Денис Токарев - Маффей. Вселенная

Майор полиции Олег Полтавченко проснулся посреди ночи в холодном поту, сердце бешено колотилось. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он уже не в первый раз видел во сне этот кошмар. И хорошо помнил первую часть сна, как он бежал по темному переулку за неуловимым маньяком, как поднимался по лестнице в абсолютной темноте, коридор и дверь за которой скрывался преступник. Но что было там в комнате, как он не силился – не мог вспомнить. А может и не хотел… Мягко сказать, – что это было что-то ужасное. То, что ум и сознание не хотят воспринимать и осознавать ни под каким предлогом. Сев на кровать, его взгляд упал на прикроватную тумбочку, где стояли электронные часы, показывавшие полвторого ночи. С тумбочки он сгреб пачку сигарет, и достав одну, закурил. Крайнее дело с маньяком, на счету которого насчитывалось более 37 эпизодов, вконец вымотало майора. Он изучил все улики, лично опросил всевозможных свидетелей и ничего, почти ничего… Жертвы были различны: вначале это были молодые привлекательные девушки, позже стали находить мужчин среднего и старшего возрастов. Предпоследняя жертва вообще была из ряда вон: огромный тяжелоатлет, примерный семьянин, Алексей Поддубов, ни имеющий ни врагов, ни долгов. По всем полученным данным у него и любовницы то не было. Превосходная характеристика от международной федерации тяжелой атлетики, где Алексей числился, теперь же он числился под номером 36 в деле серийного маньяка. Его то за что? От всего этого у следственного отдела начала закипать крыша. А если учесть постоянное давление со стороны начальства, нарастающее недовольство общественности и то, что эти недоумки журналисты говорили в СМИ. Взять хотя бы вчерашний репортаж одного из телеведущих, «Наши доблестные стражи порядка опять сели в лужу, подозреваемый по делу, некий Цыганковский был отпущен после месяца, проведенного в СИЗО». Ведущий с явно издевательским тоном «Отпустили, но только по тому, что пока подозреваемый незаслуженно сидел, произошло новое убийство с характерным подчерком серийного маньяка, следствие продолжается»…

Олег с сигаретой в зубах прошел на кухню, взял с плиты чайник и стал жадно пить прямо с носика крупными глотками. В его голове крутилась уже несколько последних месяцев только одна мысль: подчерк убийцы был очень странным. За всю его практику он не видел ничего похожего. За всю его карьеру (а это без малого почти двадцать лет) он не встречал ничего похожего. Нет, в его работе встречались разной степени изуверства и глумления над жертвами, были и заказные крайней степени хладнокровности убийства. Майор вспомнил дело, когда долго не могли найти тело жертвы и, скорее всего, не нашли бы никогда, если бы не самые последние передовые технологии в области криминалистики, особое устройство, позволяющее лучше любой ищейки обнаружить практически любого человека по остаточным присутствиям летучих пахучих веществ в воздухе. Проще говоря – по запаху. Очень тонкому остаточному следу жертвы, а именно обуви, которая в конечном счете и привела к одной из новостроек. Долго тогда следственный комитет ходил вокруг да около этой новостройки, пока наконец не получили разрешение на частичный разбор дома и его фундамента, в котором и находился покойный. Позже нашли и исполнителей, и заказчиков убийства. Тогда следствие поразилось с какой хладнокровной жестокостью они заживо забетонировали человека. Понятное дело, что никто из преступников и не думал терзаться душевными муками по поводу происшедшего. О раскаянии, – также не было и речи.

Он ехал по улице Белинского на своем стареньком аэромобиле далёкого пятого поколения. Машина была хоть и устаревшей модели, но очень качественной зарубежной сборки. Ему предстояло взять показания, по делу серийного убийцы. На этот раз жертвой маньяка стала девушка. Майор попытался представить место преступления, и вероятные мотивы преступника.

Ему хоть и доложили, что преступление произошло ориентировочно в два часа ночи, и убийца мог вполне уехать из города, впрочем, как и из страны, но он всем нутром ощущал, что маньяк не ушел далеко, и обязательно вернется на место преступления. Олег сжимал руль машины настолько сильно, как если бы сейчас в его руках очутилась шея этого самого изверга, сломавшего столько судеб. Ехал он скорее на автомате, чем осознано. И несмотря на то, что по закону, почти для каждого транспортного средства предписывалось иметь систему автопилота, он никогда ей не пользовался. Может до конца не доверял электронным мозгам, которые и на первых моделях аэромобилей дублировались, а уж последующие модели имели троекратное резервирование системы автопилота, которое в теории давало вероятность аварии всех трех систем, один к миллиарду. И впервые в жизни он чуть не пожалел, что не воспользовался автопилотом. Внезапно выскочившая девушка прямо на проезжую часть на запрещающий сигнал светофора, абсолютно ничего не видя перед собой, кроме кого то, с кем она так увлеченно болтала по телефону. Олег пытаясь спасти столь нерасторопного пешехода, изо всех сил нажал на тормоза, при этом выворачивая руль вправо пытаясь уйти на обочину. По которой, как назло, неторопливо спиной к нему шла пожилая дама, которая либо так же была в наушниках, либо была глуха и не слышала ни рева тормозов, которые разрывал реверс, ни громогласного воя клаксона, вдавленного в руль всей своей богатырской силищей. Теперь уходя уже от столкновения с женщиной, ему пришлось вновь вернуться на свою полосу, так как весь левый ряд был сплошь занят. От такого маневра машина слегка накренилась и, остановилась прямо посредине зебры. В последний момент перед тем, как аэромобиль окончательно остановился, он почувствовал громкий хлопок по бамперу. Такой звук может быть если с силой ударить ладонью по капоту. Он пулей выскочил из машины готовый увидеть что угодно, открытый перелом, торчащие кости, кровь на пыльном асфальте. За долю секунды Майор полиции подготовил себя к любому раскладу событий: готовый немедленно оказать медицинскую помощь, взять пострадавшую на руки, положить ее на заднее сидение, и нестись в ближайшее отделение травматологии, хоть это и воспрещалось. По закону он не имел права перевозить пострадавшую в ДТП, а только вызвать скорую и оказать всю необходимую помощь на месте. У него в голове даже промелькнули мысли о том сколько теперь придется написать всяких заявлений, объяснительных и пояснительных на работе, после чего он непременно получит замечание. Ну и пусть, сейчас на все это плевать, главное поступить, по совести. Так что бы потом самому перед собой тошно не было.

К такому жизнь его не готовила. Не мало довелось увидеть ему за свою службу. Он еще со школы мечтал стать военным, смело смотрящем в лицо опасности, преодолевающим любые трудности, бравым воином, который готов погибнуть за свою страну, за родину. В армии служил во внутренних войсках МВД, в РОН (рота оперативного назначения). После этого, не без труда перевелся в отряд мобильный особого назначения. Когда-то еще в начале двадцать первого века, существовала такая аббревиатура ОМОН, но расшифровывалась она по-другому: отряд милиции особого назначения. Впоследствии милицию переименовали в полицию, а вот с незадачливой аббревиатурой явно не подумали, потому что ОПОН, мягко скажем звучит совсем не грозно. Вот и пришлось господам министрам выдумывать и изловчаться, оставляя старую аббревиатуру и внося, по большому счёту совсем несуразное слово «мобильный».