Алексей Соболев - Уснувший в приливе

Несколько дней назад наш лайнер покинул Кейптаун и сейчас находился на северных границах моря Лазарева. Холодные волны разбивались о нос корабля. Я был взволнован. Около суток оставалось до того момента, как мы сойдем на берег самого холодного континента на планете, который более сорока лет был заброшен человечеством. Кто-то говорит, что причиной всему была гражданская война тридцатых годов, которая послужила началом распада России на несколько отдельных государств. Тот конфликт затронул большую часть Европы и Азии, став поводом для пересмотра ряда соглашений по контролю не только за Антарктикой, но и за другими спорными регионами. Практически в те же годы после экологической катастрофы, вызванной извержением цепи вулканов в глубинах Антарктики, все научные программы на Южном материке были заморожены, а персонал вскоре эвакуировали. Конфликты тому виной или нет, лишь несколько спутников с перерывами пролетают над южным континентом, позволяя иметь хоть какую-то связь.

Лайнер «Вергилий-2», на котором я находился, являлся собственностью ООН и был послан с исследовательской миссией по контролю за таянием льдов. Это был быстрый и легкий корабль длиной чуть более ста ярдов, созданный уже после принятия закона о запрете на использование нефтепродуктов. Его сердцем служил электрический двигатель, который питали водородные топливные элементы. Их создание стоило немалых средств Коалиции ввиду того, что сжать необходимое для дальних путешествий количества водорода в сравнительно небольшие емкости до сих пор является сложной задачей.

В команде были военные и ряд специалистов из разных областей, многих из которых я уже знал. Миссию неофициально возглавлял доктор Эбрахам Браун, сумевший к шестидесяти годам заработать репутацию одного из лучших, если не самого лучшего микробиолога. Кроме того, он был моим преподавателем в институте, пока между нами не возник конфликт на почве того, что я урвал у него из-под носа Нобелевскую премию в области биологии. С тех пор мы не общались, пока несколько месяцев назад он не посетил наш институт.

Это был конец учебного года. После моего выступления перед студентами кафедры биологии и вирусологии Западного технологического института доктор Браун подошел ко мне и после недолгого молчания поздравил меня с прекрасной речью. Он рассказал, что ООН планирует исследовательскую миссию в Антарктику с целью изучить влияние повышения уровня мирового океана на континент. Его слова взволновали меня, но не стали чем-то удивительным, так как мне уже приходилось участвовать в подобных полувоенных миссиях под эгидой ООН, и могу предположить, что именно там ему и дали рекомендации по моей вербовке. Уже к началу торжественного ужина со студентами в тот день я дал ему положительный ответ.

Несколько позже я узнал, что одним из прикрепленных специалистов стал мой хороший друг Аарон Окс, с которым мы не виделись несколько лет. Он был чуть старше меня, но аномально бодр для своего возраста. Подобно спичке, он легко загорался новыми идеями и так же стремительно переключался на что-то другое. Перепробовав ряд областей биологии, Аарон, как сперва может показаться, не достиг успехов ни в одной из них. С другой стороны, он умел увидеть предмет исследования сразу со всех ракурсов и находил связи, которые обычно определяла группа ученых. Мы познакомились около шести лет назад, когда каждый в рамках своей компетенции устранял последствия экологической катастрофы в Центральной Европе, вызванной миграцией москитов, что привело к крупнейшей вспышке лейшманиоза. После тех событий Аарон сменил специализацию с вирусолога на эколога, пошутив, что один отличный вирусолог среди нас уже есть. На самом деле его заинтересовала связь между изменениями климата и территориальной миграцией вирусов и микроорганизмов, которые могут вызвать глобальные эпидемии.

Стоя на палубе лайнера, я находил странным присутствие среди членов нашей миссии ботаника и целой группы геологов, и если последним на практически полностью скрытом подо льдом материке еще было чем заняться, ботанический интерес ООН к этому месту интриговал, по всей видимости, не меня одного. Специалистом в области ботаники была доктор Мия Целис, молодая девушка моего возраста, о которой мне ранее слышать не приходилось. Все, что знал о ней Интернет, а теперь и я, это то, что родилась Мия во Вьетнаме, но очень скоро ее родители погибли из-за болезней, как и многие другие люди, проживающие на территориях, которые теперь являются непроходимыми болотами. Далее маленькую девочку удочерил известный специалист в области лечения онкологии Артур Целис, который и открыл ей путь в мир биологии.

За время нашего нахождения на корабле мы достаточно близко познакомились с доктором Мией Целис, и я пытался утолить свое любопытство относительно ее задач в этой экспедиции. К моему сожалению, она либо изысканно врала, либо в действительности не представляла, что может потребоваться от ботаника на Южном полюсе. Более того, она практически не взяла с собой специального оборудования, так как от доктора Брауна не поступало никаких рекомендаций. В ответ на это мы с Аароном советовали ей просто расслабиться и наслаждаться заснеженными пейзажами Антарктики.

Геологическую группу возглавлял профессор Виктор Новак, человек, о котором слышал каждый в научных кругах. Это был высокий худощавый старик, довольно крепкий, чтобы пережить дальнее плавание, но уже не такой бодрый, чтобы носить свои вещи самому. За него это делали два его почти одинаковых ассистента, молодых молчаливых парня, таскающих за Новаком его оборудование.

Я не знал Виктора до экспедиции, но прекрасно был знаком с его технологией, позволяющей спутникам буквально видеть состав и плотность пород на километры вглубь. Использование его методов наделало много шума в научных кругах, когда было официально объявлено, что история народа Шумер сфальсифицирована от начала и до конца. Многие, кому довелось работать с Виктором, находили его высокомерным и отстраненным. Копаться в земле ему казалось более интересным занятием, чем попытаться копнуть в человеческие отношения. Впрочем, говорят, что таким он был не всегда. Более десяти лет назад Новак позволил себе выпустить монографию, в которой размышлял на тему глобального потепления и роли человека в нем. Изучая керны вечной мерзлоты, Виктор пришел к выводу, что процессы потепления не имеют значимого антропогенного влияния. Иными словами, он имел в виду, что человек не виновен в стремительном изменении климата, что должно было, по задумке, снять с людей часть вины за те многочисленные жертвы, которые приписывали глобальному потеплению. Ожидания оказались далеки от реальности, и Новака обвинили в попытке реабилитировать потребительский образ жизни.