Алексей Галушкин - Пустота в квадрате. 1–8 тома

Что-то сны стали намного реальнее того, что было со мной на самом деле. Я даже за ухо себя ущипнул – больно. Потом еще, на всякий случай, за пятую точку – чувствительно, однако. Видимо сейчас я все же не спал, а тогда вот – спал…

Есть не хотелось, вроде бы я во сне позавтракал – хорошая экономия продуктов с такими снами получается. Поэтому просто умылся, точнее, протер водой глаза, да пошел забираться в скафандр. Вымпел был готов и ждал меня в распечатанном виде снаружи. Только вот настроения первооткрывательского у меня отчего-то сегодня уже не было.

С такими кошмарами хоть дома на печи сиди и носа на улицу не показывай. Только не в моих правилах было без дела сидеть. Да и сны людям, думается мне, не просто так показывают. Это мое личное мнение, потому что я твердо уверен, что любое действие в этом мире имеет свой смысл и он не исчезает даже если мы его не понимаем или не воспринимаем.

Пока в шлюз забирался, декомпрессию проходил, вылезал, поджилки у меня потрясывались иногда так непроизвольно, неприятный осадочек на душе был после всех этих снов или просто видений. Может, конечно, это лишь впечатление такое. Но все же…

Выбрался наружу, осмотрелся, вроде бы все в норме. Сейчас я еще по-прежнему был на солнечной стороне и это радовало. Только вот если эти арктические сумрачные места можно было хоть как-то с натяжкой назвать солнечными. Если сравнивать с давними-давними, почти затершимися годами спячки земными воспоминаниями, то все это здесь напоминало поздние сумерки зимнего дня, когда Солнце уже давно закатилось, но закат еще с неба не исчез, только потеряв багряный цвет и перейдя в серые оттенки, еще поблескивал чем-то не опознаваемого глазами цвета на снегу под ногами, а небо уже совсем черное было.

Вспоминая детские годы, именно это время вызывало у меня чувство тревоги, опасения, что ли, ведь если я встречал его на улице, это значило лишь то, что я опаздываю с прогулки, меня заругают, то есть дома ждут неприятности. Эти старые воспоминания из самой глубокой подкорки мозга пробуждали у меня сейчас новые тревожные ожидания. Не нравилось мне это все отчего-то. Хотя, детские воспоминания – это же всегда хорошо и приятно должно быть. Но нет, не было так сейчас. Отчего-то моя память не отфильтровала хорошие мысли, а выдавала какие-то несколько сомнительные по содержанию.

Первой задачей на сегодня была установка вымпела и написание наледной памятной речи или доски, не знаю уж, как правильно это все обозвать, о моем первооткрывательстве данного космического объекта. Отчего-то мне казалось, что надпись продержится дольше металлического подобия флажка. Металл – обычно вещь ценная и просто так не валяется. Вот и флажок мой могут на металлолом пустить, а вот художества всякие сомнительного содержания – они никому не нужны, их могут даже и не закрасить, если только не сильно они вид портят и без нецензурщины. Так я же красиво постараюсь, со всем своим скромным знанием каллиграфии, буковки выводить и весь текст высококультурными словами, само собой.

С вымпелом все получилось отлично. Нагрел конец его металлического древка и оно, как по маслу, вошло в лед примерно на полфута и мгновенно там намертво и окаменело. Поправить вертикаль не успел.

В целом выглядело все неплохо, разве только кривовато малость. Что хотеть – хэндмэйд. Но это все мелочи, главное, что крепко – на века, тысячелетия или миллионолетия, если только вандалы не доберутся.

Отойдя маленько для перспективной съемки, я смог по достоинству оценить высокий стиль искусства и разглядеть в этом руку настоящего мастера. В художники мне надо было или в скульпторы подаваться, эх, потеряло искусство Земли нового Мунка или Родена. Как-будто немного падающий флаг – это же настоящая динамическая скульптура, вершина современного искусства. И все на миллиард лет – это вам не какие-то разрушающиеся пирамиды!

С надписью вот вышло не так все гладко, как с флажком. Я ведь думал, что как обычной ручкой проплавлю лазером лед в надпись и будет отлично. Но нет же, вредный лед так не желал делать. Он плавился, парил, замерзал, а надписи толком видно не было. Написав вот так несколько раз, плюнул на это бесперспективное занятие. Кому надо – прочтут. Что-то конечно увидеть можно было, но только в случае, если ты знал, что здесь было что-то написано. А если нет, так ничего и не заметить. Слишком прозрачно, пусть даже и не слишком мелко.

И тут мне пришла мысль получше. Надо сделать так же, как на плато Наска, чтобы не под ногами мелкие буковки разбирать, а чтоб издали, прямо с Плутона видно было. Но в этом плане была кое-какая загвоздочка. Писать текст в таком мегалитическом виде было мягко говоря проблематично. Пришлось так же, как и на Наске изображать что-то картинами.

Вопрос, что рисовать? Не обозначение же вертолетной площадки? Как-то это глупо в безвоздушном пространстве. Поэтому я решил нарисовать человечка. Как умел, так и нарисовал. Палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек, как в детской песенке. Только в отличие от флага, вышло уж совсем авангардистски, зато просто и понятно. Не Остаповский Сеятель конечно, хотя, если так подумать, художество мое было выполнено прикольно и с юмором, что тоже уже есть хорошо, а не просто так. И видно его теперь было невооруженным взглядом издалека – траншея все же, если даже снегом засыплет, еще лучше только станет заметна.

Ну ладно, с работами по формированию представлений плутонианских лунатиков о высокохудожественной культуре человечества было наконец покончено. И пусть сил на это потратил я много, зато не зря – какой вид, какая динамика, какая экспрессия – на века, миллионы лет. Вот теперь можно переходить и к основной задаче.

Главной целью посадки на Гидру была заправка моих новых реактивных двигателей. И это надо было сделать и точка. Конечно спешить мне было особенно некуда, но и затягивать с первостепенными задачами я тоже не хотел, особенно вспоминая сон про огоньки и прочие местные «прелести», мне следовало быть готовым в любую минуту отсюда улетучится. Значит у меня должно было все быть готово к резвому старту. И пусть дальше Плутона я и не улечу, все же факт оставался фактом. Надо быть начеку и на низком старте.

Так что теперь мне следовало поскорее набрать лед и протестировать новые двигатели. И пусть я был на 99% в них уверен, все же опробовать стоило все осторожненько. Переделаю яхту в пароход. В чем проблемы всяких там пароходов? Они слишком хорошо взрываются. Помните, что произошло с паровой машинкой Карлсона?! Трах, бах, кругом спирт горит и много пара, в том числе и из ушей родителей Малыша.

Вот в чем я лично был не очень уверен, относительно своего проекта, так это в мощности этой паровой ракетной установки. С Гидры и Никты точно стартую. Между легкими астероидами тоже перемещаться можно. А вот старт с Харона и Плутона на какой-то там космической выглядел несколько маловероятным делом для такой доморощенной, сделанной лишь на одной коленке штуковины. Мне хотя бы орбиту поддерживать, чтобы не грохнуться вниз и то будет отлично.