Константин Образцов - Сумерки Бога, или Кухонные астронавты

– Как с работой?

Он чуть опустил плечи и буркнул:

– Никак.

Похоже, что отцом я был так себе.

– Что, не берут никуда?

Олег засопел.

– Сейчас очень слабый рынок труда, – ответила за него Оксана, и я заметил, как она слегка коснулась руки мужа. – Особенно просели все топовые позиции: например, на две реальные вакансии генеральных директоров в городе больше восьмисот резюме! А с позициями директоров по развитию или по маркетингу дела обстоят еще хуже. Кризис, увы.

Оксана, конечно, была права и вообще разбирала, что говорит: она работает в какой-то крупной компании, а должность ее называется «вице-президент по управлению опытом сотрудников» – как я понял, так сейчас модно называть тех, кто занимается кадрами. Я считаю, что Олегу с ней повезло: она красивая – античная правильность черт, прямой нос, светлые волосы острижены коротко, но ей это идет, – умная, самостоятельная, и своей самостоятельностью, насколько я знаю, никогда мужа не попрекавшая, даже сейчас, когда он дома сидит без работы. Но как бы симпатична мне ни была Оксана, останавливаться я не собирался.

– И что же, совсем никакой работы нет, что ли? Никто никому не требуется? – поинтересовался я у Оксаны.

– Нет, почему же, требуются, конечно. Всегда очень высокий спрос на программистов, вообще на айтишников: вот у меня сейчас только на 1С три вакансии открыто в офисе и на производстве. А в IT-отрасли разработчиков разрывают буквально! Рабочие специальности постоянно востребованы, сварщики, например, или водители погрузчиков – ну, это тоже из моего актуального. Да, а вот еще уборщицу в офис не можем найти, представляете? Дошло до того, что я сама провожу собеседования с кандидатами на эту позицию и рассказываю им о преимуществах нашей корпоративной культуры! А они слушают и обещают подумать и перезвонить!

Оксана рассмеялась, но разрядить обстановку не вышло.

– Ну вот пусть и выучится на программиста или сварщика, – сказал я. – Или в уборщицы пойдет, если ничему научиться не может.

– Да, я тоже всегда папе говорю, что нужно избегать акцентуации на негативе, быть в моменте и искать новые возможности… – неожиданно подхватила Ростислава, но поймала взгляд отца и осеклась.

Егор заинтересованно снял наушники и перестал жевать.

– Видите ли, так резко поменять карьерный трек тоже не получится, – Оксана чуть порозовела, но осталась невозмутимо приветливой. – Требуются ведь не только фактические знания, но и реальный практический опыт. Да и зарплатные ожидания придется несколько скорректировать…

– Так пускай скорректирует. Ты сколько получал на прошлой работе?

– Я не получал, а зарабатывал, – огрызнулся Олег. – Четыреста плюс бонусы.

– Ну так может, пора планку снизить? Пойдешь на… Оксана, сколько там вы уборщице платите?

– Знаешь, я не для того двадцать лет карьеру делал и компетенции нарабатывал, чтобы теперь снижать планку!

– Да? И что ты такого полезного сделал за это время?

Оксана откинулась на спинку стула и опустила глаза. Зато Олег смотрел теперь прямо на меня.

– Я за это время квартиру купил, дочери обучение оплатил, восемь машин поменял, и три миллиона вложил в ремонт дачи, которую ты, папа, от деда получил и забросил!

– Ну, ты же не покупателем квартир устраиваешься работать, верно? Я про другое тебя спрашиваю: что ты реально сделал нужного за эти двадцать лет на работе? Вот тебя выгнали…

– Олега не выгнали, а сократили, – тихо заметила Оксана.

– Ну, какая разница. Я так считаю, что того, кто создает что-то ценное, не сокращают. Вы же программистов или сварщиков не сокращаете, Оксана? Потому что значимость и результат их труда очевидны. Избавляются от иждивенцев, которые непонятно чем заняты. Так что именно выгнали. За ненадобностью. Вот я и спрашиваю тебя: что ты сделал за двадцать лет твоей такой важной карьеры?

Олег набычился.

– У меня несколько десятков кейсов по развитию федеральных брендов, если ты вдруг заинтересовался. Я строил региональные сбытовые сети с уровнем дистрибуции больше девяноста процентов, а на последнем месте работы обеспечил рост капитализации на одиннадцать пунктов период к периоду…

– И что напишут на твоем могильном камне, сынок? Резюме про федеральные бренды? Рекомендательное письмо? И что из написанного поймут твои потомки? Чем будут гордиться? Тем, что ты помогал кому-то заработать побольше на том, чтобы продавать на рынке товар, который ничем не лучше двадцати таких же?

– Знаешь, кто бы говорил! На твоем камне что напишут?! Ты всю жизнь в своем НИИ просидел, потом в девяностые попробовал то макаронами, то колбасой торговать – безуспешно, заметь! – дошел до того, что год сторожем на стройке работал, а потом вернулся обратно в институт и еще почти двадцать лет там стул просиживал, не знали уже, как от тебя избавиться! Ты сам что сделал хорошего в жизни? Чего добился?

И тут я сказал:

– В тридцать один год я стал лидером первой и единственной в истории человечества экспедиции к краю Вселенной.

Стало тихо. Все молча смотрели на меня: Олег в замешательстве, Оксана с некоторой опаской, Егор с веселым удивлением.

Первой пришла в себя рассудительная Ростислава. Она поморгала и произнесла:

– Кажется, дедушка хочет сказать нам, что он из будущего.

Я улыбнулся.

– Нет, не так. Дедушка хочет сказать вам, что он из настоящего.

Я вспоминаю газетные заголовки.

«СКВОЗЬ ГОРИЗОНТ»

«МАГЕЛЛАНЫ КОСМОСА»

«ВЕЛИЧАЙШАЯ ВЕХА В ИСТОРИИ»

«ШАГ ЗА ПРЕДЕЛЫ ВОЗМОЖНОГО»

«12 октября 2021 года объединенное человечество в неуклонном стремлении расширить пределы познания отправит в космическое пространство первую в истории экспедицию с миссией достичь конечных пределов Вселенной – или же доказать, что таких пределов не существует! Согласно предварительным расчетам ученых, для достижения этой цели исследовательский космический крейсер класса А-бис «Эволюция» с новейшим SQR-двигателем четвертого поколения преодолеет до 90 миллиардов световых лет, совершив несколько десятков субквантовых переходов. Это позволит опередить гипотетическую скорость расширения пространства и достигнуть границ его естественного развития. С учетом разгонных значений, продолжительность полета составит от 10 до 20 лет по времени Земли. В состав экипажа «Эволюции» вошли…»

Мама вырезала все статьи про нас и вложила в альбом. У папы в ветеринарной лаборатории коллеги просили автограф. Соседи собирались у родителей дома, чтобы смотреть по телевизору выпуски новостей о предстоящем полете.

Конкурсный отбор на участие в экспедиции к краю Вселенной продолжался одиннадцать месяцев. Подать заявку нас убедила неугомонная Эшли. То есть, и мы с Зойкой, конечно, очень хотели и заявиться, и победить – шутка ли, первый в истории человечества полет к границам нашего Мира! Любой из десятков тысяч звездолетчиков Исследовательского Космофлота мечтал об участии в этой миссии с того момента, как Академия Дальнего Космоса объявила о подготовке к полету и наборе экипажа. Конкурс почти в пятнадцать тысяч претендентов на место нас не пугал, однако по некоторым обязательным требованиям мы не проходили: например, для подачи нужно было иметь не менее трех «миллионных» полетов, а мы за миллион световых лет ходили только один раз, к аномальной системе Трицератопса на окраине карликовой галактики в Фениксе. У Зойки не хватало личных суток налёта: с Эшли мы работали вместе почти десять лет, с первых дней в космосе, а она присоединилась к нам через два с половиной года, когда решила, что одной подводной археологии ей в жизни мало.