Артур Кларк - Венера Прайм

Чудовищные щупальца ушли вверх и пропали. Фолкен успел заметить, что они усеяны большими пузырями или мешками — очевидно, для плавучести, и заканчиваются множеством тонких усиков, напоминающих корешки растения. Он был готов к тому, что вот‑вот сверкнет молния, — Медуза пустит вход свое оружие, но ничего, обошлось. Бреннер все еще орал:

— Что ты наделал, Фалькон? Ты его до смерти напугал!

— Я занят, — Фалькон, вырубил связь.

Стремительное падение замедлилось в более плотных слоях атмосферы, где спущенный шар стал играть роль парашюта. Потеряв около трех километров высоты, Фалькон решил, что уже можно закрывать жалюзи. Пока он восстановил подъемную силу и уравновесил аппарат, было потеряно еще около полутора километров, и оставалось совсем немного до предельного рубежа.

В верхний иллюминатор, чуть в стороне, была видна все еще спускающаяся Медуза. Локатор показывал, что до нее два километра, — она явно его преследовала.

Радио донесло тревожный вызов Центра управления. Опять послышался голос Бреннера — его по‑прежнему беспокоило соблюдение директивы.

— Учти, это может быть простое любопытство! — кричал экзобиолог, правда без особой уверенности. — Не вздумай ее пугать!

Фалькона уже начали раздражать все эти наставления, ему вспомнилась одна телевизионная дискуссия специалиста по космическому праву с космонавтом. Выслушав доскональный разбор всех следствий, вытекающих из директивы о первом контакте, космонавт недоверчиво воскликнул:

— Это что же, если не будет другого выхода, я должен тихохонько сидеть и ждать, когда меня сожрут?

На что юрист без тени улыбки ответил:

— Вы очень точно схватили суть дела.

В эту минуту Фалькон, к великому своему облегчению, обнаружил, что медуза зависла в полутора километрах над ним. То ли решила быть поосторожнее с незнакомым созданием, то ли ей тоже была не по нраву высокая температура нижних слоев. — Температура была выше пятидесяти градусов по Цельсию. Но он опять оказался неправ, Медуза просто сменила тактику. — Одно из ее щупалец стало довольно быстро удлиняться, одновременно становясь тоньше, и нацеливалась она явно на Кон‑Тики.

— Центр управления полетом, ты это видишь?

— Подтверждаю, — натянуто ответил Буранафорн. — Но ты должен выполнять требования директивы о первом контакте, в любом случае.

— Я буду действовать в интересах этой твари. Ей будет нелегко переварить «Кон‑Тики», — заявил Фалькон и отключил связь.

Каждый раз, когда Бреннер произносил слова «директива о первом контакте», голова Фалькона, казалось, наполнялась пульсирующим белым светом и у него возникало желание взять под козырек и беспрекословно выполнять все его распоряжения. Откуда, черт возьми, это взялось, он не знал. А отключение связи принесло заметное облегчение его бедной голове и он принял решение.

— Я запускаю программу «подготовка к старту», — произнес Фалькон, понимая, что его слова были только для протокола и что если он не вернется, никто не узнает, как тут все происходило.

Дверь клиники была открыта. Блейк вплыл в дверной проем, его руки были заняты контейнерами с едой. В помещении была только Спарта.

— Куда все делись. Что случилось?

Она «слушала», не обращая на него внимания, сосредоточившись, ловя потоки информации. Через мгновение, глубоко вздохнув, сказала:

— Он не отвечает на вызовы, видимо его захватили.

— Кто?

— Медузы.

— Что такое ты говоришь?

Она смотрела на него тусклыми глазами.

— Что бы ни случилось, он мертв. Я подстроила так, чтобы он не вернулся. Лучше бы я этого не делала.

— Линда, Линда, что ты натворила?

Блейк, бросив посуду и вытерев внезапные слезы с покрасневшего лица, вылетел в коридор.

Медуза пропала из поля зрения, она опять была точно над аппаратом. Но Фалькон знал, что щупальце вот‑вот дотянется до шара. Он задействовал систему фиксации его к корпусу, оставив свободными только руки. Для подготовки корабля к старту, чтобы выполнить весь список положенных процедур, программе необходимо пять минут. Две из этих минут уже прошли следовательно компьютер считает ситуацию на орбите приемлемой для старта. Так, задвижки двигателя открыты и готовы по сигналу поглотить тонны окружающей водородно‑гелиевой атмосферы. Все пока идет нормально. Сработает ли эта чертова штука? Ведь испытания ядерно‑реактивного двигателя в атмосфере, похожей на Юпитер, не проводилось.

Что‑то мягко покачнуло Кон‑Тики, похлопало посильней. Весь аппарат закачался вверх‑вниз. Тонкий кончик щупальца медузы скользнул по краю шара, менее чем в шестидесяти метрах. Он был размером со слоновий хобот и, судя по тому как деликатно он исследовал оболочку, не менее чувствителен. На конце похоже ротовое отверстие. Доктор Бреннер был бы в восторге от этого зрелища.

Конечно, не исключено, что Бреннер прав и это существо таким способом демонстрирует дружелюбие. Обратиться к нему по радио? Что ему сказать? «Кисонька хорошенькая»? «На место, Трезор»? Или: «Проводите меня к вашему главному?»

Так, соотношение тритий‑дейтерий в норме, кнопка «пуск» горит зеленым — программа подготовки завершена. Пора делать ноги, пока не съели. Разбив защитное стекло, Фалькон решительно нажал кнопку.

Через пять минут после того, как Фалькон отключил связь, из динамиков в Центре управления полетами вырвался вой помех, заглушивший все принимаемые сигналы.

Сотни ярких точек радиоэнергии вспыхнули в облаках Юпитера, из района последнего известного положения Фалькона.

Для человеческого уха радио‑шум был бессмысленным широкополосным, но аналитические программы, пропустив его через фильтры, давали совершенно другую картину этого беспорядка: каждая радиоточка передавала один и тот же модулированный луч, направленный прямо в Центр управления полетом!

По этому вою, как по сигналу, трое из пяти дежурных диспетчеров, с дикими криками вскочили со своих мест, освободившись от своей упряжи. Буранафорн ошеломленно поднял глаза и обнаружил, что смотрит прямо в дуло пистолета.

В тот же миг на летной палубе первый помощник Раджагопал повернулась к капитану Чоудхури и объявила:

— Повинуйся мне, и все будет хорошо.

Трое диспетчеров другой смены влетели в Центр управления через нижний люк, крича под аккомпанемент рева динамиков: «ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!»

Человек наставил пистолет на Командора, когда тот летел по центральному коридору к Центру управления:

— Если вы остановитесь, с вами все будет хорошо.

Гаруда взбунтовался.

Ревущий столб горячей водородно‑гелиевой смеси вырвался из сопел реактора, произошел отстрел стропов шара и корабль со все возрастающей скоростью устремился вперед.