Ботан. — По слухам, она обожает бриллианты. К тому же капризов у нее хоть отбавляй, а темперамента на две Аннет хватит. Я имею в виду по ходу ссор…

— И все-таки мне кажется, она не ломака, как эта француженка. Такую истерику закатила, когда я предложил ей попробовать анал…

— Что? — рассвирипел Миша. — Анал?! Ну, ты и дубина, Курицын! Такие интимные вещи можно предлагать только при достижении полного доверия с девушкой — и то я бы поостерегся в течение первого года отношений. Тогда у вас, и правда, всему интиму капут. Впрочем, ты ведь после премьеры и так собирался умотать?

— Теперь точно исчезну. Жаль только эмоций потраченных и денег. На которые, между прочим, ты меня раскрутил!

— Ладно, замолкаем, действие начинается, — прервал его Ботан и стал смотреть на сцену.

На сцене же появились Сусанна (в исполнении Жужу) и Фигаро (щупловатый малый средних лет с прекрасным баритоном, но натуральный карточный маньяк) и начали дуэт о своей предстоящей свадьбе. Светить тут было не на кого, и Миша окунулся в свои эмоции. Были они невеселыми. Он предчувствовал, что Ромео не вытянет на должный любовный уровень, но такой бестактности от него не ожидал. «Бедная Аннет! Терпеть этого болвана две недели! И все из-за моей дурацкой предприимчивости… Деньги теперь у нее есть, но еще есть душевная травма. И как ее излечить? Зар-раза!»

Тем временем Сюзанну и Фигаро сменили доктор Бартоло и его экономка Марцелина. Бабенка рассчитывала, что Фигаро женится на ней (в счет погашения долга), а доктор злится на него из-за утраты своей воспитанницы, Розины, которую Фигаро смог несколько лет назад выдать замуж за графа Альмавиву. Вдруг Мишу дернул за рукав Ромео:

— Ты спишь что ли, Ботан? Свети давай на Бартоло!

Миша плавно (через реостат) притушил на сцене свет и накрыл световым кругом фигуру певца — обладателя шикарного баса. И тот извлек из груди и гортани чарующие звуки арии о сладости мести…

— Правильно поет дядька, — услышал Миша вдруг приглушенное бормотанье Романа. — Месть послаще любви будет…

Утро Ботана началось, как встарь, с резкого вторжения Аннет.

— Эмиль! — крикнула она истошным голосом. — Меня обокрасть! Все деньги, все, все!

— Те, что дал тебе Ромео? — подскочил в постели Миша.

— Да-а-а! — заревела девушка и упала перед кроватью на колени. — Те, за которые я столько настрадалась!

— Это сделала эта сволочь, Курицын, — зло решил Миша. — То-то он вчера про месть долдонил…

— Я тоже так думать, — сквозь слезы проговорила француженка. — Он мог узнать, где я их хранить. Когда в ночь приходить ко мне… Боже, какая я дура! Связаться с такой негодяй!

— Это я во всем виноват — мрачно признал Миша. — Хотел сделать всем хорошо, а получилось хуже некуда. Прости меня, Аннет!

— А может его мочь догнать? — встрепенулась девушка. — А может он еще не уехать?

— Вряд ли, — сказал Миша. — Но я пойду его поищу.

Курицына с утра никто в районе резиденции не видел.

— «Еще бы, — зло усмехнулся Ботан. — Он покинул игру сразу как нашел деньги. Ну, погоди, сучонок, попадись мне еще на дороге…»

Потом он вернулся в свою комнату и опять увидел в ней Аннет. На его лице, видимо, отразилось недоумение, так как бывшая подруга затараторила:

— Я решить подождать тебя здесь. Ты найти негодяй?

— Он уехал еще ночью.

— В коляска? Тогда кавалеристы мочь его догнать!

— Кто же их пошлет и по какому поводу? — спросил Ботан. — У меня никакой власти нет, а секретарь Попов только вежливо удивится нашей просьбе — деньги-то у Курицына его, здесь заработанные…

— Да… — растерянно осознала Аннет и вновь заплакала. Ботан потоптался возле несчастной девы и вдруг привлек ее к себе. Аннет готовно к нему прильнула и еще пуще заплакала. Пришлось уложить ее в постель, потом и самому в нее улечься. А потом начался процесс реабилитации пострадавшей посредством ласковых слов, оглаживания знакомых, но все-таки волнительных женских форм, поцелуев, что привело к воспламенению любовных инстинктов — эт сетера, эт сетера…

Весной Ботан занялся новым проектом: изготовлением радиопередатчика. Он осознавал, что тем самым может продлить свою кабалу у заинтересованного в его изобретениях Потемкина, но сидеть без дела не мог ни психологически, ни физически. Попутно пришлось, конечно, «изобретать» аккумулятор, конденсатор, а также преобразователи звука в токи и другие приблуды. Благо, что ингредиенты для изделий ему поставляли исправно. Мощность радиопередатчика он сразу запланировал в несколько сот километров — так чтобы можно было руководить армией из Ясской резиденции.

Создание радио шло все же спотыкаючись. Теорию Ботан знал и детекторный приемник в детстве делал, но для мощной рации надо было подбирать комбинации из сопротивлений, конденсаторов и катушек и тут приходилось много считать и все равно прибегать к методу тыка. Особенно много пришлось возиться с микрофоном и наушниками. Как бы там ни было, к июню заработала линия радиосвязи между Яссами и Бендерами (150 км). А Ботан стал клепать новые экземпляры радиопередатчиков — конечно, уже с помощниками.

Часы досуга у него теперь умножились, но оказалось, что его прежние пассии все исчезли. Аннет, почти им заброшенная, воспользовалась неожиданной оказией и уплыла вверх по Дунаю на колесном пароходе (с подачи игроков их вовсю уже строили) — в надежде добраться из его верховий до Рейна и Франции. Мадмуазель Циклаури на коленях умолила Григория Александровича отпустить ее в Дрезденскую оперу, откуда ей пришло приглашение. С ней на страх и риск поехала и Жужу, которую никто не приглашал и особо не удерживал. Так что вечерами Ботан обычно плавал в бассейне: иногда в компании князя и кого-либо из его лизоблюдов, но чаще один — уроженцы 18 века плавали откровенно плохо и не жаловали такую форму отдыха.