Дина Лампитт - Ускользающие тени

Будучи достаточно язвительной, пожилая француженка высказывала ошибочное мнение. Случилось совершенно обратное. Хотя Сара едва могла поверить этому, едва решалась признать истину, происшествие с Лозаном вызвало в ней глубокие изменения. В ней пробудились ужасные желания, унаследованные склонности к сексуальным приключениям. Она не могла забыть взгляд мужчины, уже готового соединиться с ней и отвергнутого в последний момент. Сара не могла понять, каким образом ею полностью завладели мысли об Армане де Гонто, герцоге де Лозане.

Вместе с сэром Чарльзом и Карлайлом она покинула Шато-де-Сидре утром после случившегося и вернулась в Париж, где сделала вид, что приняла ухаживания шевалье де Куаньи, в настоящее время приятеля бывшей любовницы Лозана. Как она и предполагала, эта последняя новость очень скоро достигла ушей герцога, и он поспешил в столицу, дабы выяснить истину.

Сара охотно была готова отдаться ему, настолько она была рада вновь увидеть герцога, но таковой возможности не представилось. В феврале визит во Францию подошел к концу. Через несколько дней после приезда Армана карета Банбери выехала из Парижа, за ней следовал экипаж герцога Лозана. Пренебрегая своими обязанностями придворного в Версале, он проводил свою возлюбленную до самого Кале.

«Мне не пришлось даже прибегать к колдовству», — думал он про себя в полном удивлении, а затем заподозрил, что его внезапное помешательство в конюшне, а потом минутная уязвимость возбудили ее и привлекли внимание.

Он гадал, представится ли ему возможность достигнуть желаемого во время путешествия, но надежды Лозана на этот счет не оправдались, ибо при первой ночевке путников в мрачной и грязной гостинице в Пон-Сент-Масенс близ Шантильи герцог был вынужден разделить комнату с лордом Карлайлом, который прямо вызвал его на дуэль.

— Боже мой, — насмешливо ответил Арман, — почему же вы не сделали этого в Париже? Устроив дуэль здесь, мы потревожим даму.

— Не оскверняйте ее имя вашим грязным ртом, — прошипел Фредерик, побагровев от гнева. — Вы успели соблазнить ее, негодяй?

— К несчастью, нет, — позевывая, ответил Лозан. — А вы?

— Конечно, нет! Я уважаю леди Сару.

Герцог иронически рассмеялся:

— Жалкий лживый щенок, не добавляйте к своим многочисленным грехам грех лицемерия! Этой леди стоило только поманить вас пальчиком, и вы бы оказались голым в ее постели.

— Как вы смеете! — взвизгнул Карлайл и отвесил Арману пощечину.

— Вы самый большой глупец, который когда-либо рождался на свет, — процедил сквозь зубы герцог, схватил бедного Карлайла за воротник и спустил его с лестницы.

— Сию же минуту спускайтесь! — потребовал Фредерик, плюхнувшись на спину и бешено глядя на соперника.

— Куриные мозги, — ответил Лозан, захлопнул дверь в комнату и повернул ключ.

Лежа рядом с мирно посапывающим сэром Чарльзом и прислушиваясь к ссоре, Сара сжалась под одеялом, обвиняя себя в безответственности. Она была замужем за прекрасным человеком, единственным недостатком которого был недостаток страстности. Она не находила причин радоваться, слыша, как двое мужчин ссорятся из-за нее.

«Если бы только я была совершенно холодной!» — мечтала она, но, вспоминая своих предков — дедушку, дитя любви Карла II и французской распутницы, хотя и весьма знатной, своего брата герцога Ричмондского, который не вылезал из дамских будуаров с тех пор, как достиг десятилетнего возраста, — она поняла, что еще удивительнее было бы, если бы королю не удалось разбудить в ней чувственность..

— О, Чарльз! — воскликнула она, положив руку на грудь мужа.

— Доброй ночи, дорогая, — сонно ответил он и бегло чмокнул ее в щеку.

В таком состоянии враждебного затишья группа наконец прибыла в Аррас, находящийся в дне пути от Кале. Здесь герцог Лозан решил вернуться в Париж, сообщив, что долг призывает его в Версаль. И именно в Аррасе Фредерик Ховард, граф Карлайд, разыграл свою козырную карту.

Когда чета Банбери покидала Францию, он решил продолжить визит в одиночку, совершив путешествие по Европе, осмотреть достопримечательности и присоединиться к своему школьному приятелю Чарльзу Джеймсу Фоксу в Италии. Но теперь, устремив торжествующий взгляд на Армана, он объявил, что передумал, что он собирается возвратиться в Англию с сэром Чарльзом и леди Сарой. Побледнев от ревности, Лозан закусил губу, но ему не оставалось ничего другого, кроме как сесть в экипаж, пожелав троице счастливого пути, и отправиться в Париж.

— Боже! — простонал герцог, когда вдали скрылась из виду его леди, еще машущая рукой. — Если бы я только смог поплясать с ней еще в тот раз!

Он не отказал себе в удовольствии воспользоваться выражением которое родилось в Виргинии, американской колонии, и приобрело широкую популярность в переносном смысле во французском языке. Его неудержимо влекло к Саре, он чувствовал, как слезы заливали его глаза, пока он прощался с ней.

— Я вскоре приеду в Англию, — еле слышно прошептал он.

— О , буду очень рада, — ответила она, и Арману показалось, что он уловил блеск влаги на ее смоляных ресницах.

Пришло время очередного прощания, на этот раз в холодной обстановке бара в аэропорту Хитроу. Сидонию всегда поражал неприкаянный вид путешественников-иностранцев, мелькающих повсюду, и теперь, оглядываясь, она никак не могла собраться с мыслями. Вокруг бродили толпы бесполых существ в тертых джинсах, с непривлекательными аксессуарами в виде огромных серег, татуировок, сальных волос и тупоносых высоких ботинок.

— И это женщины! — произнесла она вслух.

— Ты шутишь? — осведомился Алексей.

— Да, только мне скучно повторять шутку.

— О’кей.

Им обоим не хотелось говорить. Оба сознавали, что расставание отдалит их и что времена прежних дружеских отношений уходят безвозвратно. Алексей отправлялся в турне по Европе, а Сидонии предстоял ряд концертов в Англии — теперь, когда ее провозгласили лучшей исполнительницей музыки восемнадцатого века, это было особенно важно.

— Все было так замечательно, — произнесла Сидония, когда они прошли к паспортному контролю.

— Не говори это таким тоном, как будто мы расстаемся навсегда. Ты ведь собиралась приехать на концерт в Венецию, помнишь?

— Я постараюсь. Но Род намекал, что у меня будет сложный сезон — особенно после концерта в зале Перселла.

— Ладно, попытайся. — Алексей сжал в руках ладони Сидонии. — Что бы ни случилось, я приеду повидать тебя. Не забывай, какое время мы провели вдвоем.

— Конечно, не забуду. Удачи тебе.

— Спасибо.

Он поцеловал ее и пошел прочь, крепко обхватив скрипичный футляр. Сидония попробовала помахать рукой, но Алексей не оглянулся, уже протягивая свой паспорт на пороге очередного этапа своей жизни.