Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

Открылась дверь. Зашли двое. Мужчина в серой футболке и выцветших джинсах. Он подошёл к дальнему стулу, отодвинул его и сел. Вторым был робот-адвокат. За ним дверь захлопнулась.

Из динамиков на механизированной шее раздался бесчувственный голос, не выражающий ничего кроме безразличия:

– У нас есть пять минут перед началом заседания, мистер Кенвуд. Должны ли мы ещё раз обсудить модель вашего поведения?

– Нет, – ответил мужчина. Голос был хриплый и надорванный.

Он достал сигарету и коробок спичек. Чиркнул серой о поверхность коробка. Треск, блеск пламени. Под наклоном он поднёс спичку к концу сигареты и затянулся. Клубы дыма разошлись в стороны.

– Если у вас имеется информация для меня, которую вы ранее забыли сказать, либо скрыли – говорите сейчас, пока ещё заседание не началось. Любой нюанс может помочь нам выиграть дело.

Густой сигаретный дым развеивался вентилятором и уходил в вытяжку, решетки от которой располагались в стене у потолка.

– Как мне тебя называть?

– Я робот-адвокат, моё название и серийный номер TRIAL-KU.

– Хорошо, пусть будет Триал. Как ты оцениваешь наши шансы? – он струсил пепел с конца сигареты.

– Довольно высоко. Аргументы против вас шатки, но всё же, они имеются. Нам удастся выиграть с вероятностью в 73%. Остается 27%, что сторона обвинения сможет провести доказательства как весомые для судьи. В таком случае они предложат мировое соглашение с частичным признанием вашей вины.

– Это исключено.

– Вероятность имеется. При развитии такого варианта событий, мировое соглашение для вас – не наихудший сценарий.

– Тогда слушай. Любая информация может изменить твоё поведение и доводы в этом деле, ведь так? – мужчина глубоко затянулся и выдохнул дым через нос.

– Именно. Я найду, как использовать даже самые незначительные сведения в вашу пользу, тем самым повысив процент нашей победы.

– Такой вопрос тебе: ты способен сочувствовать? Что для тебя значат жалость и сопереживание?

– Лишь лингвистическое определение терминов, характеризующих человеческие чувства, оправдывающие их действия. Я знаю лишь свой долг – вытащить вас отсюда.

– Значит, чтобы я тебе ни сказал, чтобы я ни совершил и в чём бы ни обвинялся, тебе это безразлично, верно?

– Для меня важны лишь юридические нормы, которые вам приписывают, для того, чтобы найти способ уйти от них законным путем. Адвокатская тайна – главная аксиома всех роботов-адвокатов.

– Тогда слушай меня внимательно, ты должен сделать всё, чтобы дело быстро закрыли. Найди способ, не знаю какой, не мне тебе советовать, я в этом не разбираюсь. Но что я знаю точно, так это то, что если дать делу ход, и они копнут глубже, то я сяду за решетку надолго. Под словом надолго я подразумеваю навсегда. Потому сегодня не должно быть даже никакого частичного признания вины.

– Сядете навсегда? Вряд ли это будет даже надолго, как вы говорите, скорее всего в соглашении будет прописана минимальная мера наказания, которую нам удастся заменить условным сроком. Вы не сказали мне ничего нового касательно сути дела. Новых данных для смены моих алгоритмов и прокладывания другой линии поведения я не вижу.

– Тогда слушай дальше. Если они докажут, что я действительно был намерен совершить насилие над той пьяной дурой, которое на самом деле лишь волею случая не было доведено до конца, а не просто заигрывал с ней, то, возможно, они поймут. Поймут о предыдущем поступке. Я убил человека. Удивлён? Не удивлён? Роботов хрен поймешь. Да, я убил ту дурочку. Развратная сука сама виновата, на что она надеялась? Но это не важно. Важно другое, в один момент они поймут, что это убийство связано со многими другими. Вы роботы читаете прессу?

– Нет. У меня есть пополняемая база данных обо всех инцидентах.

– Тогда ты должен знать о нераскрытом двадцати одном убийстве за последние четыре года. Все те молоденькие куколки, это я ездил по стране и убивал их. И до сегодняшнего дня всё было гладко. Когда они сообразят, что здесь есть связь… Тогда меня ждёт пожизненное, да не одно, а целых несколько, а я этого не хочу. Сделай всё, но я должен выйти из зала суда не в наручниках, и без всякого признания вины, будь то частичной или грёбаной четвертичной. Иначе они допрут до всего своими мозгами, если не одни дебилы там работают. Обезопась меня. А потом я смоюсь отсюда, и пусть ищут и находят совпадения – меня они уже не найдут.

Кенвуд затушил сигарету.

– Ты понял, что должен любой ценой спасти меня?

После паузы в несколько секунд из динамиков робота-адвоката прозвучал ответ:

– Мистер Кенвуд, с новыми данными я переработал алгоритм действий на наиболее уместный в данном случае.

– Тогда делай свою работу.

Обрывистый гудок сирены прозвучал резко. Он означал окончание диалога подзащитного со своим адвокатом и скорое начало слушания.

Робот-судья открыл заседание. Когда все формальности были пройдены, прокурор выступил с обвинительной речью. Тим Кэнвуд подозревался в попытке нападения и покушении на изнасилование 23-летней Мелиссы Вудс, студентке медицинского университета, когда та в ночном клубе перебрала со спиртным и доверчиво пошла за пристававшим к ней незнакомцем.

– Тим Кэнвуд, поднимитесь. Вам была донесена суть обвинений против вас. Признаёте ли вы себя виновным? – спросил робот-судья.

– Нет, – отчеканил Тим Кэнвуд.

– Тогда я объявляю судебный процесс открытым. Сторона защиты, сторона обвинения, есть ли у вас дополнительные объяснения, возражения, пожелания, которые вы желаете донести до сведения всех, прежде чем мы начнём?

– Господин судья, – тихо прожужжав пневматическими механизмами, TRIAL-KU поднялся, – позвольте обратиться.

– Удовлетворено.

– Для того, чтобы участники заседания по данному делу располагали наиболее ясной, чёткой и полной картиной, чтобы правосудие было объективным и справедливым, я вынужден заявить, что мистер Кэнвуд абсолютно и, несомненно, виновен в покушении, в котором его обвиняют.

– Что? – подскочил как ошарашенный Тим Кэнвуд. Недоумённый шепот прошёлся по залу.

– Возможно, мы вас неправильно поняли, – сказал робот-судья, несколько раз ударив молотком по столу, призывая к тишине.

– И более того, мистер Кэнвуд, вне сяких сомнений, – продолжил TRIAL-KU, – виновен в совершении серии из других убийств, в количестве двадцати одного, которые произошли за последние годы.

– Ты что охренел?! О чём он говорит?! – Кэнвуд попытался толкнуть робота, но не сумел даже сдвинуть его с места, а тот продолжал:

– Он серийный убийца, которого власти разыскивали на протяжении четырех лет.

В зале суда воцарилось безумие. Сидящие журналисты подскочили со своих мест, принялись перекрикивать друг друга, замигали вспышки фотокамер, полицейские начали пытаться угомонить людей. Прокурор сидел с открытым ртом, явно не зная, как вести себя в подобной ситуации. Робот-судья принялся сотрясать стол ударами молотка. Во всём этом шуме различались крики Кэнвуда «Лжёт! Лжёт!».