Илья Варшавский - Солнце заходит в Дономаге [Сборник рассказов]

„Расчет на удачу!“- скажете вы.

„Удачу приносит расчет“, — отвечу я.

Не имея возможности лично принять участие в игре, дабы не вводить во искушение ангелов, посылаю вам электронно-счетную машину, которая будет делать все ходы за меня. Правила игры и инструкцию по обслуживанию машины прилагаю.

Итак, если у вас нет возражений, прошу вновь ввергнуть вселенную в хаос и сделать первый ход.

Примите, господин Всевышний, мои уверения в неизменном уважении

Саваоф почесал затылок.

— Хитер Сатана, но глуп, — сказал он архангелам, обступившим трон — Захотел какую-то машину противопоставить мудрости господней! Давно пора проучить Лукавого. Тащи, Гавриил, сюда машину и прочитай инструкцию.

Правила игры оказались элементарно простыми. Бог должен был задумать число, а машина отгадать четное оно или нечетное.

— Ну что ж, начнем, — сказал бог, потирая руки. — Да будет хаос!

Оглушительный гром пронесся над вселенной. Потухли звезды, рассыпалась в прах твердь планет, превратились в ничто звери и люди.

— Отгадывай!

— Чет!

— Не угадала, не угадала! — возликовали ангелы.

— Не угадала, — подтвердил Саваоф. — Мог выигрыш. Да будет свет!

Яркий свет пронзил кромешную тьму.

— Отгадывай!

— Нечет!

— Опять не угадала! Да взойдут планеты на круги свои!

— Чет!

— Это тебе повезло, Нечистый!

Бах!! Рой метеоритов помчался по орбите взорвавшегося Фаэтона.

— Чет!

— Не угадала!

Миллиарды миров объединились в галактики.

— Чет!

Тучи галактик ринулись прочь от божьего трона.

— Нечет!

— Проиграл, проиграл, Лукавый! Не удастся тебе угнать галактики ко всем чертям. Сейчас мы ограничим скорость во вселенной. Ничто не будет двигаться быстрее божьего света.

— Чет!

— Нечет!

— Нечет!

— Чет!

Миллиарды лет идет игра, а Сатана все еще в проигрыше. Не может машина осилить премудрость господню.

— Нечет!

— Нечет!

— Нечет!

— Чет!

Все время меняет Саваоф тактику игры. Не угнаться за ним Лукавому. Вспыхивают и гаснут звезды, сталкиваются миры, но общий счет в пользу Бога.

— Чет!

— Нечет!

— Чет!

— Чет!

— Чет!

В кипящих океанах появляются цепочки нуклеиновых кислот.

— Нечет!

— В оболочку их, в оболочку! — ликует Сатана. — Не живое и не мертвое — эти шарики нам еще пригодятся!

— Чет!

— Нечет!

— Нечет!

Возникают и гибнут цивилизации.

— Чет!

— Чет!

— Чет!

С каждым столетием увеличивается счет Сатаны. Тщетно архангелы пытаются помочь Саваофу найти верную систему игры: машина уже давно проанализировала все варианты.

— Нечет!

Полчища Чингисхана предают огню селения и нивы.

— Чет!

Рыжее облако газа движется на окопы, опутанные ржавой проволокой.

— Чет!

Зажимают ангелы носы от смрада, поднимающегося из труб крематориев.

— Нечет!

Свет ярче тысячи солнц освещает райские кущи. Вздымаются вверх грибы атомных взрывов.

— Нечет!

— Ну его в болото! — говорит бог, вставая с трона. — Кончаю игру, иначе они потеряют веру в разум божий!

— Я ничего не понимаю в ваших тензорах, — сказал Скептиалов, — но уверен, что все эти математические выкрутасы придуманы специально для того, чтобы запутать человека, желающего руководствоваться здравым смыслом. Никакой отрицательной вероятности не существует, а время всегда течет в одном направлении.

Мозгачев нахмурился. Бесплодный спор с профаном уже начал его раздражать. Правильнее было бы на этом закончить, но все изобретатели очень самолюбивы.

— Вы ошибаетесь, — сказал он, комкая нераскуренную сигарету, — моя идея имеет реальное воплощение. Я построил машину, в которой можно путешествовать в прошлое, и готов это доказать вам на опыте. Пойдемте!

Машина напоминала хрустальное яйцо, помещенное между двумя полюсами огромного электромагнита.

Через прозрачные стенки Скептиалов разглядел два небольших кресла и щит, усеянный множеством приборов.

«Черт его знает, на что в конце концов способны эти физики», — подумал он с невольным уважением.

Мозгачев поднял крышку яйца.

— Итак, если вы готовы, прошу занять место в кабине.

Ошалевший Скептиалов полез внутрь таинственной машины. Внезапно ему показалось, что сотни солнц вспыхнули перед его глазами. Большая шишка — результат удара о приклад охотничьего винчестера двенадцатого калибра, медленно, но верно вздувалась чуть выше переносицы.

— Я забыл вас предупредить, что в кабине тесновато, — сказал, посмеиваясь, Мозгачев. — Ну, поехали!

Скептиалов, приложив платок ко лбу, откинулся на спинку кресла.

— Хорошо, — ехидно сказал он, — разбудите меня, когда будем подъезжать к древнему Египту.

— Вам нужно было раньше предупредить, что вы интересуетесь этой эпохой, — ответил Мозгачев, оттягивая на себя какой-то рычажок. — Боюсь, что мы ее давно проскочили.

— Не разыгрывайте меня, — усмехнулся Скептиалов. — Прошло всего несколько минут, за которые…

— Для нас с вами, — перебил Мозгачев, — но не для мира, существующего вокруг нас. Ведь в машине время почти остановилось с того момента, как я включил излучатель поля. Сейчас мы фактически — вне времени. Пора входить в противоположно направленный поток. Думаю, что мы прыгнем по крайней мере на сто тысячелетий назад.

Мозгачев нажал красную кнопку на пульте и откинул крышку кабины.

— Пожалуй, побольше, чем на сто, — сказал он, помогая Скептиалову выбраться наружу и осматриваясь кругом. — Судя по растительности, мы угодили прямо в средний палеолит, а вот, если я не ошибаюсь, наши далекие предки идут приветствовать людей двадцатого века.

Сквозь густую чащу первобытного леса к путешественникам во времени приближалась группа человекообразных существ, вооруженных дубинами. Мрачные взгляды, которые они бросали на пришельцев из будущего, и оскаленные зубы не предвещали ничего хорошего.

Мозгачев вынул из кабины винчестер.

— Следите за каждым их движением, — сказал он, передавая ружье Скептиалову, — а я постараюсь убедить наших прародителей в отсутствии у нас дурных намерений.

С поднятыми вверх руками Мозгачев направился к неандертальцам, сгрудившимся вокруг своего вождя, молодого детины, ростом со взрослого шимпанзе.

Не успел Мозгачев сделать и трех шагов, как ловко пущенная рукой вождя дубина раскроила ему череп.

Почти одновременно Скептиалов спустил курок, и обливающийся кровью неандерталец упал в предсмертных судорогах на землю.

Последствия этого выстрела превзошли взрыв десятка водородных бомб — потому что Скептиалов оказался потомком убитого неандертальца, а тот к моменту убийства не успел обзавестись потомством.