Дина Лампитт - Ускользающие тени

— И она была недовольна?

— Похоже, да. Но я сослался на головную боль и необходимость верховой прогулки.

— Неужели она подозревает о том, что мы встречаемся?

— Мне все равно, — решительно заявил король. — Ничто не имеет значения, если мы вместе.

Они пообедали, сидя в стороне от других. На этот раз король привез пирог, разломил его на половинки и поделился с Сарой, растрогав ее до слез. Затем последовал день любви вдали от любопытных глаз, на теплом, как ложе, громадном стоге, стоящем под ярким дневным солнцем.

Наконец-то Сара узнала наслаждение страсти, научилась радоваться ощущению касания обнаженных тел, и на этот раз желание такого чувственного мужчины, как Георг, возбудилось еще сильнее. Она чувствовала, как его ласки становятся неистовыми, тело крепнет, смущение исчезает без следа и все это рождает в ней чувства, о существовании которых она и не подозревала прежде. Эти чувства взрывались, подобно фейерверкам, опадающим с небес миллионами разноцветных звезд. Но истинное наслаждение усиливало и то, что Георг, по-видимому, испытывал такие чувства одновременно с ней. Сара плакала в экстазе и с изумлением замечала, как по щекам Георга катятся слезы счастья.

— Мы никогда не расстанемся, — постоянно шептал он.

— Никогда, — отвечала она. — О, неужели вы чувствуете такое же наслаждение, что и я?

— Да, да! Сара, умоляю, заставь меня быть решительным! Прикажи никого не бояться!

— К чему? Вы же король!

— Но короли испытывают гораздо больший гнет, чем все остальные люди.

— Если вам угодно, я обещаю навсегда остаться с вами.

— Я хочу быть только с тобой и больше ни с кем в мире, — отвечал его величество и целовал Сару так страстно, что та позабыла спросить его, были ли эти слова предложением руки и сердца.

— Итак, — произнес Фокс, расстегивая свой изумрудный атласный камзол, снимая парик и испуская вздох истинного удовлетворения, — план сработал! Он приезжал в поле и беседовал с ней.

— Если верить словам Сары — да, — подтвердила Кэролайн, которая теперь испытывала постоянное беспокойство.

— Отлично. И сколько же раз повторялись их встречи?

— Думаю, раза три.

— Он долго оставался с ней?

— Право, мистер Фокс! — взорвалась его жена.

Все, что мне известно, — то, что его величество проезжал мимо косарей и остановился побеседовать с Сарой. На этом мои сведения кончаются, и, если хотите знать мое мнение, эти встречи ровным счетом ничего не значат.

Фокс собрал пальцы щепоткой и произнес, обращаясь скорее к самому себе, нежели к жене:

— Значит, предложение так и не было сделано.

— Нет, и вряд ли это могло произойти. Все только и говорят, что уже выбрана невеста-немка и вскоре за ней пошлют. — Строгое голландское лицо Кэролайн стало бесстрастным. — И что же ожидает мою несчастную сестру?

Фокс задумчиво потрепал себя за подбородок:

— Кэро, принцесса действительно могла сделать выбор, но это еще не значит, что его величество примет предполагаемую невесту. Он волен делать то, что пожелает.

— И противоречить Бьюту? Сомневаюсь, чтобы у него хватило на это смелости.

— Все будет зависеть от того, насколько он влюблен в Сару. А это мне как раз и неясно. Я расспрошу Сару сам.

— Не стоит лишний раз тревожить се, Генри. У моей сестры и без того сейчас достаточно забот.

Фокс недоумевающе взглянул на жену:

— К чему мне это делать? Надо же — тревожить Сару! — И он уткнулся в книгу, всем видом выражая нежелание продолжать разговор.

Однако его плану расспроса Сары помешал срочный вызов в Лондон, куда казначею пришлось выехать на следующее утро. Перед отъездом он решительно потребовал у жены доверительно побеседовать с Сарой наедине.

— О чем? — удивилась она.

— О том, ожидает она предложения или нет. — И, видя нахмуренные брови Кэролайн, Фокс торопливо добавил: — Нам важно знать все, если мы хотим оказать ей помощь.

Старшая сестра обнаружила младшую сидящей на каменной скамье посреди поляны в Чаще. Сара рассеянно переворачивала страницы книги, по-видимому, не в силах сосредоточиться на ней. Не говоря ни слова, Кэролайн присела рядом и взяла ее за руку.

Сара никогда еще не испытывала такого стыда.

Впервые в жизни она скрыла правду от сестры и мучилась, ожидая последствий своей лжи.

— Дорогая, я хотела бы поговорить с тобой, — напрямик начала беседу Кэролайн.

Несмотря на чувство вины, Сара нашла в себе силы обратить к сестре лицо и невинным тоном ответить:

— Полагаю, о его величестве.

— Да. Вероятно, ты догадываешься, что мне кое-что приходится скрывать в этом деле и что мистер Фокс настойчиво просил меня разобраться во всем.

Сара густо покраснела, и Кэролайн была весьма удивлена этим.

— В чем ты желаешь разобраться? Почему у тебя возникли сомнения?

— Меня мучит вопрос: предстоит ли тебе счастье стать королевой, или же все пути к такой жизни отрезаны для тебя. Вопрос мистера Фокса более определен: он желает знать, просил ли король тебя выйти за него замуж.

В голове Сары промелькнули страстные часы, проведенные в стоге сена, и это усилило ее смущение.

— Нет, нет. Он только сказал, что хочет всегда видеть меня рядом с собой — вот и все.

Кэролайн посерьезнела:

— Это уже кое к чему обязывает. Но, дорогая, неужели ты и в самом деле хочешь принять такую ответственность?

Ее сестра повернула к ней сияющее лицо:

— Да, если это означает быть его женой. Понимаешь, я люблю его. Его величество нежен, внимателен — лучшего мужчины мне невозможно пожелать! Я отдала бы все на свете, только бы выйти за него замуж, только, пожалуйста, никому не говори об этом. — Отвернувшись, Сара добавила тихо: — Не надо говорить, как сильно я люблю его, — все еще может перемениться.

— Но почему ты заговорила об этом? Ты думаешь, это возможно?

— Надеюсь, нет, но я опасаюсь власти матери его величества…

И я, — тихо призналась Кэролайн, сжимая ладонь Сары. — Она терпеть не может семью Фоксов.

— Надеюсь, она не станет вредить ему из-за этого, — ответила ее сестра.

Буря разразилась над его неопытной, добродушной головой, когда он вернулся в Кенсингтонский дворец, еще чувствуя тепло прикосновений тела Сары, когда его губы еще горели от ее поцелуев. Он был безумно влюблен, и то, что он познал плотскую любовь, только прибавляло силы этому чувству. Ибо король обладал верной, пылкой душой, несмотря на свою внутреннюю чувственность, и теперь был безраздельно предан леди Саре Леннокс. Так, думая о ней и улыбаясь своим воспоминаниям о том, что довелось испытать им двоим, Георг III прошел в свои апартаменты Кенсингтонского дворца и обнаружил там поджидающих его мать и графа Бьюта.

— Где вы были? — без предисловий задала вопрос принцесса Августа Уэльская, как будто ее сын был всего лишь глупым ребенком, на которого ни в чем нельзя положиться.