Майкл Коуни - Я помню Паллахакси

– Но Триггер просто ОСЕЛ, даже я это вижу.

Я решил, что «осел» – нечто крайне незавидное.

– Мы с отцом будем его советчиками.

Мистер Мак-Нейл посмотрел на меня испытующе, но он был землянин и не мог проникнуть в мысли стилка.

– Вы четверо – величайшая ценность своей цивилизации, – пробормотал он скорее для себя, чем для меня. – Учитывая полное отсутствие письменности… А мы прилетели лишь несколько поколений назад. Мы знаем слишком мало. Должно быть, родственная связь между отцом и сыном имеет для вас огромное значение?

– Разумеется. Если у мужчины нет сына, вся память его предков пропадёт, ведь дочери наследуют по материнской линии. Вот так и теряются воспоминания. Когда у человека нет ребёнка того же пола.

– Или когда он умирает молодым.

Я вздрогнул.

– Будь осторожен, Харди, – повторил он.

Всё это было более чем странно.

– Что вы хотите сказать? Что мне грозит опасность? Что кто-то намерен уничтожить мою наследственную память? Но это невозможно, мистер Мак-Нейл. Наш народ благоговеет перед памятью предков. И стилки не убивают друг друга. Никто не сможет жить дальше с таким ужасным воспоминанием.

– Я слышал, твой дед был убит несколько лет назад.

– Да, можно подумать и так. Но дед уже передал сыновьям свои воспоминания.

– Но он был убит. Заколот. Я хочу сказать, что нет ничего невозможного. Каждый может впасть в отчаяние, даже стилк. В особенности в тяжёлые времена.

Чепуха, попытался уверить я себя. А что до скиммера, это просто несчастный случай. Однако этот странный разговор оставил у меня в душе неприятный осадок.

Туман кристаллизовался в снежные хлопья, и весь мир стал ослепительно белым. С охотой и плантациями в этом году было покончено, и локсы погрузились в глубокую спячку в амбарах. Только лорины были настолько неразумны, что покидали свои убежища по каким-то делам, неуклюже ковыляя по сугробам. Люди собирались у очагов поболтать, переждать сильный мороз, заняться преждевидением.

А я мечтал о Чаре.

Зима – прекрасное время для преждевидения, именно зимой мы стараемся расширить наш опыт и знание истории. Но стоило мне раскурить трубку и лечь на мягкие подушки, как прелестное лицо Чары с сияющими карими глазами снова вставало передо мной. И каждый раз я заново воскрешал нашу встречу – слово за словом, минута за минутой.

Не знаю, понимал ли отец, что со мной происходит. Сам я не смог бы ему объяснить. Это было совсем не похоже на обычное сексуальное влечение.

Маленький старый домик, где жили мы с отцом, издавна принадлежал нашей мужской линии. Согласно своему общественному статусу, дядя Станс и Триггер обитали в солидной резиденции. Но так как наши дома стояли бок о бок посреди деревни, мы виделись с роднёй слишком часто.

Хранитель храма, невзирая на стужу, ежедневно внушал суеверным и слабодушным, что Великий Локс, поправший ледяного дьявола Ракса, по-прежнему хранит нас от вселенского зла, а легендарные Дроув с Кареглазкой ждут не дождутся, чтобы прилететь к нам на помощь, буде дела пойдут ещё хуже, чем сейчас.

Я ни разу не зашёл в храм, но однажды, прихватив пару горячих кирпичей, добрался до большого амбара на краю женской деревни. У нас с отцом закончилась мука.

Моя мать, Иам-Весна, занималась распределением припасов. Увидев меня, она просияла.

– Не может быть! Это ты, Харди?

Какой кошмар. В амбаре было несколько человек, мужчин и женщин, и все они обернулись, чтобы поглядеть на меня. Большинство матерей имеет достаточно здравого смысла, чтобы игнорировать своих сыновей, в особенности на людях. Но только не Весна. Это крупная женщина с круглым весёлым лицом и очень громким голосом. Её приветствие прокатилось по всему амбару. Да ещё с нежной ноткой, какую сыну положено слышать лишь от своего отца! Готов поклясться, даже локсы на минуточку вышли из спячки и с любопытством приоткрыли глаза.

– О, ради Фа, Весна, – пробормотал я.

Но она уже надвинулась на меня, неотвратимая, как грум, и пухлыми руками прижала к своей гигантской груди.

– Как ты вырос! – Ухватив за локти, она отодвинула меня на расстояние вытянутой руки и критически осмотрела. – Ты большой, красивый парень, Харди. Ты очень похож на своего отца.

В амбаре находилось не менее десяти человек, включая юного отморозка Каунтера. Как минимум, десяток идеальных свидетелей моего позора! Эта кошмарная сцена войдёт в историю, и бесчисленные поколения потомков будут потешаться над ней бессчётное количество раз. Да, репутация моя была обречена.

– Как там Бруно? – спросила Весна, разжав свои цепкие пальцы.

– Давненько не виделись! Я уже собралась навестить вас вечерком.

– Не стоит, – поспешно сказал я. – Сегодня к нам придёт дядя Станс. Они с отцом планируют поездку на станцию Девон.

– Вот как? Надеюсь, они намерены переждать стужу?

– Они намерены отправиться завтра. Я тоже еду.

– О нет, – она внезапно побледнела. – И ты, и Бруно? Это же опасно! Я не смогу жить, если потеряю вас обоих.

– Послушай, ты не можешь говорить потише? Об этой поездке не должны знать посторонние.

– Ради Фа, о чём ты толкуешь, Харди? Завтра вся деревня увидит, как уезжает мотокар.

При виде её доброго, пухлого, ужасно расстроенного лица во мне шевельнулось забытое чувство, и я непроизвольно дотронулся до её руки.

– Не беспокойся, у нас всё будет в порядке! Кстати, нам нужно немного муки. Отец опять просчитался.

Весна взяла у меня горшочек и отмерила несколько горстей из дощатого ларя. Все присутствующие внимательно следили за процедурой, запоминая каждую горсть.

– Не только Бруно просчитался, – спокойно сказала она. – Мучные рационы будут урезаны. Ванда завтра же объявит об этом.

– Что ж, придётся восполнить рацион овощами.

– С завтрашнего дня выдача овощей ограничена. С мясом тоже серьёзные проблемы. Не будь в Носсе избытка рыбы, мы уже оказались бы в большой беде… – Она вздохнула и взяла меня за руку. – Одиннадцать поколений назад была суровая зима, хотя и не такая плохая, как эта. Но люди восстали против своих предводителей, взяв штурмом амбар, и предводительница женщин погибла.

– Как, её убили?! – Беседа с мистером Мак-Нейлом была ещё свежа в моей памяти.

– Нет, её засыпало зерном. Кто-то выдернул заслонку бункера. Когда предводительницу откопали, она уже задохнулась.

– Хорошо, что это был не предводитель, – только и мог сказать я. – А то, глядишь, я бы вовсе не родился.

Лицо Весны омрачилось.

– Знаешь, я должна увидеться с Бруно. Тем более, что завтра вы уезжаете.

Я представил, как толстая немолодая женщина вдруг появляется в мужской деревне. Кошмар.

– Не понимаю, зачем тебе это нужно.

– Что тут непонятного? Я люблю его, – сказала она на весь амбар.