Андрей Евсиков - Курс

Данные о новом его состоянии не могли остаться незамеченными близкими людьми. Столь желанный облик Миры Крим появился слегка прозрачным в голографическом исполнении. Глаза искрились в радостном созерцании Роса Светла. Даже у привыкшего к предвзятости и обману человека прошлого мира не осталось бы сомнений в искренности отношений этих двоих. Символически протянув руки навстречу и в сожалении, что техника не позволяет полноценный телепатический контакт, Мира и Рос пробовали передать всё взглядом.

– Рос, я так ждала, пока вы освободитесь! Меня переполняют эмоции от желания как увидеть вас, так и услышать о прошедшем дне и вашем погружении. И я всё ещё очень волнуюсь по поводу предстоящего завтра грандиозного события, вернее, событий.

– Мира, вы ведь знаете, что ваше выступление уже записано, и записано безупречно, и абсолютно нет оснований для волнений, разве что дать выход накопленным по этому поводу чувствам? В любом случае у нас есть час, давайте встретимся и не будем тратить наше время на общение с голограммами?

– Через 15 минут, как всегда, на плато обозрения?

– Уже выхожу!

Рос спустился на первый этаж, добавил к не сходящей с лица улыбке приветствия встречным дружественный жест рукой и в три весёлых исполинских прыжка оказался на эскалаторе подъёмника. По старой привычке он не мог идти по эскалатору традиционно вперёд. Как и стоять на нём не было времени. Немыслимо было пропустить впечатляющий, открывающийся при подъёме вид на море, даже если ты делаешь это в тысячный раз. И вот за эту тысячу раз вечно спешащий Рос практически научился бегать наверх спиной вперёд, чтобы не отрываться от созерцания красоты. Через несколько минут эскалатор перешёл в траволатор. Рос Светл не бежал по нему, лишь опасаясь, что окружающие всё-таки могут не оценить переизбыток чувств от уже не юноши.

Мира с весёлой поспешностью практически выскочила из вагона бесшумного поезда. Сеть поездов на квантовых двигателях, которые обеспечивали как тягу, так и левитацию, опоясывала планету. Конечно же, для перемещения на дальние расстояния использовался воздушный транспорт, но принцип силовых установок был всё тот же. Очень давним прототипом квантовых двигателей служили древние экспериментальные установки, косвенно использовавшие эффект Серла. Их удалось создавать ещё в 21 веке. Правда, для изучения и дальнейшего развития этого направления пришлось подождать сотню лет, пока человечеству будет дано пересмотреть физические основы устройства мира на самом фундаментальном уровне. Эти же установки потом и открыли путь в дальний космос.

Рос и Мира пошли вдоль ограждения многокилометрового смотрового плато.

– Вы готовы к завтрашним очередным битвам за торжество разума во Вселенском масштабе, о рыцарь всех времён? – шутливо спросила Мира.

– Как говорили древние, «человек только предполагает». Всё, что зависит от нас, мы подготовили и отработали. Зачем же «волноваться о том, что от нас не зависит»?

– О! Вы знаете Далай-ламу?

– Только в степени осведомлённости, работая в качестве вашего инструмента для исторического анализа. Пожалуй, в вопросах дальнего космоса я чувствую себя гораздо увереннее. Наверно, я ещё под впечатлениями сегодняшнего погружения. Ну и я бы хотел отвлечь вас от волнения по поводу предстоящего завтра ночью и готов отвечать на вопросы в области ваших исследований. Я полагаю, что вы уже ознакомились с отчётами о погружении Тона Шторма, которое он выполнял три дня назад?

– Только поверхностно. Я бы хотела заняться этой темой вплотную, когда ваше погружение в тот же временной интервал и погружение Честа Орена будут готовы. Ведь вы были близки в том времени?

– Да, мы были однокурсниками. Тот курс бабковцев… И редкое явление появления стольких реинкарнаций в одном месте и времени. Я, Чест Орен, Кен Корр, Тон Шторм.

– Не могу не заметить и не восхищаться вашим мужеством и силой духа. Я всего лишь раз сделала попытку погружения от первого лица в реинкарнацию времён прошлой цивилизации, и меня до сих пор пробирает озноб от холода и ужаса, коим для нас является та бесчеловечная эпоха.

– Вы же знаете, Мира, что у любой проблемы и ситуации есть несколько сторон. Как минимум две: почему и для чего? Одно из отличий наших миров – мы всегда видим эти стороны. Да, отбор был очень жёсткий. Но этот алгоритм был определён для тех времён. Именно контрастом, создаваемым бесчеловечностью эпохи и явленной Миру информации в качестве откровений как научных, так и духовных, и создавалась среда для жёсткого отбора способных к эволюционному скачку личностей.

– Да, безусловно! И, безусловно, мы не можем не восхищаться героями тех времён, которые способны были во всём том ужасе порою ценой своей жизни отстаивать те идеалы, которые сделали возможным существование нашего с вами мира и будущих времён.

– И есть ещё и другие стороны, и другие поводы для восхищения той эпохой. В той ужасной обстановке они были уже способны говорить с нами на языке, позволяющем это делать сквозь столь многие века, – языке красоты и искусства. Как вы знаете, весьма проблематично передать из реинкарнаций в достаточном для репродукции качестве объекты живописи и скульптуры. Но они способны говорить с нами на том же языке поэзии, например. Пусть своеобразной, в большинстве вариантов непонятной. Но когда эта поэзия описывает не происходящее в обществе, а ту же красоту и любовь, которые они были способны испытывать порой и ярче, чем мы, о-о-о, это не может не впечатлять.

– Я думаю, что я разделяю ваше восхищение, хотя не многие из стихов и текстов восстановлены из аналитических отчётов, да и нечасто, возвращаясь из погружений, люди способны много вспомнить дословно.

Озорной огонёк мелькнул во взгляде Миры, она присела на уступ, обняла колени руками и кокетливо приклонила к ним голову.

– А не поделится ли рыцарь историями любви из своей той далёкой жизни? Не сомневаюсь, это было красиво, пылко и незабываемо. И очень интересно…

– Позвольте, Мира, пока сохранить мои личные тайны. Ну, может быть, когда и наступит время для старого рыцаря писать сопливые мемуары по воспоминаниям прошлых жизней, но я бы хотел оттянуть эту неловкость, – перешёл Рос на тот же шутливый тон.

– Ну… Ну, хотя бы, может, вы вспомните стихи, которые вдохновляли вас тогда? Я уверена, что в них и тогда не было примитивных и дешёвых душе излияний любимой, за которые вам сейчас пришлось бы краснеть. Неужели не было таких?

Рос Светл посмотрел на Миру с тенью задумчивости. Не прекращая улыбаться, поднял голову к небу, в котором уже безраздельно властвовали краски заката, и, полуобернувшись к морю, неспешно, как бы вспоминая, но с интонацией, не оставляющей сомнения в искренности, начал читать: