Стенли Вейнбаум - Черное пламя [litres]

– Т глден, Том? Й скро сгвлю.

Он понял, она говорит: «Ты голоден, Том? Я скоро сготовлю».

Он ответил ей небрежным «да» и смотрел, как она вертится у чудо-печки, которая готовила еду, не давая ей пригореть.

– Эвани, – начал он, – как долго я пробыл здесь?

– Три месяца, – ответила Эвани. – Ты был очень болен.

– Но как долго я спал?

– Ты должен знать, – сказала Эвани. – Я говорю, что сейчас восемьсот сорок шестой год.

Коннор вздохнул.

– Восемьсот сорок шестой год чего?

– Просвещения, конечно. В каком году ты заснул?

– Я же говорил тебе, в тысяча девятьсот тридцать восьмом, – настойчиво повторил Коннор. – Тысяча девятьсот тридцать восьмом A.D.

– Ох, – сказала Эвани укоризненно, словно он был ребенком, занимающимся шалостями.

И затем:

– A.D.? – повторила она. – Это означает «Anno Domini» – год рождения Повелителя. Но Повелителю только около девятисот лет.

Коннор был недоволен. Они с Эвани говорили совершенно о разных вещах. Он рассудительно начал снова.

– Послушай меня, – сказал он спокойно. – Предположим, ты расскажешь мне все, что происходило. Предположим, я – марсианин. Простыми словами.

– Я знаю, кто ты такой. Ты – Спящий. Часто они просыпаются с перепутавшимся сознанием.

– А что такое? – настойчиво допытывался он. – Спящий?

К его удивлению, Эвани ответила вполне понятно – и страшно удивительным образом. Столь удивительным, что Коннор не смог получить ответа на свой вопрос.

– Спящий, – сказала она просто, Коннор сейчас мог понимать ее странный, словно сплюснутый язык – язык всех окружающих, с относительной простотой. – Это один из тех, кто получает электролептики. И это делается для того, чтобы через долгое время сделать деньги.

– Как? Выставляя себя напоказ?

– Нет, – сказала она. – Я имею в виду, те, кто очень сильно хотят разбогатеть, но не хотят положить годы, работая, выбирают Сон. Они помещают свои деньги в банк, организованный для Спящих. Ты должен помнить это – даже если ты забыл все остальное. Банк гарантирует шесть процентов. Ты все понял, не так ли? И таким образом, деньги спящего увеличиваются в триста раз за столетье. Шесть процентов удваивают их деньги каждые двадцать лет. Тысяча станет тремя сотнями тысяч, когда Спящий проспит столетье и проснется.

– Сказки! – нетерпеливо буркнул Коннор.

Сейчас он понял вопрос о том, куда он поместил свои деньги, который задала ему девушка, когда он впервые проснулся.

– Какой институт может гарантировать шесть процентов? Во что они могут быть вложены?

– Они вкладывают в боны Урба.

– И несут колоссальные потери.

– Нет. Их доходы огромны. Они получают их из фондов каждых девяти Спящих из десяти, которые не проснулись!

– Значит, я – Спящий? – резко спросил Коннор. – А теперь скажи мне правду.

Эвани изумленно воззрилась на него.

– Электролептики часто повреждают разум.

– Я еще не свихнулся! – закричал он. – Я хочу знать правду. Хочу знать дату, вот и все.

– Середина июля. Восемьсот сорок шестой год, – терпеливо сказала Эвани.

– Дьявол тебя побери! Это значит, я спал в обратном течении времени. Я хочу знать, что случилось со мной.

– Предположим, ты расскажешь сам, – сказала мягко Эвани.

– Я расскажу! – заорал он изо всех сил. – Я – Томас Маршалл Коннор из газет – ты разве не читала их? Я человек, осужденный за убийство, и казненный на электрическом стуле. Томас Коннор из Сент Луиса. Сент Луиса! Понятно?

Внезапно деликатное лицо Эвани побледнело.

– Сент Луис! – прошептала она. – Сент Луис – древнее название Селуи. До Темных веков – невозможно!

– Не невозможно. Правда, – мрачно сказал Коннор. – Слишком болезненная правда.

– Электрический стул! – испуганно прошептала Эвани. – Наказание Древних!

Она смотрела словно зачарованная, и затем воскликнула восторженно:

– Неужели можно получить электролептик случайно? Но нет! Миллиампером больше и мозг разрушен; милливольтом меньше – и асепсис ликвидирован. В любом случае – смерть! А если так случилось, и ты говоришь правду Том Коннор! Ты пережил невероятное!

– А что такое электролептик? – спросил Коннор, в отчаянии взяв себя в руки.

– Это – это Сон! – прошептала смятенная девушка. – Электрический паралич части мозга до извилины Роландо. То, что используют Спящие, но только сто лет или чуть больше. Это – это фантастика! Ты спал с Темных веков! Не меньше тысячи лет!

Неделя, третья после прихода в чувство Коннора, закончилась. Он сидел на изогнутом камне, рядом с коттеджем Эвани и смотрел на пылающий потолок звезд и медную луну. Он жил – и если то, что он услышал было правда, а ничего другого, кроме как поверить в это, не оставалось – после того, как множество миллиардов людей канули в вечность.

Эвани, должно быть, права. Он был переубежден ее мягкими словами на искаженном английском и некоторыми изменениями в мире, окружавшем его. Это был не тот мир, который он оставил.

Коннор глубоко вдыхал прохладный ночной воздух. Он плохо понял большую часть рассказов Эвани о новом Веке, хотя кое-что от него было сокрыто тайной. Эвани рассказывала о городе Урбс и Повелителе, но только мельком.

– Потому что, – она заколебалась. – Ладно, потому что будет лучше, если ты сам сформируешь свои собственные суждения. Мы, люди живущие здесь, не находим Урбс и Бессмертных, живущих в нем, хорошими, но я не хотела бы переубеждать тебя и рассказывать, как подручные Повелителя, создавшие все лучшее, что есть в этом мире, не являются его врагами. Они правят в Урбсе и, наверное, долго останутся при власти после нашей смерти, хотя они правят всего семь веков.

Внезапно она вытащила нечто из кармана и протянула ему. Он взял предмет – золотой диск – монета. На нем было отчеканено 10-единств и фигура змеи, опоясывающей земной шар, вцепившись зубами в хвост.

– Змея Мидгард, – сказала Эвани. – Я не знаю почему, но она так зовется.

Коннор перевернул монету. На другой стороне был отчеканен профиль мужского лица, чьи черты, даже в миниатюре выглядели холодными, мрачными, властными. Коннор прочел:

– Orbis Terrarum Imperator Dominusque Urbis. «Император Мира и Повелитель Города», – перевел он.

– Да. Это – Повелитель, – голос Эвани был серьезен и она отобрала монету. – Это деньги Урбса. Для понимания Урбса и Повелителя, ты должен выслушать курс истории за все время, что ты проспал.

– Истории? – повторил он.

Она кивнула.

– Начиная с Темных веков. Когда-нибудь один из наших патриархов расскажет тебе больше, чем я. Я почти ничего не знаю о могучем древнем мире. Нам кажется, что это был невероятный век, с огромными городами, темпераментными нациями, неконтролируемыми растущими народами, ужасными энергиями и пламенем гениев. Великие войны, великая промышленность, великое искусство – и снова великие войны.