Филип Фармер - Ночные кошмары

Будем надеяться, что я смогу продолжать давить на него, пока он не передаст это письмо посыльному.

Этот безнадежно безответственный Франкенштейн был так напуган, когда его творение ожило, что убежал, оставив чудовище, невинного, как младенец, и столь же полного потенциального добра и зла.

Мне ничего не оставалось, как вместе с чудовищем попытаться осознать окружающий мир. Все мы, конечно, не, взирая на наши желания, попали в эту суровую и равнодушную вселенную. Но у большинства детей был кто-то, кто заботился об их потребностях, любил их и воспитывал. Это существо было единственным в своем роде, и оно было человеком, самым несчастным ребенком из всех. Хотя поначалу я испытывал к нему отвращение, со временем я стал ему сочувствовать, даже отождествлять себя с ним. Почему нет? Разве он — не я, и разве я не он?..

Попробуем еще быстрее. Его смерть приближается, поэтому нужно поскорее закончить это письмо.

Нет времени на подробности, как бы они ни требовали освещения и объяснения.

Существо (то есть я) бежало из Ингольштадта в близлежащие горные леса. Он многое узнал о себе, о мире и людях в этой области. Он жаждал признания и любви. Он не получил ни того, ни другого. Он научился добывать и использовать огонь. Он отправился в деревню и был ранен — люди бросали в него камнями. Он укрылся в неиспользуемой части коттеджа и шпионил за его обитателями, когда-то богатыми французскими аристократами, изгнанными и ныне живущими в нищете.

Подслушивая он научился говорить по-французски. Отчасти это была моя вина. К тому времени я успел послать ему несколько сообщений, о которых он даже не подозревал. Это не были команды, которым он подчинялся, или что-то еще, что заставляло его осознавать мое присутствие, но информация, хранящаяся в моем мозгу, включая отличное знание французского.

Кстати, я обнаружил новые детали электрических, химических и нейронных структур мозга. Увы! У меня нет времени поделиться этой невероятно важной информацией, которая перенесла бы наши знания о мозге на ту высокую ступень, которой, как я полагаю, будут наслаждаться граждане двадцатого века. Но я не могу удержаться, чтобы не сообщить вам, что древовидные сплетения нервов доставляют удовольствие исследователю. Мои путешествия вверх и вниз по его стволам, ветвям и сучьям были единственной радостью, которую я испытал во время моего заключения в тюрьме — в теле чудовища. Я был в некотором смысле большой обезьяной, перепрыгивающей с ветки на ветку в упорядоченных джунглях нервной системы, зверем, обучающемся на ходу. Я обнаружил, что спланхический нерв на самом деле состоит из трех нервов и все они контролируют висцеральные функции различными способами. Я называю их Великими и Меньшими.

Существо… У него никогда не было имени, этот недостаток сильно подавил его самооценку, но усилил его ярость и жажду мести. Вы не представляете, что делает с человеком безымянность. Так вот существо показало… раскрылось перед обитателями коттеджа. Он ожидал сочувствия, но получил отвращение и ужас. Люди разбежались. Тогда он сжег коттедж, а потом бесцельно бродил по окрестностям. Он спас тонущую девушку и за свой героический поступок был ранен из ружья. Такая неблагодарность, конечно, усилила его боль и гнев. Затем он приехал в Женеву, родной город Франкенштейна.

Здесь он убил брата Виктора, маленького Уильяма. Когда он это делал, я мысленно кричал, требуя остановиться, если можно говорить о том, что безгласное существо кричит.

Бесполезно. Руки чудовища — мои руки — задушили младенца.

Созданное человеком существо встретилось со своим создателем и заставило его пообещать сделать для него женщину. Виктор отправился на Оркнейские острова и сделал, как обещал. Но, испытывая отвращение, Виктор уничтожил самку, которая была такой же огромной и уродливой, как и ее самец.

Калейдоскоп ужасов! Безумное существо убило Генри Клерваля, лучшего друга Виктора, изнасиловало и убило невесту Виктора в их первую брачную ночь. После этого отвратительного поступка чудовище объявило, что отныне станет служить добру. Он был искренен, когда говорил это. Но эти слова не принадлежали ему по происхождению, даже если они принадлежали ему по духу. Это был парафраз дерзкого заявления сатаны из «Потерянного рая» Мильтона: «Зло, будь добром».

Да, чудовище прочло этот благородный труд. В этой книге, как вы знаете, содержатся одни из величайших стихотворных строк. Однако есть сухие отрывки, которые растягиваются до невыносимой длины. Читатель ощущает себя иссохшим путешественником, заблудившимся в Сахаре пятистопного ямба.

Я был невольным актером в трагедии, которая была реальной, а не мильтоновской. Вы не можете себе представить, какие муки и стыд я испытывал, когда чудовище надругалось и убило Элизабет — невесту Франкенштейна. И все же, должен признаться, я тоже разделял экстаз его оргазма, хотя вскоре после того, как меня «пересадили», я возненавидел себя.

Франкенштейн, после того как его посадили в тюрьму окончательно сошел с ума. Когда чудовище убило отца, Виктор начал выслеживать свое творение, чтобы уничтожить его. После долгих скитаний Франкенштейн и его существо оказались в Арктике, путешествуя на собачьих упряжках. Виктору было очень плохо, но он нашел убежище на ледяном корабле. Рассказав свою историю англичанину на борту судна, он умер.

Тем временем ледяной покров распался. Проход в теплые края был открыт. Но чудовище поднялось на борт сразу после смерти своего создателя. К тому времени его уже мучили угрызения совести, возможно, потому, что он смутно ощущал мою реакцию на его сатанинские поступки, хотя я так же, как и он, жаждал убить Виктора, и это странным образом заставило чудовище раскаяться.

Я не думаю, что у него было достаточно оснований решиться на самоубийство. Из них двоих он был гораздо более ранен. Чего ожидал Франкенштейн? Что это существо, как истинный христианин, подставит другую щеку? Искусственное создание не познало христианство. Да и простил бы наш Господь такое великое зло?

На самом деле, то, что у чудовища была такая нежная и высоконравственная совесть, говорит о его врожденной доброте.

А может быть, мои страдания к тому времени уже воздействовали на него, какими бы слабыми они ни были. Я пытался заставить чудовище покончить с собой, ради него же самого и, должен признаться, ради себя. Какую жалкую жизнь я вел! Голодать и мерзнуть вместе с ним, страдать вместе с ним, страдать от ярости и желания отомстить вместе с ним. Мне нужно было растоптать наши жизни — вообще-то, прервать мое одинокое существование…

Один из непростительных грехов — самоубийство. Но я убивал себя не прямым действием. Безымянное и жалкое неестественное существо сделает это. Мои руки были чистыми, его — грязными. Но ему не придется гореть в аду за этот поступок. У него не было души. И я не сгорю. Однажды я умер и должен был попасть на Небеса. Вместо этого Франкенштейн, отвратительное воплощение архидемона, вернул меня к жизни. За это богохульное преступление Франкенштейн будет вечно существовать после смерти как тень на огненной равнине. Пески в седьмом круге ада. Там на него обрушится вечный огненный дождь. Там, по словам великого итальянского поэта Данте, находятся богохульники и содомиты, насильники против Бога, каковым, несомненно, и был Франкенштейн. Есть также ростовщики, то есть насильники искусства. Он нарушил Божье искусство, создав чудовище. Трижды проклятый, трижды замученный!