Извращённый отшельник - Попал! Том 4 [СИ]

— Принято.

Как бы не пытались дельцы скрыть свои тёмные дела — нашлись те, кто был достаточно умел и скрытен, дабы иметь возможность проследить за этой встречей. По крайней мере слежка за одним из них и привела их сюда, в Ураясу.

— Как со звуком? Приём.

— Слышно хорошо. Приём. — ответил человек за аппаратурой, сидя в ближайшем здании.

На заднем бампере "Ауди" был аккуратный прострел. По пути сюда водитель решил, что из-под колеса вылетел камень, но на самом деле то был выстрел из винтовки с мощным жучком прослушки. И сейчас, несмотря на то, что разговор происходил в "тойоте", после обработки можно с лёгкостью просеять звук и получить нужный диалог.

— Крот. Приём. По тойоте произвести выстрел с маяком?

— Рискованно. Приём.

— На отходе.

— Тогда действуй.

— Принято.

В тойоте шёл разговор…

— Анакоджи-сан, простите что Вам пришлось тащиться в такую даль. — Тугур учтиво склонил голову, принося свои извинения.

Советник ордена вепрей брезгливо махнул ладонью, дескать — ближе к делу, ведь это он назначил встречу именно в этом месте.

— Рассказывай, Тугур, что случилось? Ты ведь не позвал меня из-за какой-то ерунды?

— Э… Конечно, Анакоджи-сан… Вы сказали, что по телефону нельзя ничего обсуждать…

Минаро решил перестраховаться. Он слышал о случившемся на дне рождении Тоджиро и не хотел быть как-то связан с молодым наследником, пока на него направлено столько глаз. Сейчас наследник семьи Кагане был на слуху из-за своей осечки. Утечка случившегося из дома Юкине Тоджиро… была она случайной или же нет — уже неважно. Сведения о проигрыше Тугура Романову просочились в аристократическом обществе подобно кипящему гейзеру. Все молчали, делали вид, что не в курсе, но враги семьи Кагане брезгливо ухмылялись в их сторону.

— Тогда говори. — сдвинул мужчина брови. — У меня не так много времени.

Тугур видел недовольный взгляд карих глаз Анакоджи. Стальной. Непоколебимый. Такой взор мог внушить страх любому. Куда там Романову до пугающего Анакоджи! Иной уровень силы…

Тугур собрал решимость и склонился насколько было возможно, сидя на заднем сидении.

— Пожалуйста, Анакоджи-сан. Убейте Романова.

Вепрь лишь окинул склонившегося Тугура бесчувственным взглядом. Неужели этот аристократ настолько глуп? Или ярость от унижения затмила его разум? Ведь очевидно, что Романова уже арестовали бы ещё в поместье Тоджиро — устроить драку на дне рождения сестры его Величества разве не причина? Но. Раз этого не произошло, то хозяйку дома вполне устроило произошедшее, что означает лишь одобрение и поддержку с её стороны этому молодому русскому. Конечно, Анакоджи не знал о записи разговора, предоставленной Томасом, иначе вряд ли бы даже Юкине удалось уладить тот конфликт. Томи в тот вечер по-настоящему рисковал, пожелав убить Тугура…

— Ты — глупец, Тугур. Мне больше нечего тебе сказать.

Анакоджи был совсем не в духе. Поиски Демона не приносили успехов, даже несколько крупных партий запреток, засвеченных для приманки, не сработали, и черноглазый сучонок не появился. Всё-таки план старика Фую провалился, и действия Демона с запретками оказались разовой акцией.

— Анакоджи-сан… — поднял парень голову. В его глазах горела мольба о помощи. — Он… он унизил меня… Даже отец принял его сторону… — сжал он кулаки.

Юкине разобралась с присланной записью Томаса, и дабы не рушить отношения с отцом Тугура, прислала ему часть звукозаписи. Любому было ясно, что молодой японец провоцировал Романова всеми способами, а после и вовсе решил убить, так ловко озвучив алиби перед её охраной. Отцу Тугура пришлось извиняться за доставленные неудобства от его отпрыска. Ему даже пришлось перечислить крупную сумму, так как из-за глупого сынка охрана Юкине могла быть вовлечена в свидетельствовании неудавшегося убийства. Узнай после кто-то правду, что Романов не оскорблял семью Кагане, бесчестие могло упасть и на саму Юкине — за лжесвидетельствовании её охранников в суде. Отец же сказал Тугуру, что разочарован в нём, а так же опечален, что тот даже не смог убить Романова, рисковав честью всей семьи. Возможно, это и подтолкнуло Тугура встретиться с Анакоджи. Что если он всё-таки убьёт Романова? Может тогда отец будет более благосклонен к нему?

— Это твои проблемы, Тугур. Мне не до твоих интрижек. — отказал холодно Анакоджи.

— Но, Анакоджи-сан! — побагровело лицо парня, если он не уничтожит Романова, то окажется неудачником… кто захочет иметь дело с таким человеком?

— Ты оглох? — приподнял вепрь бровь.

— Мф… — стиснул Тугур зубы. — Значит и Вы туда же… Анакоджи-сан… бросаете меня…

— Я не намерен больше слушать. Проваливай. — больше не смотрел на него Анакоджи, объяснять сейчас что-то этому богатенькому сынку совсем не хотелось.

— Я… Если Вы не убьёте Романова… я… я расскажу о Вас.

— Что ты сказал? — посмотрел на него злобно Анакоджи.

— Что мне остаётся… — не отводил Тугур безумных глаз. — Выбирайте, Анакоджи-сан. Вы убьёте Романова или имперская служба нагрянет в Ваш офис. Уверен, им будет на что там посмотре… кха! — его глаза расширились, в груди невыносимо заболело. Он увидел, как Анакоджи вытащил из его груди окровавленную ладонь.

— Анакод… жи… сан…

Тугур обмяк. Его испуганные глаза навсегда прикрылись, а на губах застыла недосказанная фраза: "за что…".

— Тупица. — вепрь достал белый платок и вытер свою ладонь. Его абсолютно безразличный взгляд направился на переднего пассажира. — Выбрось его. Охрану перебей.

— Как прикажете, Господин. — ниндзя вышел из автомобиля исполнять приказ.

— Прошу простить, Господин. — произнёс водитель. — Но разве это не будет проблемой? — имел он ввиду убийство Тугура.

— Нет. У него конфликт с Романовым, нас никак не свяжут с его смертью.

Водитель понятливо кивнул. На улице послышались вскрики. Ниндзя разбирался с охраной наследника. Через пару минут он открыл переднюю дверь.

— Ваш приказ исполнен, Господин.

— Хорошо. Уезжаем.

Шли дни. Пролетали ночи. Наконец, боевые учения клана Романовых и их союзников, подошли к концу.

Ранним утром, когда Солнце только вступило в свои владения и едва осветило округу, на вершину горы поднялись десятки гвардейцев. Они только проснулись, но поспешили наверх, дабы увидеть его — молодого господина, обещавшего сделать прорыв.

Взгляды людей не могли оторваться от его движений. От его облика, танцевавшего в лучах зимнего Солнца. Голый по пояс, он рассекал воздух грубыми, до невозможности, выверенными ударами. Его тело расплывалось от каждого рывка. Кулаки мелькали с неуловимой скоростью. Мощь. Опасность. Сила. Именно так можно было описать молодого Романова. Грубо и ёмко. В тоже время, его идеальные движения походили на танец. Опасный и смертельный. Многие здесь осознавали — если это, действительно, танец, то Томи — дьявол, станцевать с которым — означало лишь умереть. И как дополнение идеального образ чего-то ужасного в лице молодого господина — за его спиной смеялся кукловод, тасовавший десятки стилей, а на талии опасно сиял коричневый пояс.