Екатерина Крапивенцева - Не сдохнут только одиночки

Буквально поперхнувшись чаем, сержант насупился и резко вышел в другую комнату, дабы без свидетелей переговорить с коллегами.

Минут пять мы просто молчали, переваривая случившееся. Слова иссякли. Привалившись к стене, осоловевшая от тепла Алла, натянула повыше плед и прикрыла глаза.

Отправив запрос оперативникам, Петренко вернулся на кухню:

– Обещали прибыть в течение часа. У них там погром в круглосуточном супермаркете. Задержали компанию гопников "с района", которые подогнали к подсобке газель, тоже "заимствованную", кстати… И решили поживиться товаром, чтобы, цитирую: "Когда начнётся голод, перепродать втридорога". Началось. – Насупился Петренко. – Всё, как предрекал лейтенант.

Покачав головой, охранник обратился к сержанту:

– Что теперь с нами будет? В КПЗ нас отвезёте?

Сержант лишь уклончиво покачал головой:

– Отвезем, если идти некуда. Перекантуетесь там. А заводить на вас дело – никакого смысла теперь нет… Вокруг творятся вещи и похлеще проституции.

– Аллка, вон, вообще из Мариуполя приехала. – Всхлипнул здоровяк. Казалось, от нахлынувших эмоций он вот-вот расплачется, как пацан. – Ей идти некуда. Она жила с девчонками в этой квартире… Там теперь все… в крови.

– А тебе есть, куда идти? – Прищурившись, спросил Петренко.

– Снимаю полдома в Субботино, с нашими девочками. Но туда сейчас никак не добраться. Такси не ездят. С транспортом "йок", – развёл руками мужик.

– Отвезу вас сейчас к дежурному, а там решим, – махнул рукой сержант. – Осталось дождаться ребят. Вздремни пока, – обратился он к бледной, измученной девочке. Время есть.

Свернувшись калачиком в кресле-кровати, Алла задремала. Разбуженный ночным инцидентом Мишка тоже уснул без задних ног… Не помешали ему ни разговоры на кухне, ни периодические отлучки сержанта на балкон с целью отравить организм дежурной дозой никотина.

"Крепкие у парня нервы, – подумала я. – настоящий солдат. Ест за двоих и спит при любой возможности… Может, конечно стресс сказался – вымотался за день".

Отловив Петренко у туалета, я зажала его в угол навязчивыми расспросами:

– Как сказать Мише, что мама мертва? И папа, скорее всего, тоже. Что станет с Аллой? Жалко девчонку. Совсем одна здесь. Как она будет выживать?

– Полегче-полегче. – Возмутился шёпотом сержант, аккуратно отстраняясь от меня на полшага. – Что за психологическая атака? Давай, разгребаться с проблемами по мере их поступления. Парень пока не спрашивает о родителях – это раз. Два – Аллу пообещал приютить у себя Алик. Отвезу их чуть позже в частный сектор. Сам в Субботино живу. Мы в каком-то смысле, соседи. Ну, перекантуются пару часов в отделении, ничего криминального.

– А ты ему доверяешь? – Яростно зашептала я, сбавляя тон до минимума. – Бандитская у него рожа. Где гарантии, что он не продаст девчонок в рабство или не продолжит эксплуатировать в этом мерзком занятии?

– Гарантий нет… – Призадумался Петренко.

– Власти уже, как таковой – тоже. Все держится на чистом энтузиазме таких, как вы с Чумаковым! – Вспомнив о лейтенанте, я испытала болезненный укол… – Сам говоришь, криминал попрёт изо всех щелей!.. Ну нельзя оставлять там девчонок одних, безоружных. Возможно, голодных. Душа болит, – почти взмолилась я, по собачьи, жалобно глядя в глаза сержанту.

– Вошла во вкус "спасательства"? – Изумленно взглянул на меня Петренко. – А еще вчера эта девушка притворялась кухонным креслом в ответ на стук в дверь.

– Да иди ты! – Не сдержалась я. И болезненно ткнула пальцем сержанта в плечо. – Вот сам потом будешь жалеть, ночами не спать. Подумай, ну кому они нужны? Целый дом баб! Одни, в деревне.

Вывернувшись из моих "цепких лап", сержант скрылся в туалете. А я осталась, не солоно хлебавши, в растерянности, под дверью.

"Что с нами будет дальше – ума не приложу, – с тоской подумала я и отправилась восвояси, оставив Петренко в уединении. – Пускай, посидит, обдумает все как следует… А когда напряжение спадёт, вернёмся к этому разговору".

***

Ровно в восемь утра ожил домофон, взбудоражив сонную Аллу и Аликмеда, задремавшего в кухонном кресле.

Хмурые патрульные, едва появившись на пороге, мгновенно потянули носом.

– Кофе как пахнет! – Мечтательно пробубнил высоченный блондин, похожий на витязя из русских сказок. И скосив око на здоровенную чашку капучино в моих руках, изобразил скорбное лицо. – А мы всю ночь на ногах – ни маковой росинки во рту не было.

Мысленно я закатила глаза так, что, казалось, они уставились прямо на Алика, неловко развалившегося в кресле за моей спиной, явно непредназначенном для его тучной комплекции: "Прямо проходной двор какой-то… Пора открывать доходный дом и кафешку при нем. А за простой брать съестными припасами и прочим продовольствием. Ибо если и дальше все покатится такими темпами, то деньги вообще потеряют свою актуальность".

Нехотя выйдя из сортира, Петренко окинул недовольным взглядом оперативников:

– Ну, где вас носит, ребята? Я уже час, как должен дрыхнуть дома.

– Дааа, форс-мажор, будь он неладен, – махнул рукой богатырь в полицейской фуражке. – Пока определили в обезьянник шпану, обнёсшую супермаркет. Пока довезли до больницы одного из них… Поранился стеклом, громя витрину, подлец эдакий. В травмпункте нас развернули на самом пороге, сказав, что царапины нужно мазать зеленкой, а не "носить ко врачу"… А у них сейчас есть дела поважнее, цитирую: "Раненных по своей же глупости гопников". В общем, пришлось своими силами промывать рану, накладывать повязку. И только мы собрались выдвигаться за вами, как парень вдруг скуксился – стал буянить и жаловаться, что кровь не останавливается. Орал что-то про полицейский произвол, отчего под окна кутузки пришло два трупа… Хорошо, что на месте оказался Сергеич…

– Местный судмедэксперт, патологоанатом и просто забавный дядька, – вполголоса пояснил мне Петренко.

– Так вот он предложил шпанёнку его рану зашить, потому как та оказалась глубокой и действительно кровила безбожно… А обезболивания-то и нет. Гопник, чтоб не ударить лицом в грязь перед "коллегами по цеху" отказываться от возможности не стал… Но еще не знал толком, что ему предстоит. Короче, такого ора Сергеич никогда в своей жизни не слышал. Он-то привык работать исключительно со смирными клиентами… И сделав неудачный стежок, отхватил ногой, простите, в рожу. Как итог, судмед без сознания – "брык" на пол и затих. Гопник, все еще теряющий кровь, медленно, но верно, тоже начал заваливаться. Из ноги иголка торчит. Видя, как он бледнеет на глазах, снова повезли парня в "травму". Пока оформили, затем наложили швы, прошел еще час. Так и живем. – Развел руками "детина". – Отлеживается сейчас в КПЗ. Сергеич с фингалом сидит в машине – ждет, пока мы возместим ему моральный ущерб. А именно, отвезем домой… Такие дела…