Андрей Лазарчук - Путь побежденных

– Господа, какую-то вы тему оседлали, ей-богу. Давайте лучше о скачках.

– И не под корень вовсе, как вы говорите. Они нас самих в мутантов хотели превратить. Про каперские события слышали? Там ведь во всем уезде нормальных людей почти не осталось, все мутанты.

– Не совсем так. Нормального взрослого человека в мутанта не превратишь, выдумки это.

Март отошел от беседующих и поискал глазами полицмейстера. Полицмейстер стоял отдельно, как-то очень даже отдельно от всех, и крутил в пальцах спичечный коробок.

– Можно вас на пару слов? – спросил Март.

– Пожалуйста, – отозвался полицмейстер рассеянно.

– Если вы еще когда-нибудь захотите узнать, не держу ли я героин в тюбиках из-под краски, – сказал Март ядовито, – делайте это, пожалуйста, в моем присутствии.

– Не понял, – нахмурился полицмейстер.

– У меня в номере был обыск, – пояснил Март. – И я…

– Как обыск? – шепотом спросил полицмейстер. – Вы что – серьезно? – Видно было, что он не играет. – Может быть, кража?

– Нет, – сказал Март. – Ничего не пропало, все на своих местах. Сдвинуто кое-что…

– Вы никому не говорили?

– Нет, конечно.

– Правильно. Ладно, я попытаюсь проверить, но вы пока старайтесь не подавать виду, что заметили это. На улице за вами слежки не было?

– Нет, – сказал Март. – То есть не замечал. Зато подключились к телефону.

Полицмейстер посмотрел на Марта с любопытством и, кажется, с одобрением, потом, явно решив для себя что-то важное, сказал:

– Выходите на улицу и подождите меня там. Побеседуем. Хорошо?

Март в некоторой растерянности постоял на тротуаре, прошелся туда-сюда. Странный, однако, полицмейстер, а, Март? Тебе не кажется? Кажется. Вот и мне тоже кажется… Через несколько минут полицмейстер появился в дверях, сделал Марту знак, чтобы тот шел за ним, и двинулся по улице. Метров через триста они свернули налево, в узкий и темный проулок. Полицмейстер постоял, осмотрелся и ключом открыл калитку в глухом заборе. Он пропустил Марта вперед, еще раз осмотрелся по сторонам и осторожно запер калитку. По мощеной дорожке они подошли к дому, полицмейстер постучался в дверь условным стуком: два раза, потом один, потом еще два; через некоторое время кто-то изнутри отпер дверь. Свет в помещении не зажигали. Осторожно, ступеньки. Они вошли еще в одну дверь, щелкнул выключатель. Это была небольшая комната с плотно зашторенными окнами. Четыре кресла, столик, диван, бар, масса радиоаппаратуры. Хозяина дома – или кто там их впустил? – не было.

– Садитесь, – сказал полицмейстер, и Март сел. – Теперь мы можем побеседовать спокойно, никто не помешает… Вы этого человека знаете? – И он подал Марту фотографию.

– Да, – сказал Март. – Но только по газетам.

– Ясно, – сказал полицмейстер. – Видите ли, в чем дело: он умеет очень хорошо изменять внешность. У вас профессиональный глаз, может быть, вы узнаете его в этих людях?

Полицмейстер разложил на столе дюжину фотографий. Все лица были незнакомы. Март стал всматриваться. Да, пожалуй…

– Вот этот, – сказал он. – И вот этот.

– И еще вот этот, – сказал полицмейстер. – Но все равно хорошо. Так вот: есть сведения, что он сейчас находится где-то в нашей провинции, и совершенно не исключено, что в нашем городе. Проверка документов ничего не даст, это понятно, документы у него великолепные, нам бы такие… Огромная к вам просьба: если узнаете его в ком-то – сразу звоните мне. И только из автомата. А теперь, пожалуйста, очень подробно расскажите о ваших неприятностях.

Март стал рассказывать, полицмейстер переспрашивал, уточнял, заставлял повторять еще и еще раз, обрывал вдруг и перескакивал на другое, и Март все думал, как бы не сболтнуть чего не надо о заведении доктора Петцера, но вдруг дверь открылась и вошел сам Петцер. Он улыбнулся оторопевшему Марту и спросил:

– Андрис, будешь? – В руках у него была темная высокая бутылка. – Вам, мэтр, не предлагаю, естественно…

– Давай, – сказал полицмейстер. – А то у меня совсем ум за разум заходит.

Петцер поставил два бокала, разлил вино, они с полицмейстером стали пить его маленькими глотками, поглядывая друг на друга, а Март все не мог стряхнуть с себя оторопь, потому что все происходящее не лезло ни в какие ворота, ну не стыковались нигде полицмейстер-бывший-следователь-по-особо-важным-делам, играющий деревенского недотепу и переигрывающий – намеренно? зачем? – и всерьез опасающийся чего-то появившегося на местном горизонте, – доктор Петцер из странного сумасшедшего дома, где читают стихи и куда полиции ход заказан, потому что это частное владение – чье, кстати? – и Артур Демерг по прозвищу Шерхан, когда-то один из руководителей «Внутреннего фронта», приговоренный Трибуналом «Фронта» к расстрелу, но ведь вывернулся тогда, гад такой, сколько из-за него потом ребят погибло… Сейчас он в «Белой лиге», по-прежнему неуловим и по-прежнему – да какое «по-прежнему», вдесятеро против прежнего – жесток.

А эти двое сидели за столом друг против друга, тянули из бокалов густое, почти черное вино… Ничего не понимаю, в который раз за сегодняшний день подумал Март. Ну ничегошеньки. Кто друг, кто враг, да и есть ли они вообще – друзья и враги? Может, в каждом конкретном случае они появляются и исчезают? Резонанс. Вот именно – резонанс. Твои интересы складываются с интересами некоего А – он твой друг. Твои интересы в противофазе с интересами некоего Б – он твой враг. У каждого своя частота колебаний, и через некоторое время картина меняется: А уже твой враг, а Б на тебя решительно наплевать. И еще кто-то профессионально, но торопливо обыскивает номер и слушает телефон, и кто-то умирает странной смертью во дворе странного сумасшедшего дома, а тут еще Тригас… Господи боже мой, да ведь надо уносить ноги, пока цел, понял Март, тут же затевается какая-то игра по-крупному, причем совсем не моя игра…

– И где ты такое берешь? – спросил полицмейстер, допив.

– На нашей кухне, – сказал Петцер. – Нас хорошо снабжают.

– Оттуда? – кивнул головой куда-то в сторону полицмейстер.

– Прямым ходом, – подтвердил Петцер. – И достаточно регулярно.

– Иногда я думаю – а не лечь ли и мне к вам? Нервишки, то, се… Одна кухня чего стоит, – вздохнул полицмейстер.

– Можешь подумать об этом даже всерьез, – усмехнулся Петцер.

– Нет, конечно, – сказал полицмейстер. – Бегство – это не выход.

– Бегство – это не выход… – задумчиво протянул Петцер. – Выход посредством бегства… то есть бегство посредством выхода… то есть бегство через выход… убегая, гасите свет и выключайте воду…

– Сливайте воду и убегайте, – сказал полицмейстер. – Трепло ты, Леопольд.

– Сам такой, – огрызнулся Петцер. – Март, как вы себя чувствуете?