Грег Бир - Эон

– Юнона?

– Да. Совпадение полное.

Лэньер до сих пор не слышал о подтверждении, полученном со второго зонда.

– Значит, Юнона и Камень – в самом деле, одно и то же?

Хоффман передала по кругу пачку фотографий, полученных с зонда. На одной из них была Юнона, картофелеобразный кусок первобытного планетарного вещества, покрытый кратерами и рытвинами. Камень был идентичен ей, но пересечен каналами и испещрен углублениями скважин.

– Боже мой, – прошептал Лэньер.

– Не думаю, что это дело рук Бога, – заметила Хоффман. – Скорее, вашего Конрада Корженовского.

– Так или иначе, – сказал Хейг, – русские намерены отозвать свою команду в течение трех недель, а может быть, и раньше. Им не нравится, что они не имеют полного доступа, хотя китайцев мы не пускаем всюду вплоть до седьмой камеры. Такова официальная причина, честно говоря, вполне подходящая. Но это не объясняет всего.

– Они согласились с нами год назад, когда мы определяли сферы деятельности команд, – нахмурился Лэньер.

– Да, но, видимо, имеется утечка информации, – сказал Хейг.

– О, Господи.

«Кто?»

– И, – продолжал Хейг, – сейчас они заявляют, что мы ввели их в заблуждение относительно содержимого библиотек.

– Как оно и было, – слегка улыбнулась Хоффман.

– Может научная группа обойтись без русских? – спросила Кронберри.

– Да. Они, в основном, работают над вопросом энергоснабжения плазменной трубки. Мы можем обойтись без них, однако многие важные исследования замедлятся, возможно, даже остановятся. Как насчет Пекина?

Кронберри перелистала папку с личными делами. Хейг протянул руку и взял одно из них.

– Карен Фарли – китайская гражданка. Она занимается теоретической физикой, правильно?

– Да. Она приносит пользу во всех областях.

«Ради Бога, только не Фарли… не Ву и Цзян…»

– Она и ее коллеги должны быть отозваны, если русские уйдут.

– Какая между ними связь? – спросил Лэньер.

– Если русские чувствуют, – сказала Хоффман, – что их вводят в заблуждение и держат в стороне от важных проблем, у китайцев есть такие же основания для недовольства. Их присутствие более полезно для нас, чем для них.

– Никогда не поверю, что кто-то добровольно уйти с Камня. Я бы не ушел.

– И они не уйдут, – подхватила Хоффман. – У нас есть доказательства, что и русские, и китайцы имеют тайных агентов в службе безопасности, может быть, даже в научной группе. Кроме того, они повели себя энергичнее на орбите и на Луне. Не говоря уже о повышенной активности в Тюратаме и на стартовом комплексе в Индийском океане.

– Вторжение с Земли и Луны?

Хоффман покачала головой.

– Послушайте, все это мелочь по сравнению с главным вопросом. Удалось ли Васкес получить хоть какие-то результаты? Что она может сказать по поводу параллельных миров, альтернативных историй?

– У нее не было времени, чтобы сделать многое, – спокойно ответил Лэньер. – Через несколько недель мы узнаем.

– Я понимаю точку зрения президента. Я тоже считаю, что в это очень трудно поверить, – сказала Кронберри. – По вашему мнению, Камень явился из нашего будущего?

– Нет, – отозвался Лэньер. – Камень пришел из другой Вселенной, не совпадающей в точности с нашей. Это можно утверждать определенно. Есть одна очевидная разница.

– В прошлом Камня не было Камня, – подсказал Хейг.

– Именно.

– И мы никак не можем узнать, в какой степени Камень повлияет на ход нашей истории.

– Он многое меняет, – заметила Хоффман. – Я бы сказала, меняет к худшему. – Она взяла блок памяти, надписанный «Изменения физиологии растений в условиях плазменной трубки». – Вы сделали эту копию сами? – Она передала блок Кронберри, затем Хейгу.

Лэньер кивнул.

– Запись сделана с-кодом, – сказал он. – Здесь обобщение лучших источников, в основном, из библиотеки третьей камеры. Васкес собирается туда через несколько дней.

– Что здесь обобщено? – спросил Хейг, взвешивая блок в руке.

– Первые две недели войны.

Кронберри вздрогнула.

Хоффман взяла блокнот, запрограммировала его на расшифровку с-кода, вставила блок и начала просматривать материал. Лицо ее посерело.

– Раньше я этого не видела, – призналась она.

– Это, в основном, фотоматериалы, отснятые вооруженными силами обеих сторон. И кое-что из хроник Долгой Зимы.

– Значит, это уже не просто теория, – прошептал Хейг.

Лэньер покачал головой.

– Как долго продлилась… продлится зима? – спросила Кронберри, с явной неохотой беря блокнот у Хоффман.

– Основные эффекты проявляются в течение года или двух.

Хейг взял блокнот у Кронберри.

– Вы гарантируете, что этот материал – из библиотеки третьей камеры?

Лэньер раздраженно сглотнул.

– Вряд ли я мог сам все это сочинить.

– Конечно нет, – поддержала его Хоффман. – Если информация из библиотек верна, если наши вселенные в этом отношении совпадают – тогда у нас остается дней шестнадцать?

– Так или иначе, но мы знаем об этом, – сказал Лэньер. – Хотя знание о предстоящих событиях почти наверняка окажет влияние на результаты. Если… если они вообще произойдут.

– Мы планируем встретиться с русскими завтра днем, – сообщила Хоффман. – Абсолютно неофициально. Они просили, чтобы вы при этом присутствовали. Департамент мистера Хейга очень сильно надавил на Госдеп и Минобороны, чтобы получить согласие на эту встречу. Если переговоры пойдут успешно, будут и другие встречи, на другом уровне. И если нам удастся убедить президента до следующей недели, возможно, будет подготовлена встреча на высшем уровне. – Она медленно моргнула, опять глядя куда-то за плечо Лэньера. Это не был устремленный на тысячу ярдов вперед взгляд утомленного битвами ветерана – но близко к тому.

Следующим этапом был город в третьей камере.

Побывав у первого кольца и вытянув максимум информации из книг Александрийской библиотеки, отобранных для нее Лэньером, Патриция испытывала приятное ощущение полного знакомства с темой. Это была игра, упражнение – не более реальное, чем необычные математические упражнения, которыми она занималась в детстве.

Она много раз проезжала под Пушинкой-городом, но третья камера наиболее тщательно охранялась, и поезда там никогда не останавливались – до сегодняшнего дня.

Руперт Такахаси сопровождал ее на поверхность.

Функции Такахаси в научной команде были необычайно широки. Его титул математика вряд ли в достаточной степени характеризовал то, чем он занимался; казалось, он постоянно менял свои интересы, работая сегодня с одной группой, завтра – с другой. Он был более чем универсалом; он был универсалом, задавшимся целью координировать различные математические и статистические методы, применяющиеся в научной команде. Именно поэтому он начал работать вместе с Римская над первоначальной теорией коридора; они успели обсудить эту тему, пока Такахаси знакомился с работами ученого по социологии.