Артур Кларк - Венера Прайм

Робот должен был делать нечто большее, чем просто передвигаться по поверхности Венеры. Это был геологоразведчик и шахтер, он был оборудован для поиска и анализа образцов минералов а, когда натыкался на руду коммерческой ценности, то добывал и частично перерабатывал ее, подготавливая для дальнейшей обработки другими машинами и последующей транспортировки за пределы планеты.

— Вперед, полковник, — сказала Сандра.

Уизерспун подал сигнал, и Рид принялся манипулировать рычагами управления. Острый алмазный нос и когти робота врезались в старый бункер. Ржавчина и серая пыль поднялись облаком. Робот вгрызся в бункер, вгрызся в стены, а когда сверху обрушилась крыша, прогрыз ее насквозь. Он вгрызался в пол, в его пасти исчезли железные орудийные установки и перила, а также резиновые, стальные и медные кабели, и даже содержимое канализационных коллекторов, забитых древним содержимым. Вскоре от бункера не осталось ничего, кроме углубления в склоне холма.

Робот перестал работать. Позади себя он оставил аккуратные груды — блестящее железо, красноватую медь, обожженный кальций.

— Отлично, — сказала Сильвестр, передавая бинокль Уизерспуну. — А что дальше?

— Мы подумали, возможно, дистанционное управление движением? — предположил офицер.

— Замечательно. Можно я сама попробую?

— С большим удовольствием. — Уизерспун сделал Риду знак рукой, и тот передал Сандре пульт управления. Она с минуту изучала его, а Гордон наклонился к ней и поясняюще бормотал что‑то вроде «вперед‑назад», — но ее пальцы уже колдовали над пультом управления.

Робот, светящаяся точка, если смотреть невооруженным глазом, метнулся назад, прочь от бывшего бункера. Он развернулся и направился вниз по склону, прямо к ним.

Она намеренно направила его к очень крутому склону. На самом краю обрыва робот отказался идти дальше.

Она не отменила приказ, и робот, поразмыслив немного, нашел выход: он начал выгрызать из‑под себя выступ скалы. Сильвестр рассмеялась, увидев, как он формирует себе спуск к подножию утеса.

Машина на полной скорости мчалась к их позиции, по красной земле, становясь все внушительнее по мере приближения, оставляя за собой пыль и колеблющиеся столбы жара. Сандра повернулась к Уизерспуну, в ее глазах бушевало пламя. — Перегрев!

— Ну… (Полковник даже запнулся от ее азарта.) это мы предусмотрели. — Он указал на длинную траншею, расположенную на севере, на полпути к вершине холма. — Фосфор. Все, что смогли сделать за такой короткий срок. Нужно просто направить машину туда.

Она снова склонилась к пульту управления. Робот свернул к траншее. Когда он приблизился, траншея внезапно вспыхнула ослепительным белым светом. Сверкающие фонтаны свистящего, шипящего пламени взметнулись высоко в воздух. Не замедляя ход, робот бросился в самую гущу ада и там остановился.

Он лежал там, его собственные радиаторы мерцали сквозь огонь. Через несколько долгих секунд костер затих. По приказу Сандры робот повернулся, и взобрался прямо на гребень холма.

Солдаты скучали на своих позициях, когда металлический Джаггернаут поднялся над гребнем и понесся на них. Когда огненный жук оказался в нескольких метрах от них, Сандра убрала руки с пульта управления. Робот замер, весь сверкая.

— Отличная работа, полковник — сказала Сильвестр, отдавая управление Уизерспуну. Она снова откинула длинные волосы с глаз. — Мистер Гордон, мои поздравления «Роллс‑Ройсу».

Когда вечером Сильвестр добралась до гостиницы, портье сообщил ей, что в холле ее ждет некий мистер Никос Павлакис. Она застала его врасплох, сгорбившимся над стойкой бара. Его большие плечи натянули тесный пиджак, перед ним стоял стакан с водой и рюмка с мутным узо, взгляд уткнулся в тарелку с арахисом.

Она улыбнулась, когда он пробормотал что‑то, что она приняла за приглашение выпить.

— Мне ужасно жаль, Мистер Павлакис, но у меня был очень напряженный день, и еще предстоят дела. Если бы ты предварительно позвонил… И ведь пока нет никаких задержек в утвержденном графике работ тебе не нужно отчитываться передо мной.

У него было очень выразительное лицо, и Сандра могла бы поклясться, что его усы обвисли, а волосы стали менее волнистыми. Ее собственное лицо посуровело:

— В чем проблема, мистер Павлакис?

— Нет проблем, уверяю вас. Все будет готово вовремя. Нет проблем. Просто возникли некоторые дополнительные расходы.

— Но ведь это проблема.

— Это наша проблема, дорогая леди. Не ваша.

Он улыбнулся, показав прекрасные белые зубы, но глаза оставались серьезными.

Сильвестр внимательно посмотрела на него.

— Тогда ладно. Если на самом деле нет никаких проблем, пожалуйста, телеграфируй мне завтра, сюда в отель, подтвердив намерение начать погрузку груза через две недели, как и было условлено.

Когда он мрачно кивнул, добавила:

— А до тех пор разговоров не будет.

— Спокойной ночи, дорогая леди, — пробормотал Павлакис ей вслед.

Лондон в новом столетии выглядел не так хорошо, как Манхэттен: он был таким же тесным и почерневшим от копоти, как всегда, так же сильно пестрым из‑за различий в акценте, цвете кожи, общественном положении.

Квадратное черное такси выехало из района элегантных кирпичных таунхаусов и хитроумно перестроенных каретных сараев на причудливых конюшнях в район, осыпающихся фасадов.

Погода была такой же скверной, как и всегда, с серыми пузатыми облаками, испускающими мелкую морось, и редким речным туманом, приносящим в равной степени романтику и респираторные заболевания.

Тем не менее Сандре Сильвестр нравился этот город — пусть и не так сильно, как Париж или Флоренция, которые еще меньше изменились по сравнению с прежними, но все же Лондон ей нравился гораздо больше, чем Нью‑Йорк, который уже не был настоящим. Живя в Порт‑Геспер — Венера, Сильвестр десять месяцев в году наслаждалась искусственной роскошью и, когда она совершала свое ежегодное путешествие на Землю, ей хотелось именно вот этого — грязи с глянцем, шума с музыкой, кислого со сладким.

Такси остановилось на Нью‑Бонд‑Стрит. Сильвестр сунула карточку в щель счетчика такси, открыла дверцу, ступила на влажный тротуар, поправила шелковую юбку и поплотнее натянула шиншилловое пальто, защищаясь от липкого тумана. Карточка выскочила, и механический голос произнес: «премного благодарен, мэм».

Она протолкалась через толпу на тротуаре и вошла в здание, кивнув розовощекому молодому сотруднику у двери, который улыбнулся в ответ, узнав ее, вошла в тесный аукционный зал, где проходили торги книгами и рукописями. Она была здесь, еще вчера днем, когда приходила посмотреть сегодняшние предложения. На продажу выставлялись фрагменты двух частных коллекций, одна из которых принадлежала недавно скончавшемуся лорду Ланселоту Куэйлу, а другая была анонимной. Эти две коллекции были разбиты на сотню лотов — большинство из них не представляло особого интереса для Сандры.