Мигрант, или Brevi Finietur

— Глупая идея, правда?

Тимор-Алк не ответил.

— Ну, объясни мне: на фига нужна такая «инициация»? Что же у вас за общество такое, если в нем такие полноправные граждане, а?

Тимор-Алк молчал. Белая кожа просвечивала сквозь зеленые волосы на голове. Пальцы судорожно вцепились в голые колени.

Крокодил перевел взгляд на его ноги. Вода, прозрачная, как спирт, не скрывала ничего: ступни Тимор-Алка были ярко-красные, в огромных волдырях.

— Что это?!

— Уйди, — тихо сказал Тимор-Алк.

— Но ведь там не было жара! Это виртуальная…

— Уйди.

Крокодил попятился. Мальчишки на берегу проводили время, как проводят его счастливые пацаны на пляже; Крокодил долго вертел головой, прежде чем разглядел Аиру, сидящего на высоком камне, глядящего на море и жующего травинку.

Крокодил не без труда отыскал тропинку в камнях. Аира, услышав его, даже не обернулся.

— У Тимор-Алка… ожог второй степени, по-моему, — сказал Крокодил, обращаясь к его затылку.

Аира повернул голову. Крокодил был готов услышать что-то вроде «Я знаю» или «А тебе какое дело?», но мутноватые глаза инструктора вдруг прояснились. Он поглядел на Крокодила, потом вниз, на пляж, нашел Тимор-Алка. Тот по-прежнему сидел скрючившись, опустив ноги в проточную воду.

— Плохо, — коротко заметил Аира.

— Он верил, что это угли. Бежал по углям. Попробуй скажи, что он не прошел этот тест.

— Прошел, — Аира не стал спорить. — Но у него большие проблемы.

— Кто ты по званию? — спросил Крокодил.

— В смысле?

— Ты ведь офицер, да? — Крокодил запнулся, потому что слова его нового родного языка снова пришли в несоответствие с понятийным аппаратом. — Ты… участник жесткой иерархической структуры, которая занимается отбором полноценных граждан? С одной стороны, ты на низшей ступени, всего лишь полевой экзаменатор… С другой — ты единолично принимаешь решения….

Крокодил замолчал, недовольный собой. Ему не нравилось неестественное звучание знакомых, казалось бы, слов.

— Так в каком ты звании? Капрал? Лейтенант? Сотник?

Аира посмотрел на него с интересом:

— У меня, знаешь, малый опыт общения с мигрантами. А зря: вы забавные… Дорогой Андрей, я твой инструктор, и все. Процедура Испытания формализована и регламентирована до малейших деталей. Если ты докажешь свое право быть полноценным гражданином — я буду первый, кто тебя поздравит.

И он встал:

— Собираемся! — его голос легко перекрыл и болтовню мальчишек, и ворчание прибоя. — Возвращаемся в лагерь и вечером, если успеем, сдадим регенерацию… Подъем!

«Если успеем».

Аира повел колонну в лагерь — быстрым шагом, иногда бегом. Берег опустел. Прибой накатывал на песок и тут же сползал с него, как одеяло.

Тимор-Алк сидел у водопада, сунув ноги в воду. Будто не заметил, что все ушли.

— Я могу тебе помочь, — сказал Крокодил. — Поднимайся.

— Чего ты ко мне пристал? — с болью в голосе отозвался Тимор-Алк.

Крокодил сел рядом на песок:

— Давай подумаем. Допустим, я мигрант, свалился с неба. Допустим, я ничего о вас не знаю. Но естественная мысль, что я хочу помочь кому-то бескорыстно, тебе не приходит в голову. Значит, у вас на Раа не принято бескорыстно помогать?

Тимор-Алк повернул к нему измученное лицо:

— Ты не можешь мне помочь! Мне никто не может помочь… Даже бабушка говорила, чтобы я не ехал. Даже она!

И сдержал слезы.

— Давай разберемся, — снова начал Крокодил. — Она ведь тебя любит, так?

— Я не стану об этом говорить.

— Ты пойми, я мигрант! Если я тебя чем-то обижу — это не со зла, а по неведению! У нас на Земле бабушки очень любят внуков.

«Или будут любить через миллионы лет», — поправил он себя.

— Да, — признал Тимор-Алк. — Она меня любит. Она вообще…

Он прикусил язык.

— А где твои родители? — мягко спросил Крокодил.

— Они умерли.

— Несчастный случай?

— Да.

— Мне тоже все говорили, чтобы я не ехал, — признался Крокодил. — Так что я тебя очень хорошо понимаю.

Тимор-Алк повесил голову.

В прибое ходила крупная птица, белая с голубой каймой на крыльях, похожая одновременно на чайку и на чашку из школьной столовой.

— Наверное, я завтра вернусь на материк, — сказал Крокодил.

Тимор-Алк быстро глянул через плечо.

— Аира сказал, что вечером мы будем сдавать регенерацию, — пояснил Крокодил. — А это как раз то, что я делать совсем не умею.

Тимор-Алк глубоко вздохнул и вытащил ноги из воды. Волдыри лопнули, под ними розовела свежая кожа.

— Ух ты, — искренне восхитился Крокодил. — Научи меня. В долгу не останусь.

Он стащил с пореза на руке грязную тряпку, заменявшую бинт. На Земле рана в таких условиях загноилась бы как пить дать. А здесь — ничего; выглядит скверно, но подживает. Сама по себе.

— Я не могу никого учить, — сказал Тимор-Алк. — Я сам не понимаю, как это происходит.

— Кто вас учит регенерации? Родители? Школа?

— По-разному. В общем, все.

— Тебя кто учил?

— Бабушка.

Крокодил представил себе старушку с огромным ножом, которая сперва режет внука, а потом учит его затягивать раны.

— Тимор, — сказал Крокодил. — Почему для вас так важно быть полноправными гражданами? Я чувствую, что это важно. Почему?

Парень глядел на выход из бухты, где разбивалась о рифы волна.

— Хорошо, — вкрадчиво продолжал Крокодил. — Зачем полноправному гражданину умение затягивать раны?

— Это не умение затягивать раны, — сказал Тимор-Алк почти с отчаянием. — Как ты не понимаешь? Это умение быть больше, чем ты есть. Делать невозможное. Человек — свой хозяин, это первый шаг. Человек — хозяин мира, это второй шаг. Кто не хозяин себе — не хозяин ничему. Зависимые — беспомощные, не хозяева, ничего не решают. На самом деле они не люди…

— Так я и думал, — пробормотал Крокодил.

— Нет, — Тимор-Алк быстро поправился. — Люди, конечно. Но они как дети. Живут, радуются, не принимают решений.

— А какие решения ты хотел бы принимать? — осторожно спросил Крокодил.

Мальчишка открыл рот — и вдруг нахмурился, прямо глядя ему в глаза:

— Ты меня провоцируешь? Как Камор-Бала? А потом расскажешь ему, что я тут наговорил?

Крокодил поперхнулся от возмущения. Тимор-Алк, больше не глядя на него, встал и, чуть заметно прихрамывая, зашагал прочь.

Крокодил проспал в тени, на песке, несколько часов. После сна почувствовал себя не столько отдохнувшим, сколько разбитым. Затекла спина, ломило колени, саднили ступни, и очень хотелось есть.

Отыскав тропинку, по которой удалились Аира с пацанами, он потихоньку потрусил им вслед, надеясь, что никаких важных тестов не пропустил. Сказано было — «Вечером сдаем регенерацию». До вечера, думал Крокодил, есть время: солнце еще высоко.