Жерар Клейн - Время не пахнет

– А деревья? – спросил Нанский.

– Деревья служат посредниками, – ответил Урцайт. – Их корни уходят в землю, в глубины времени. В стволе дерева возможности сталкиваются, накладываются друг на друга.

– Но далаамцы ничего не знают о структуре времени.

– Их время еще не пришло. Традиция должна развиваться медленно. То, что хранит их подсознание, перейдет в сознание через несколько веков. Далаамцы знают достаточно, чтобы решить свои проблемы. И снабжают своим опытом своих двойников.

– Понимаю, – сказал Нанский, эхом ему вторили шестеро остальных. Вот почему была однобока культура далаамцев – они были лишь одной гранью обширной действительности.

– Другими словами, вы просите нас сделать выбор между существованием Далаама и Федерации?

Урцайт глянул ему прямо в глаза и тихо произнес:

– Вы меня поняли.

– Достаточно, чтобы мы не вмешивались, – сказал Кносос. – Тогда Далаам победит. Это должно вас удовлетворить.

– Нет, – ответил Урцайт. Он выглядел утомленным. Он нацедил стакан вина и медленно выпил. Черты его лица заострились. Невероятная жизненная сила уходила на поддержание существования в семи различных планах бытия. Его стариковские черты изменились за несколько минут. Он с трудом дышал.

– Нет, – повторил он. – Вспомните. Самая вероятная возможность та, которая подверглась наименьшему темпоральному вмешательству. Существует одна реальность, в которой вы выполнили миссию, и последующих вмешательств не было.

– Тогда существует и та реальность, где на Игону не высадилось ни одной коммандос.

– В этой реальности, – выдохнул Урцайт, – я не существую. Нет и Далаама. Все тесно связано. Я нуждался в вашей… нуждался в вашей помощи. Надо…

Он перевел дыхание. Трубка выскользнула изо рта и упала на стол.

– …надо, чтобы вы стерли все следы вашего пребывания и сделали это как можно быстрее. Вы должны уничтожить коммандос в момент ее появления на Игоне. Это намного увеличит вероятность благоприятных возможностей.

Он задыхался.

– Вы… вы свободны в своем выборе.

Кносос сделал безжалостный вывод.

– Надо, чтобы мы убили самих себя.

– Совершенно верно, – подтвердил Урцайт. – Но вы останетесь самими собой, вы будете существовать. Поверьте мне.

Он побледнел, лицо его вдруг потемнело и отекло.

Кносос встал и подошел к нему.

– Вы больны. Вам лучше лечь.

– Нет, – перебил его Урцайт. – Я стар. Это разные вещи. У меня осталось совсем мало времени.

Кносос – Шан д'Арг – Нанский склонился над ним. Йоргенсен – Марио расстегнул его ворот. Эрин – Ливиус нашел его пульс. Их лица смешивались, сливались в одно.

– В шкафу, – сказал Урцайт.

Теперь он видел лучше и с усилием приподнялся. Он пытался прикинуть, сколько времени у него осталось. Несколько минут, не больше. Их было трудно убедить, но сейчас он был почти уверен, что ему удалось это сделать.

– У вас очень слабый пульс, – сказал Эрин. – Сердце…

– Знаю. Я…

– Можно сделать инъекцию. Скажите, где находятся…

– Бесполезно. Я сказал вам всю правду. Я проживу еще двадцать лет, но не в этой возможности. Здесь я дошел до предела. Я протянул дольше возможного. Здесь было самое удобное место для встречи с вами. Здесь я протянул дольше своего времени.

Урцайт скорее хрипел, чем говорил.

– Здесь я не совсем живой человек. Но вы не останетесь в одиночестве. К тому же я последую за вами.

Эрин поднес к губам старика стакан с вином.

– Вы должны решать сами. Вы свободны в своем выборе.

Урцайт уронил голову на грудь.

– Разве Далаам – ваш идеал общества? – быстро заговорил Эрин. – Вы желаете видеть его на каждой планете Галактики?

– И да, и нет, – прошептал старик. – Далаам не идеальный город. Далаам – модель. Опыт.

Эрин прочел в глазах Урцайта тоскливое выражение.

– Далаам – уменьшенная модель будущего общества… после Федерации… когда передатчики материи свяжут планеты, как тропинки Далаама связывают… и когда люди обретут свободу… расстояний не будет… и вся Галактика… вся Вселенная… единым городом… они должны научиться жить свободными в городе, где вместо уличных фонарей будут светить звезды.

Глаза Урцайта закатились. Руки Эрина задрожали, когда из-под век старика показались белки глаз. Но Урцайт не прекращал борьбы со смертью.

– Очень важно, чтобы Далаам победил. Я больше ничего не могу. Я выжат как лимон. Безумно трудно быть единым в семи лицах… в столь маловероятных возможностях. Вы должны…

Урцайт захрипел.

– Далаамцы – мои дети. Понимаете? Я их люблю… В шкафу вы найдете… Мои дети. Мне требовалось узнать генетические способности и использовать постоянный запас хромосом. Хромосомы туземцев не совсем удовлетворяли меня… я ввел свои… И смог избежать темпоральной интерференции.

Голова его покачнулась.

– Украл не менее трех минут у времени. Значит, вероятность растет. Я выиграл.

Он рухнул грудью на стол. Арчимбольдо Урцайт умер на безымянной планете, купающейся в лучах голубого солнца.

«Не иллюзия ли это?» – подумал Йоргенсен. Ему показалось, что в момент смерти Урцайта поблекли цветы и пейзаж вокруг потерял реальность, задрожав и став прозрачным.

Время подгоняло его. Он бросился к шкафчику.

Там висело полное боевое снаряжение. Новенький темпоральный комбинезон с полным набором аппаратуры, как и перед стартом с Альтаира. «Откуда все это? – удивился Йоргенсен. – Из далекого будущего?».

Он быстро облачился в комбинезон. Надел шлем. Приладил пояс. Его пальцы привычно скользнули по оружию, ордзи-излучателю, симбиотическому комплексу, датчикам и наткнулись на незнакомый приборчик. Он с удивлением глянул на него. Крохотный темпоральный маяк. Он позволял путешествовать во времени и пространстве.

Маяк был отрегулирован на определенные мир и дату. Он прочел. Игона, нулевой год и цифровые координаты.

Он бросил взгляд на тело Урцайта и подумал, что смерть старика не была ужасной случайностью. Она была предусмотрена. Урцайт сказал, что продолжает жить в других возможностях. Здесь он избрал уход от членов коммандос. Даже решившись выступить против Далаама, они не могли бы схватить его и использовать в качестве заложника. Он рассчитал все. Даже провал.

Йоргенсен хотел было похоронить его, но у него не хватало времени. Этот мир мог исчезнуть в любую секунду. Тело останется здесь, на этом самом месте, и пролежит шесть тысяч лет до появления пустыни, ожидая его, Йоргенсена.

Эту планету следует назвать Арчимбольдо Урцайт. Иначе быть не могло.

Все семеро одним движением нажали крохотную кнопку и провалились в Абсолютное Вневременье.

Игона. Нулевой год. Лес грибов. Они стояли лицом друг к другу. Некоторое время они молчали. Они все знали. Знали, что им предстоит сделать. И не колебались.