Николай Васильев - Баловень судьбы [СИ]

— Это то сражение, где вы поместили наблюдателей в гондолу воздушного шара? — спросил, улыбаясь, Антон.

— То самое. И получилось с шаром очень хорошо: Журдан сразу узнал об отступлении дивизий Монтегю и Миллера на своем западном фланге, бросил против корпуса принца Оранского резервную дивизию Клебера и та заставила голландцев вернуться на исходные позиции. В середине дня с шара сообщили о том, что на восточном фланге в бегство ударились солдаты дивизии Марсо, и Журдан отправил адъютанта к генералу Лефевру, чтобы тот помог своему соседу. Его дивизию тоже очень теснили войска эрцгерцога Карла, но Лефевр смог все-таки послать к Марсо полк Сульта, в который затесался комиссар Сен-Жюст. Этот комиссар пошел впереди полка и воодушевил своим примером бегущих дезертиров, которые повернули обратно и обрушились на австрийцев. Тем не менее, это был еще не разгром, а просто наступил баланс сил и постепенный спад битвы. Вдруг фельдмаршалу Саксен-Кобургу сообщили о том, что крепость Шарлеруа, гарнизон которой он шел разблокировать, сдалась еще вчера — и тогда он скомандовал отступление к Брюсселю. А еще через день он сдал Брюссель и ушел в Германию.

— А какими оказались потери сторон? — спросил Антон.

— По 3 тысячи убитыми и раненными.

— Вот так битва, да еще эпохальная! — разулыбался попаданец. — Билось более 120 тысяч вояк и разошлись почти бескровно. Это совсем не Канны, где Ганнибал уложил около 80 тысяч римлян…

— В наши дни при каждом сражении потери почти такие же. Хотя в недавнюю Семилетнюю войну потери исчислялись с обеих сторон десятками тысяч. Видимо дело в том, что в войсках значительно меньше артиллерии: 1 орудие на 1000 штыков, а тогда доходило до 6 орудий.

— Вот нам и первая подсказка при переигровке этого сражения: за кого подставим еще пушек, тот и победит.

— Это не по правилам, — усмехнулся Даву. — Нам надо обойтись наличными силами и средствами. Ну что, разыграем, кому играть за Журдана, а кому за Кобурга?

— Не надо разыгрывать, — возразил Антон. — За наших мне действовать будет неинтересно, они и так победили. Отдайте мне союзников. Сколько кстати у них было войск?

— 52 тысячи.

— Значит, у французов было около 70 тысяч? Приличный перевес. Но великие полководцы всегда воюют не числом, а умением.

— А Вы наглец, Антуан…

— Да, я такой. Ну, расстилайте карту…

Наконец противники закончили анализ позиций сторон и свои возможные ходы и посмотрели в глаза друг другу:

— Приступим? — спросил Даву.

— Естессно, — ответил Фонтанэ. — Но у меня готово два варианта победоносного наступления.

— Даже так? Тогда начинайте Вы…

— Вариант первый. В ночь на 26 июня несколько конно-егерских и драгунских полков отправляются на восток от Флерюса в окружной путь длиной в 4 лье (16 км). Кавалеристы выходят к залесенному берегу реки Самбр, двигаются вдоль берега, пересекают реку по мосту возле деревни Тамин и располагаются в засаде в большом лесу восточнее деревни Шатле, что находится на правобережье Самбра, в тылу позиций Лефевра и Марсо и тоже у моста. Ждать им придется до середины дня, когда войска эрцгерцога Карла опрокинут дивизию Марсо и этот факт тотчас будет ознаменован высоким столбом дыма возле Флерюса. По дымовому сигналу засадные кавалерийские полки мчатся к Шатле, пересекают реку по слабо охраняемому мосту и обрушиваются с тыла на полк Сульта и бегущих солдат Марсо. После чего они поворачивают на запад и нападают с тыла на дивизию Лефевра. Итогом этого нападения становится прорыв пехоты и кирасиров эрцгерцога к ставке Журдана, его пленение и окружение основных сил французов, которые будут вынуждены сдаться. Как Вы оцениваете этот вариант, Николя?

— В нем есть слабые места. Например, переход реки по мосту близ деревни Тамин большой массой кавалерии (хоть и ночью) может быть замечен местными жителями, патрулями французов и, конечно, охраной моста…

— Охрану нужно будет предварительно ликвидировать, на что егеря как раз специалисты. Возможные патрули должно выявить боковое охранение и тоже ликвидировать. Что еще?

— Движение кавалерии ночью сквозь леса не так просто осуществить…

— Согласен. Поэтому я подготовил второй вариант атаки.

— Ну, показывайте.

— Второй вариант предполагает сосредоточение сил против слабейшего крыла армии, то есть против той же дивизии Марсо. Для этого значительную часть голландского корпуса вместе с его артиллерией следует расположить еще с вечера восточнее Флерюса, за лесным массивом у реки Самбр (с привязанного далеко воздушного шара их в этом случае не заметят), а оставшиеся на западе голландские части должны провести ложную демонстрацию наступления. Удар более мощной группировки войск, сопровождаемый интенсивным артиллерийским обстрелом, дивизия Марсо однозначно не выдержит, да и дивизия Лефевра вряд ли устоит. Ну а дивизия Клебера так далеко на восток (10 км) переместиться не успеет. Повторится тот же вариант, что и с атакой кавалерии, то есть пленение штаба Журдана.

— Этот ход мне больше нравится. Он не новый, Фридрих Великий часто бил армии соперников с одного фланга. Так что и правда, герцог Кобург мог в этой битве победить. Я кстати тоже придумал фланговую атаку, только уже в исполнении дивизии Клебера, который, выставив заслон против ставших пассивными голландцев, должен был ударить в обход Госсли на ставку Кобурга.

— Голландцы в этом случае могли вновь проявить активность и ударить уже в тыл Клеберу, — заметил Антон.

— Да, такой вариант не исключен, — признал Даву. — В общем, можно признать, что Ваши стратегические замыслы сегодня оказались удачнее. Тем интереснее будет разбирать другие сражения…

В начале мая 1796 г. в Равьер пришли известия о неожиданных победах Итальянской армии, возглавленной генералом Бонапартом. Даву сильно возбудился и поехал в Париж, чтобы в штабе Карно узнать подробности. Вернулся он через декаду, привезя с собой карту Пьемонта с пометками о передвижениях и сражениях Бонапарта. В это же время газеты известили, что король Сардинии Виктор-Амадей подписал с Францией мир, по которому отдал Савойю и Ниццу в ее владение.

Антон на правах завсегдатая тотчас пришел к Даву и оба склонились над добытой картой, периодически хмыкая и произнося междометия. Наконец, они насмотрелись досыта и Даву спросил Антона:

— Каково Ваше мнение по поводу этих побед, мсье Антуан?

— Их вполне можно было предотвратить, но только при активной обороне. Сардинцы же в компании с австрийцами посиживали себе в крепостях, сооруженных в верховьях долин, ведущих к Турину и Милану, и полагали, что легко перебьют здесь любого агрессора. Когда Болье наглухо перекрыл береговую дорогу на подступах к Генуе, молодцы Бонапарта вынуждены были, оставив пушки и лошадей на тыловиков, лезть на хребет, нависающий над побережьем. Вот тут, на горных тропах их и надо было встречать: пушечным огнем, ружейным огнем и, в крайнем случае, штыками. У Колли и Арженто было более 30 тысяч солдат и 50 пушек, да Болье всегда мог прислать из Генуи и Милана пару-тройку дивизий с пушками. У Бонапарта же только 38 тысяч с одними ружьями и саблями, но он победил и с небольшими потерями. За счет чего? Видимо, за счет фланговых обходов по горам, которых его противники страшно боялись и сдавали ему одну крепость за другой. Сколько в итоге они потеряли?