Николай Васильев - Хроники тридцатилетней войны [СИ]

Пехота, одетая в традиционные для Саксонии полосатые сине-желтые куртки и штаны, втянулась в проход между лесными массивами и исчезла с глаз курфюрста. Вдруг впереди началась густая ружейно-пушечная пальба, не прекращающаяся ни на секунду! (Никогда Иоганн Георг не слышал еще такого темпа стрельбы). А вскоре из прохода повалила толпа обезумевших безоружных людей, которая стала рассеиваться в полях севернее Бишофсверде. Стрельба же стала утихать и почти прекратилась.

— Полковник! — подозвал взбешеный курфюрст командира гусар. — Узнайте, что там произошло и отловите мне несколько беглецов, желательно унтера или офицера.

Гусарский эскадрон поскакал к проходу, а второй пустился ловить дезертиров. Вскоре перед Иоганном Георгом предстала группка понурых пехотинцев различной степени расхристанности; был среди них и офицер.

— Ваше имя и звание? — обратился к нему гневно курфюрст.

— Барон фон Шлегниц, лейтенант мушкетеров, — с надрывом ответил беглец.

— Почему Вы бежали с поля боя?

— Моя рота легла там почти вся! За несколько минут! — закричал лейтенант. — Вы послали нас на бойню! В нас стреляли со всех сторон: в лоб терции и с флангов, из леса. Как охотники стреляют загнанных за флажки волков! Те, кто не побежал назад, остались лежать на том поле, убитые или раненые…

— Вы стреляли в ответ?

— Мы даже не видели толком своих противников. К тому же на наш один выстрел они успевали сделать десять!

— Их не могло быть в 10 раз больше…

— Наверно, они чаще стреляли.

— Что ж, лейтенант, Вашу участь я решу после боя…

Тут подскакали гусары, что разведывали участок боя.

— Ваше сиятельство! Все поле густо завалено нашими солдатами. Между ними ходят богемцы и, кажется, вытаскивают раненых…

— Это, наверно, мародеры!

— Нет, ими руководят офицеры…

Пользуясь отсутствием активности со стороны богемцев, курфюрст провел летучее совещание с оставшимися командирами.

— Мое мнение, — рубанул рейтарский полковник, — надо срочно отступать, так как пехоты у нас почти нет, а из пушек стрелять некому.

— Вы забыли, граф фон Пфлуг, — возразил полковник гусарский, — что в тыл богемцам сейчас заходит наша вторая кавалерийская группа…

— Хорошо было бы с ней связаться через ваших гусар, — парировал рейтар. — А то вдруг и этой группы уже нет?

— Уймитесь, граф, — поморщился курфюрст. — Но с Вашим предложением я согласен: пошлем два гусарских эскадрона разными дорогами сейчас же. И чтобы шли скрытно, в обход деревень. Найдете кавалерию, объясните полковнику фон Шляйницу наше положение и подтвердите мой приказ о быстрейшем ударе в тыл богемцам. Сами же срочно сюда. Ну, а нам надо занять оборону у Бишофсверде и ждать этого удара.

Тем временем в основном лагере богемской армии, устроенном за Бишофсвердским лесом, Кристиан анализировал с Алексом донесения наблюдателей.

— «Два эскадрона гусар прокрались с юга и севера от шоссе в сторону Баутцена».

— У нас это называют: пойди туда, не знаю куда, и найди то, чего там нет, — усмехнулся Алекс.

— «Мушкетеры занимают дома на восточной окраине Бишофсверде, а рейтары с гусарами оттягиваются к его западной окраине. Туда же тащат пушки».

— Уходят в оборону, но надеются нанести одновременные удары с фронта и тыла. Пушки же им пока ненужные жаба бросить не дает. Хотя, может, курфюрст послал за новыми артиллеристами…

— Так что, беспокоить до вечера их не будем?

— Не стоит, своих бойцов жалко. Подстрелят еще кого-нибудь. Ночью наши кавалеристы их окружат, а утром мы им устроим театральное представление: авось, оно проймет их до печенок…

Утро 19 июня 1621 г. выдалось в Лусатии опять солнечным и тихим. Впрочем, саксонцы встретили его невыспавшимися: всю ночь им мнилось, что к Бишофсверде походят ожидаемые черные кирасиры или, напротив, городок обходят богемские кавалеристы. Но вот в 5 часов на востоке действительно раздался многотысячный топот тяжелых коней, и со стороны Шмельна к окраине города галопом стали выезжать чернодоспешные кирасиры! Одна странность: они не спешили на встречу со своим круфюрстом, а встали в оцепление вдоль юго-восточной окраины Бишофсверде! А вот еще новость: с запада раздался очень похожий многотысячный конский топот и к городу подлетели галопом светлодоспешные кирасиры! Да еще в компании явно богемских гусар… А конные части к Бишофсверде все стягивались и стягивались: черные же рейтары, но богемские драгуны, гусары… А за ними потянулись и пехотные части, состоящие в основном из мушкетеров.

Когда Иоганн Георг вполне осознал, что его деморализованное 8-тысячное войско находится в плотном окружении победоносных богемских частей общей численностью за 15 тысяч, он выехал со своими офицерами на восточную окраину городка и замер в ожидании. Кристиан не стал долго его томить и подъехал со своими полковниками навстречу, отождествив курфюрста с массивным господином средних лет, обладателем мясистого носа и спесивого выражения на лице.

— Позвольте представиться, Ваша светлость, — спрыгнул он с коня и отвесил поклон. — Кристиан, сын князя фон Анхальт-Бернбург, временно командующий армией Лусатии.

— Я не знаю никакой Лусатии, — буркнул курфюрст. — Есть германская область Лаузиц, южную часть которой Саксония взяла под свою опеку.

— Вас неверно информировали, Ваша светлость, и король Богемии Фридрих поручил мне донести до Вас, что Лусатия наряду с Силезией, Моравией и Чехией является неотъемлемой частью Богемии. Поэтому, я надеюсь, Вы заверите через меня моего короля, что более войска Саксонии на эту территорию не вступят?

— Территориальные споры, молодой человек, нахрапом не решаются, и потому никаких заверений я Вам давать не буду.

— В таком случае мне придется ограничить пока Вашу свободу — чтобы Вы, вернувшись в Дрезден, не подвергли Саксонию и Богемию риску нового военного конфликта. А далее все будет в руках Божьих и короля Богемии.

— Вы посмеете меня арестовать? Я имперский князь, особа неприкосновенная! Представляете, какие силы ополчатся на вашего короля в защиту меня?

— Представляю, Ваша светлость. Те же самые, что ополчились на него год назад.

— Вы будете преданы анафеме с амвонов церквей всех германских конфессий!

— Это вряд ли. Вильгельм фон Саксен-Веймар, уведите своего родственника и обеспечьте его охрану. А вы, господа побежденные офицеры, вденьте шпаги в свои ножны — иначе можете лишиться их с головой. Поверьте, лично с вами ничего страшного не случится. Вы, должно быть, слышали, что у меня есть традиция: попавших ко мне в плен в первый раз отпускать под обещание не обнажать против Богемии оружия, а попавших второй раз — уже не миловать?