Александр Казанцев - Собрание сочинений в трех томах. Том 1. Фаэты.

Мона Тихая слушала своих спутников молча. Она размышляла. Ей предстояло вынести решение, касавшееся не только тех, кто находился с нею рядом, но и тех, кто был на далекой Земе.

— Пойми, Линс Гордый, — убеждал Кир Яркий. — В чем смысл нашей Миссии? В том, чтобы произвести спасительные взрывы распада. Но спасительными они будут лишь в том случае, когда сила их окажется достаточной, чтобы затормозить в полете Луа. Я только обнаружу запасы вещества распада. Это позволит нам наши собственные запасы, сделанные знатоками вещества на Маре (под твоим руководством, Линс Гордый!), взорвать над запасами гигантов. Тогда взрыв будет всеобщим. И если даже есть поблизости запасы вещества распада тайных военных баз фаэтов, они взорвутся тоже, и лишь общая их сила остановит Луа!

— Ты убедил меня, Кир Яркий. Я не знаю логики более железной и более раскаленной. Ты выжигаешь ею истину. Но я не отпущу тебя одного. Я пойду с тобой.

— Нет, — вступила теперь Мона Тихая. — Не бывать тому! Если даже не вернется славный Кир, кто-то должен будет, взорвать марианские запасы вещества над диском звездолета гигантов, который Кир Яркий назвал так романтически «Ихха».

— Ты хочешь. Первая Мать, взорвать марианские запасы вещества распада над диском, где, может быть, в беспамятстве лежит живой наш марианин?

— Я думаю о миллионах жизней.

— Но не думаешь о жизни близкого тебе?

— Я думаю и о жизни близких.

— Разве может рассуждать так Мать?

— Только Мать способна на такое рассуждение. Ты не пойдешь с Киром Ярким, Линс Гордый. Так сказала я — Первая Мать Мара, и ты сделаешь, как я накажу.

Кир Яркий стоял в стороне, словно не о нем шел этот спор. Он уже знал, что делать.

Неуклюже припадая на одну ногу, он стал пробираться к лестнице гигантов.

— Идите к кораблю, если ты, Мать Мона, согласна со мной, — сказал он. — Я вернусь к вам. А если не дождетесь, то, не размышляя, поступайте так, как подсказала Мать, Мать всех матерей. Если я буду поражен лучами распада, это значит, что вещество распада есть там и оно примет участие в спасительных взрывах, придав им необходимую силу.

— Возьми с собой прибор, который подскажет тебе еще задолго до цели, есть ли там то, что ищешь ты, — сказал Линс Гордый. — Если прибор известит тебя, не иди дальше, возвращайся к кораблю. Мы ждем тебя. — И он обнял юношу.

— Прощай, — сказал Кир Яркий. — Я хочу верить, что не зря на Маре жил. — И он заковылял к выходу из зала.

— Если бы его могла видеть Кара Яр, — вздохнула Мона, смотря ему вслед. — Она бы гордилась братом.

— Ты не позволила мне идти с ним, ты сделала меня несчастным. Трудно сознавать, что ты ниже, слабее, ничтожнее другого…

— Не говори так. Знаток Вещества. Мы еще не выполнили Миссию, которую приняли на себя. Закончить жизнь можно было бы и на Маре по законам Природы или опережая их. Почувствуй на мгновение себя одним из гигантов-звездогонщиков, о которых фантазировал наш несравненный Кир. Они отдали, как он напомнил нам, не только Жизнь, но и отказались от своего времени, от тех, кто окружал их, от тех, кто их любил и кого они сами любили. Это куда труднее, чем пойти на риск, сопровождая Кира.

— Ты мудра, Первая Мать Мара. Потому я и остаюсь с тобой.

Кир Яркий вернулся на корабль «Поиск-2». Мона и Линс Гордый видели его горбатую фигуру, когда он тащился по пыли Луа, оставляя на ней цепочку характерных для его неуклюжей походки следов. Но не было для глаз Моны Тихой и Линса Гордого походки более горделивой, чем походка этого обездоленного природой, но столь духовно богатого юноши.

Гипотеза Кира Яркого подтвердилась. В полуразрушенном диске, соединенном с диском обитания звездолета огромным туннелем, действительно находились и двигатели распада, и вещество, служившее топливом для них.

— Скажи нам, Кир, — мягко спросила Мона, — ты действительно тотчас повернул назад, как получил сигнал прибора?

— Мог ли я так поступить. Мать Мона? Ужель я позор ищу себе в награду? Я повернул назад, когда увидел сам то, о чем вам рассказал в полете пылкого воображения.

— Но ты подвергся разрушению, безумный! — вскричал Линс Гордый.

— Клянусь тебе, учитель, я бодр, как никогда! Теперь взрывать, скорей направленно взрывать! Направить все торпеды наши ко второму диску, где свода нет. Пусть взорвется все и осколки достигнут звезд!

— Но подожди. Корабль должен отлететь, — заметила Мона. — Нам мало задержать полет Луа, нам предстоит продолжить свой полет. Кто знает, что происходит там, на Земе?

Приготовления делали в яростной поспешности. Пожилая Мать Мона, старый Линс и хромой, горбатый Кир — все трудились исступленно, понимая, что каждый миг приближает космическое тело, на котором они находились, к обреченной Земе с ее людьми, потомками фаэтов или подобных им существ.

И там, где в обычных условиях мало было бы усилий сотни тружеников, сейчас трое словно взорвавшихся изнутри мариан совершали немыслимое, подвиг, продиктованный им Долгом.

…Корабль «Поиск-2» взлетел с мертвой поверхности планеты, давно потерявшей атмосферу. Возможно, что во времена фаэтов она была покрыта воздухом, имела реки, водоемы… На ней могла быть колония фаэтов, остатки которой, если они и сохранились, будут уничтожены теперь взрывами спасения.

Кир Яркий был счастлив, он чувствовал себя, по собственным словам, бодрым, как никогда. Как никогда…

У Земли стало два светила. Второе по ночам сияло ярче всех звезд.

Теперь надо было ждать сотрясений почвы, наводнений, ураганов. Инкам было предложено покинуть каменные строения, чтобы избежать гибели в развалинах. В горах, вдали от моря, могущего ринуться на берег, они мастерили шалаши из листьев, как бывало еще до объединения в общину.

Только мы, сыны Солнца, да Тиу Хаунак с женой, ожидавшей ребенка, оставались в городе. Инками правил в очередной свой срок старый охотник Хигучак. Помощь его в лесу была сейчас особенно полезна людям.

Луна всходила на небосводе раньше Вечерней Звезды. Освещенная солнцем лишь с одной стороны, она походила на изогнутый нож для срезания сладких стеблей. Занесенный над Землей, он зловеще сверкал, увеличиваясь с каждым днем. Каменные здания ночью выглядели серебряными.

Тогда мы с Эрой и бродили среди них, взявшись за руки и стыдясь своего счастья.

Поднимаясь над горизонтом, грозящий Земле нож казался окровавленным.

Мы отлично знали, что причина этого в прохождении отраженного Луной света через толстые слои земной атмосферы, но Эра непроизвольно прижималась к моему плечу, а я обнимал ее, словно мог оградить от всех несчастий.

А несчастья надвигались. Сообщения по электромагнитной связи от Моны Тихой были неутешительными.