Мария Ушакова - Последние звёзды уничтоженного мира

– Нервничаете? – спросил мужчина за водительским сидением, поглядывая на дёргающуюся ногу пассажира.

– Что? – грубо переспросил Пётр, и его бровь дёрнулась.

– Может вам дать воды? Нельзя так нервничать.

– Нет, спасибо. Я просто хочу доехать до места, как можно скорее!

Намёк был настолько прозрачным, что его не смог бы расслышать только глухой. И этот водитель. Он ехал также медленно, ещё больше раздражая Петра. Но поездка не могла длиться вечно, несмотря на ощущения мужчины, и белоснежное здание больницы уже было в его поле зрения. Наконец-то добежав до стойки регистрации, студент назвал себя и направился к палате, где разместили Лолиту. Он с таким рвением добирался до неё, что на секунду затормозил возле двери. Страх заморозил его конечности и сделать шаг было огромным испытанием. Что он узнает, когда окажется по ту сторону? В сознании ли вообще его возлюбленная? Пётр закрыл глаза и схватился за ледяную ручку. С выдохом он открыл дверь и оказался в обычной больничной палате. Хотя, чего он ещё ожидал?

Койка находилась у левой стены. Два стула стояли возле окна и ещё один, на котором сидела мать Лолиты, находился по правую руку пострадавшей. На прикроватной тумбе стоял букет из розовых камелий. Лепестки этого цветка только начали распускаться, отчего запах в пустом белом помещении играл только сильнее. Женщина, сидевшая к Петру спиной, заметила посетителя только когда он неуверенно поздоровался с ней.

Лолита лежала на койке, как кукла с нездорово-белоснежной кожей. Возле глаз и на переносице выделялись синие пятна. Её всегда розовые, как эти камелии на столе, губы сливались с простынёй. Если бы Пётр не дотронулся до неё, и не убедился в том, что она тёплая, то мог бы думать, что её кожа холодная.

– Как добрался? – спросила мать Лолиты Мэрит, не поднимая взгляда на него.

– Очень медленно, – ответил Пётр, и сразу перевёл тему, – Что врачи сказали?

– Компрессионный перелом позвоночника в шейном отделе. Есть шанс того, что она не сможет ходить.

Мэрит прервалась и стала облизывать потрескавшиеся губы. В её пустом взгляде была видна безысходность и усталость. После слов врачей ей не верилось в лучшие исходы. Кайо Эстебан – её муж и отчим Лолиты, тоже был очень впечатлительным и разделял состояние своей супруги.

– Пойду возьму себе стаканчик кофе, – встала женщина, и противный скрип стула заставил Петра скривиться, – Тебе что-нибудь взять?

– Спасибо, не стоит.

Юный мужчина взял стул около окна и поставил напротив места ушедшей женщины. Он был так подавлен собственными мыслями, что не слышал пищащие датчики возле уха. На месте своей Лолиты он видел себя после каждой аварии. Но он выходил без единой царапины. Как же эти существа, охраняющие людей? Почему они не спасли Лолиту и всех остальных?

«Нам в этом может не повезти так, как ему».

– Если бы ты послушала саму себя, глупая, – шептал Пётр, поглаживая исцарапанную руку девушки, – Но всё будет хорошо. Я знаю, что ты проснёшься, и всё будет так, как раньше. Я отведу тебя в парк аттракционов, как ты и хотела. Мы покатаемся везде, попробуем все сладости, которые только найдём. На один день забудем про нашу диету. Рванём во все тяжкие!

Он посмеялся, представив во всех красках этот счастливый день, которого даже не было в реальности. Когда осознание этого пришло ему в голову, улыбка растворилась в прохладном воздухе. На этот монолог никто не ответил. Лолита всё также лежала, подключенная к кардиомонитору.

– Надо было остаться с вами, – продолжил мужчина, – Я не подумал, что вы всё-таки сделаете это.

Картина с разбитыми машинами, вылетевшим Стефаном, размазанной кровью на панели и с бессознательными телами внутри двух автомобилей вновь мелькнула перед глазами. Пётр облокотился головой на руку. Такая поза обычно помогала ему собраться с мыслями. После долгой ночи, наполненной кошмарами, мысли разлетались в разные стороны, а ему ничего не оставалось, кроме как метаться из стороны в сторону.

– Хотя знаешь, нет. Устроим не один разгрузочный день, а целую неделю! Отправимся туда, куда ты только скажешь. Я не поеду домой в этом году. Хочу провести лето с тобой. Может быть, нам удастся съездить на море. Будем купаться в тёплой морской воде, пить холодные напитки, есть мороженое. Это будет самое прекрасное лето за все мои тридцать лет. Я постараюсь сделать его таким и для тебя.

Снова молчание. Тяжёлый комок поднялся от самой груди и остановился поперёк горла. Глаза застелила пелена из слёз и вскоре две большие капли скатились по лицу мужчины и упали на белые простыни. Он быстро вытер мокрые дорожки дрожащей рукой и посмотрел в окно. Чувствительные глаза резко отреагировали на дневной свет болью. Голубое чистое небо было ярким, но Пётр видел его серым. Как и всё, что было вокруг. Даже эти прекрасные камелии на тумбе ничем не отличались от неба.

Дальше Пётр сидел в палате молча. Он боялся поднимать опухшие глаза на сливающуюся со стенами этой комнаты девушку. Розовый цвет привлёк внимание мужчины, и тогда он понял, что совсем забыл купить что-то своей Лолите. Той, из-за которой он стал таким, какой есть: общительным, в хорошей форме и влюблённым. Она подарила ему столько разных эмоций, которые сжигали своей насыщенностью те, что были в прошлых неудачных отношениях. Это прекрасное создание украсило собой блеклый мир, в котором Пётр ни раз разочаровывался. Именно Лолита вывернула всё наизнанку и дала второй шанс жизни мужчины. А что он? Оступился. И так глупо. Он же знал, что они собирались ехать к озеру. Знал, что пьяные студенты непредсказуемее бури. Он мог их остановить! Но он ушёл. ОН! ОН! ОН!

Рука сама сжала тёмно-русые локоны. Ещё немного морального самобичевания, и голова Петра осталась бы без клока волос, но вовремя вернувшаяся Мэрит, остановила неизбежное. В руках женщина держала бумажный стаканчик с кофе. Садиться на место она не стала и подошла к приоткрытому окну. Пётр краем глаза взглянул на неё. Собранные в низкий хвост волосы на затылке уже седели и их белые нити блестели на солнце больше остальных. Уставшие глаза глубокого синего цвета начинали потухать. С каждым годом они становились всё более тусклыми, и мужчина иногда задавался вопросом: неужели яркие фиалковые глаза Лолиты тоже когда-нибудь потеряют свою насыщенность? Ответ, конечно, был очевидный, но Пётр даже не хотел принимать это неизбежное. Её глаза для него всегда будут самыми прекрасными.

– Как думаешь, как скоро она проснётся? – неизвестно кого спросила Мэрит, смотря сквозь всё перед ней, – И есть ли шанс…

– Не стоит думать о чём-то плохом, – сразу прервал Пётр, понимая, что мать Лолиты уже начала загонять себя в самые тёмные уголки воображения, – Люди и не из такого выпутывались. А Лолита точно не сдастся. Но мы тоже должны верить в неё. В её силу. Наша любовь…