Алексей Галушкин - Пустота в квадрате. 1–8 тома

Как я уже говорил, несмотря на то, что мой принтер и был универсальным солдатом, но все же он не был в состоянии делать слишком уж высокотехнологичные вещи. А посему устройство моего ракетоносителя должно было быть максимально простым и супернадежным, что в условиях температур под минус двести тридцать было сделать не так и просто. При такой погодке любой технике тяжело, сталь, например, превращается в хрупкое стекло. Да что там сталь, здесь большинство газов находится либо в твердом состоянии, либо в жидком, но точно не в газообразном. Вот, кстати, из-за чего мне и непонятно, откуда у Плутона и Харона вообще взялась атмосфера, если все имеющиеся газы там вроде как замерзли?

Вот как мне здесь сделать ракету, какой еще никто ни разу в жизни не производил? Эдакий космический флайборд… Вот какую конструкцию я придумал – решил смонтировать всю технику одной большой трубе, размером примерно с мой жилой модуль. Примерно две трети от начала трубы будет занимать емкость для хранения льда с большой крышкой-диафрагмой на носу, через которую я буду загружать лед. Там же по стенкам будут расположены нагревательные тэны, которые будут подтапливать лед по внешним кромкам, до появления пара. Дальше пар будет из хранилища попадать через небольшое отверстие в камеру высокотемпературного нагрева, где будут установлены мощные нагреватели, которые будут раскалять газ и повышать давление. А уже дальше этот газ будет поступать по трубопроводам в сопла и вырываться наружу, прямо в открытый космос, создавая реактивную тягу. И моя станция станет первой искусственной кометой в Солнечной системе. Думается, хвост будет очень даже фееричным.

Все управление тягой и маневрированием будет осуществляться только за счет нагрева и открытия кранов. То есть никаких сложных механизмов по изменению вектора тяги. Ломаться вроде бы нечему. А если вдруг где станет ледяная пробка – вылечим разогревом и продувкой горячим газом или паром.

Я решил сделать две реактивные системы. Во-первых, чтобы развесовка корабля была получше, а во-вторых, для использования разного топлива. Я подумал, что одну ракету заправлю водой, а другую, например, замерзшим азотом и на практике определю, что из этого лучше работает в существующих реалиях.

Теперь оставалось прописать программу печати этих механизмов на принтере. Но это уже задача на завтра. Дело было не таким уж простым, как может вам показаться из моего описания конструкции. И его следовало выполнить без ошибок. А сейчас по моим часам был поздний вечер. Посему я решил устроить себе нормальный праздничный ужин и отметить удачу, которая меня пока не покидала, потом принять космический душ и зависнуть спать. Завалиться в невесомости не очень получалось. Сил на завтра требовалось немало, да и голова должна была быть свежей.

Хотелось бы в баньку, да пива, но были только тюбики, в основном с пюре и котлетами. А еще был совсем большой тюбик для меня, в котором я душ принимал. Но и на том спасибо, ведь могло и этого всего не быть, если бы посреди открытого космоса мне не повстречался техмодуль обеспечивший меня энергией. Если бы не он, был бы я уже как замороженный полуфабрикат в холодильнике, но я же тем временем мечтал не меньше, чем о покорении Пояса Койпера, куда пока что не только человек, техника даже почти не летала.

Вот только подумайте, Гагарин облетел Землю на высоте 302 километра, а я улетел от нее на четыре с половиной миллиарда километров и это если по прямой, а мы тут в космосе прямыми путями не летаем вообще-то. Дальше меня только Вояджеры с «Новыми горизонтами» забрались! Но ведь это обычные беспилотные маленькие жестянки, а я тут сам лично присутствую!

Короче говоря, что-то после тюбика пива меня начала распирать гордость за свои достижения. Пусть и случайно, но я же здесь первый! Жаль только, что никто не в курсе. Мощности и точности настроек моих передатчиков было недостаточно, да и приемники тоже молчали. Да что там, если бы даже хватило мощностей, никто меня здесь не ожидал увидеть…

И вот вылезая из душа на таком подъеме… вдруг меня так тряхнуло, что я, со всего маху, не помню уже каким местом, влетел в противоположную стенку. Свет погас, и я подумал, что все – конец мне пришел на столь мажорной было ноте.

Но конец пока не прилетел. Мое заключение о полном нокауте было преждевременно, потому что, если бы все закончилось, то все бы и закончилось, а я пока чем-то что-то о чем-то думал – значит существовал.

Судя по тому, что я не отлипал от стенки капсулы, мой корабль выписывал активные кульбиты в открытом космосе, крутясь, как подбитый волчок. Наверное, но не точно…

Я сильно ударился затылком, голова кружилась и болела, что несколько мешало здравым рассуждениям без нытья. Да и вообще, меня порядком приложило о стену. Хорошо хотя бы, что на ней в этом месте ничего жесткого не было. Иначе так что еще и сломать недолго. Но в целом, кроме ушибов я был более-менее цел. Но опять же, это не точно, потому что темно было и ничего не видно.

Вообще странно, если бы я налетел на какой-либо значительный космический объект или он на меня, то на этих космических скоростях от моей станции мало чего должно было остаться, кроме брызг металла, рассеянных по бескрайним просторам Вселенной и поглощенных массивными объектами, а потом и вместе с ними черной дырой. Это в случае объекта нормальных размеров.

Если же объект, протаранивший меня, был бы маленьким, то он просто прошил бы мою станцию, примерно, как пуля, разгерметизировал ее и мои потроха, раскиданные в разные стороны перепадом давления получше, чем самым злобным чужим, были бы уже заморожены на стенках этой дырявой консервной банки.

Но нет же, я был жив. Станцию болтало жутким образом. Но, по-видимому, в общем и целом она была не разрушена. Только вот понять, как так это могло произойти я был не в состоянии.

Так что же случилось и что делать?!

В кромешной темноте наощупь я добрался до пульта управления. Кое-как перешел на резервное питание. Ведь ранее я все перенастроил на прямое энергоснабжение с реактора в целях продления жизнеспособности аккумуляторных батарей.

Зажглось тусклое аварийное освещение. Компьютерная система перезагружалась. Снова заработала система жизнеобеспечения: воздух пришел в движение, остальные системы возвращались в нормальный режим функционирования.

Когда компьютер полностью загрузился, я увидел, что потерял контакт с реактором. Питания на контактах не было. Первой мыслью у меня было – может это реактор рванул?!

Включил внешний обзор. С системой видеонаблюдения дела обстояли не лучшим образом. Из десяти камер работали лишь две, одна из которых была направлена в космос, а вторая захватывала часть моего модуля. С камерами технического модуля вообще связи не было, собственно, как и со всей его электронной системой.